И пока вся жизнь иссякала в хрупких нежных цветах, в сердце Регины угасал свет. Глава 18 Над головой кричало воронье. Регина шла по мрачному, омертвелому лесу, напрягая память: когда она вошла в него – сегодня, вчера? Ход времени безнадежно утерян. Лес словно существовал в отдельной реальности, не подчинявшейся известным законам. Регина ступала по мху, что заглушал ее шаги, и пыталась выбраться, но чаща, словно лабиринт, путала ее, водила по кругу и не отпускала. Воздух пропитался запахом сырости и гнили. Регина остановилась, услышав шепот: «Иди ко мне». Вдалеке показалась фигура – сгусток тьмы, нависшей над землей. Регине не нужно было разглядывать силуэт, чтобы понять, кто таился во мраке. Она так надеялась, что обряд Эданы поможет ей избежать визитов Темного в ее сознание и сны, но узник Пустоты предстал перед ней как ни в чем не бывало. Регина тут же развернулась и дала деру со всех ног, но корни по взмаху руки чудовища вспороли землю и потянулись вслед за Региной. Они обхватили ее ступни и обрушили наземь. Тело пронзило болью от падения. – Нет, нет! – кричала Регина, вцепляясь ногтями в сырую почву. Корни упрямо тащили ее к нему, как пойманную дичь. Секунда – и она беззащитно распростерлась на земле перед ним. Фигура стояла под тенью больных скрюченных деревьев, скрывая свое лицо, и не двигалась. Только провалы глаз чуть светились красным. Он заговорил, эхом отдаваясь в ее голове: «Ты принадлежишь мне». На этих словах он сжал пальцы ссохшейся ладони в кулак, и Регину тут же облепили корни, выраставшие прямо из земли вокруг нее. Она мотала головой, кричала, брыкалась, но черные ветви обвили ее кольцами, сдавили тело, полностью обездвиживая. Чудовище выступило из тени и, на удивление, перед Региной предстал человек: высокий худой юноша, чье лицо обрамляли длинные темные волосы, с серыми глазами, не выражавшими ни жизни, ни проблеска малейшего чувства. Лишь краешек тонких губ пополз наверх от довольства. Охотник, наконец, пленил свою жертву и созерцал последние мгновения ее жизни. Регина не могла вымолвить ни слова, скованная ужасом, и только затравленно глядела на незнакомца. Юноша присел на корточки подле нее и у самого уха прошептал почти ласково: «С днем рождения». Тут корни обернулись дымчатой тьмой, но не освободили хватку. Темная субстанция ползла по Регине, тянулась к ее лицу. Ей казалось, что тьма поглощает ее, просачивается под кожу и завладевает ею. И тогда она зажмурилась и закричала. Регина распахнула веки, юноши рядом не было. Вокруг стояли шкафы, прикроватный столик, напротив – трюмо Кэссиди и большое овальное зеркало. Кровать соседки по-прежнему пустовала. Регина попыталась привести дыхание в норму, провела ладонями по длинным волосам, закрыла руками лицо, прячась от утреннего света. Страх не уходил. И не потому, что сон был таким реалистичным, нет. А потому что в глубине души она испытала… знакомый трепет. Восторженное чувство затопило ее внутренности, как только черный дым коснулся ее тела, когда пробрался ближе к бешено бившемуся сердцу. Испытанное ранее чувство опьяняло, захватывало разум. Пребывая в его власти, сопротивляться было невозможно – только отдаться. И в тот миг, когда она была на грани того, чтобы снова подчиниться темной воле ее истязателя, Регина собрала воедино оставшиеся крохи рассудка и воспротивилась ему, расколола колдовские путы и вырвалась из морока. Сегодня ей повезло. Но что, если в следующий раз она не сумеет вырваться? Весь последующий день Регина была сама не своя. Ведьмы пребывали в радостном расположении духа, ведь сегодня, как-никак, отмечался Имболк – один из важнейших праздников Колеса Года, негоже встречать его с понурой головой. Однако из мыслей не шли слова частого гостя Регининых кошмаров: «Ты принадлежишь мне». Что тот имел в виду? Для какой цели он избрал ее? От возможных предположений к горлу Регины подкатывала тошнота, а руки начинали дрожать – точь-в-точь как у мамы. Невольно она ступила на материнскую дорожку, убегая от собственного преследователя. Но Гвендолин хотя бы знала, от кого хотела скрыться, а от кого бежала Регина? Крохи информации, что так любезно предоставила ей Керидвена, почти ничего не рассказывали об этом чудовище, внезапно сумевшим обернуться молодым человеком. От промелькнувшего перед взором лица ее мучителя Регине стало вдвойне худо, и она потрясла головой, лишь бы поскорее вытряхнуть мусор из черепной коробки. Свой день рождения ей хотелось по доброй традиции провести как можно тише. Так повелось еще с детских лет. На Имболк, который Регина так символично выбрала, чтобы появиться на свет, они с мамой обычно торчали дома и проводили день за просмотром черно-белых комедий с Чарли Чаплином или играли в настольные игры на двоих. К ним никогда не приходили гости, ведь Регина не успевала заводить друзей из-за частых переездов. А мама была особенно заботлива в ее день, ни на метр не отходя от дочери, оберегая от чего-то. Словно контролировала каждый ее шаг. Словно… Боялась, что кто-то может явиться за ней в этот день? От этой мысли Регину прошило разрядом тока, и она сорвалась с места, в поисках какого угодно занятия, чтобы забыться. Она быстрым шагом покинула замковые стены и вырвалась на свежий воздух. На улице ее встретил февральский ветер, который приятно холодил лицо и играл в черных прядях волос. Наполнив легкие свежестью, Регина отправилась к группке юных ведьм, возившихся на холме с подготовкой к празднику пробуждения весны. Имоджин с сестрой помогали Анхелике подтаскивать большие поленья: с помощью магии девушки переносили бревна и устанавливали их гигантской пирамидой для будущего праздничного костра. Фианна в сторонке о чем-то советовалась с Эвелин. Сестра Кайдена робко махнула ей рукой в знак приветствия, и Регина помахала в ответ. После похода в пещеру и разговора с ее братом Регина не знала, как относиться к ведьме. Она сдержала данное Кайдену слово и не стала во всех красках описывать спартанские условия его заключения, и не обмолвилась о ранах, нанесенных плетьми под контролем любящего папеньки. От Регининого вранья Эвелин заметно полегчало, и Регина даже завидовала ведьме. Лучше бы и той было не видеть всего, чему она стала невольным свидетелем. Несколько дней спустя Регина попыталась снова навестить Кайдена и на сей раз решила отправиться через портал, чтобы не встретить по пути опасных тварей. Однако того в пещере уже не было. Наверное, наказание его подошло к концу, и Альтамир забрал сына в Друадат. С тех пор Регине не выпало случая встретиться с Кайденом лично и убедиться, что с ним все хорошо, но она уже видела, как силен парень, и знала, что теперь он выстоит перед чем угодно. Кэссиди Регина среди девушек не нашла, а остальные по-прежнему смотрели на нее волком. Имоджин даже машинально загородила Улу и настороженно следила за Региной, ожидая от нее очередной пакости. Регина поняла, что ей здесь не рады, и сказала смутившись: – Что ж, пойду поищу Кэсс в саду. На лицах ведьм так и читалась фраза «скатертью дорожка», но Регина предпочла сделать вид, что ничего не заметила и ушла по своей воле. Только вот затылком она чувствовала, как ее провожали гневные взгляды ведьм. Их можно понять: инцидент с бедняжкой Улой навсегда подорвал их доверие к ней, которое и без того было шатким. На самом деле Регина надеялась обнаружить сад пустым, чтобы побыть в одиночестве, однако когда она подошла к садовой арке, увитой сухими лозами плюща, то услышала голоса. Они раздавались из глубины сада, и Регина решила подслушать, не нарушая покоя говорящих. – Керидвена, я крайне разочарован вашей халатностью, – послышался глубокий низкий голос, в котором Регина сразу узнала Альтамира. Она аккуратно выглянула из-за шуршащей листвы и увидела вдалеке высокую фигуру друида, опиравшегося на деревянную трость. – Ситуация с темным таинством очень серьезна, и я не понимаю, почему ковен бездействует, хотя прошел уже не один месяц. Рядом с Альтамиром Регина различила Керидвену и остальных старейшин. Глава ковена властным тоном изрекла: – Не о чем пока беспокоиться, Альтамир. Ты и сам знаешь, что все письмена, повествующие о призыве Темного, были утеряны. Их просто неоткуда достать. – Мы с сестрами проинспектировали лес не единожды, – заверила Эдана, расхаживая среди дремлющих розовых кустов. – Следов призыва или прочих ритуалов обнаружено не было. Сухие губы старика растянулись в презрительной усмешке. – Да, но я имел счастье встретиться с вашей юной ученицей, Региной. – Услышав свое имя, Регина невольно вздрогнула. – От своей дочери я узнал, что мисс Дарквуд проявляет несколько… нестандартные способности, противоречащие нормам колдовского сообщества и способные причинить вред. Вам это ничего не напоминает? Регина сразу поняла, о каких способностях говорил старик. Ее замутило от воспоминаний о тайном удовольствии, что она испытала, проникая в сознание Улы и разрушая ее внутренний свет. Еще противнее стало от мысли, как быстро Эвелин донесла все до своего вездесущего отца. Впрочем, если она не пожалела собственного брата, разве можно было надеяться, что она пощадит новенькую ведьму с подозрительной тягой ко всему запретному? Даже с этого расстояния Регина видела, как слова старого друида смутили Керидвену. Ведьма раздраженно выдохнула и сцепила руки на груди. – Да, имел место один случай, – призналась она. – Но то лишь издержки обучения, не более, уверяю. Нет объективных причин разводить панику, и уж тем более ставить в известность Трибунал. Регина-то наверняка знала, как сильно лукавит сейчас Керидвена. Ей вспомнился рассказ старейшины о Темном и его заточении, всплыл перед глазами ее испуганный лик. Глава ковена и сама чувствовала, что зло пробуждается, однако упрямо отрицала очевидную истину перед старейшинами. Но зачем? – Ты огорчаешь меня своим тщеславием, Керидвена. – От злости друид пристукнул тростью по земле. Вибрация от его трости дошла и до Регины и всколыхнула ее изнутри своей мощью. – В попытках избежать гнева Верховных ведьм и сохранить свое место, ты пойдешь на все, даже на откровенную ложь. – Не зарывайся, Альтамир, – прошипела Идальга, выступив в защиту старшей ведьмы. – Керидвена много положила сил на то, чтобы сделать это место нашим домом, безопасным пристанищем! Неужели ты донесешь Трибуналу о том, в чем и сам не уверен, чтобы разрушить то хрупкое, что нам удалось построить? – Когда Ингерн и Гвендолин, да простит их Великая Мать, соблазнились тьмой, мы сделали все, чтобы они не причинили вреда ни ковену, ни его ученицам, а клана друидов это не коснулось вовсе, – поддакнула Ровена. В саду повисло гнетущее молчание, молниями потрескивавшее между колдуном и ведьмами, в то время как в Регине взбушевалась буря. Имя матери, прозвучавшее так буднично, бросило ее в жар. Эдана прошлась вокруг Альтамира и вдруг сказала вкрадчиво: – Странно слышать обвинительные речи от того, кто обязан ковену появлением на свет своих детей. Регине показалось, будто Альтамир поперхнулся ее словами. Он обомлел, застыл с открытым ртом, да и Регина ухватилась за собственную челюсть, чтобы та не поползла вниз. О чем Эдана толкует? – По какому праву ты судишь меня за это?.. – глухо выдавил старик и уставился на ведьму. С трудом Регине удалось разглядеть со своего укромного места, как слова Эданы застали старика врасплох. Удивительно было видеть его таким: когда Кайдена беспощадно хлестали плетьми, Альтамир стоял, не шелохнувшись, с каменным выражением лица. – Эдана, перестань, – махнула рукой Керидвена, но та и слушать не желала. – Если бы не мы с Керидвеной… – начала Эдана, как вдруг осеклась и резко повернула голову в сторону Регины. Она тут же отпрянула в сторону, всеми силами души заклиная Богиню-мать ничем не выдать ее присутствия. Голоса по-прежнему молчали, и сердце болезненно екнуло от страха. Ну все, попалась. Оставалось лишь надеяться, что ее не подвергнут позорному распятию на стенах замка за сей проступок. Однако разговор в глубине сада продолжился, и Регина облегченно выдохнула. – Если бы не мы с Керидвеной, – продолжила Эдана, сбавив тон, – проклятье твоей жены унесло бы в могилу и твоих прекрасных детей. Ты лучше нас знаешь, что им не суждено было родиться, но мы совершили для тебя невозможное. Регина вновь высунулась из-за сводов арки, наблюдая за происходящим. Альтамир молчал, не смея возразить ни слова, и лишь взгляд, вперенный в землю, говорил о застарелой боли, что разбередила в его сердце язвительная ведьма. Эвелин успела поведать Регине, что мать погубило проклятье, но не упомянула, что оно могло затронуть и их с братом. Или она и сама о том не ведала? Судя по всему, не только у семьи Дарквудов водились тайны – весь ковен был просто нашпигован секретами. – Мы не сумели спасти твою красавицу-жену, – продолжила Эдана, нарезая круги вокруг старика. – Но не нас тебе стоит винить за это. Твои ненависть, неумение прощать и склонность видеть повсюду одно лишь зло погубят тебя, Альтамир. И в следующий раз может статься, что помощи ведьм ты не дождешься. Кстати, как поживает твой сын? Все ли раны затянутся после того жестокого наказания, что ты учинил? У Регины перехватило дыхание. Эдана попрекала Верховного Друида! – Эдана, хватит! – Крик Керидвены разрезал тишину, воздух вокруг оглушительно зазвенел. – Достаточно этих нелепых распрей. Альтамир, уверяю, если бы Темный восстал, ты бы уже знал об этом. И мы бы стояли плечом к плечу, сражаясь с ним! Альтамир смерил главу ковена отчужденным взглядом. – Боюсь, нет у меня больше дружеского плеча, Керидвена, – сказал он и тут же двинулся к выходу из сада. Черный плащ его взметнулся темным облаком. Регина очнулась от оцепенения и лихорадочно заозиралась по сторонам, подыскивая укрытия. Кроме стены, густо увитой прошлогодними лозами, ничего не попалось взгляду, и Регина нырнула за сухую изгородь, зачитывая в уме строки всех изученных заклинаний невидимости. Но Альтамир не заметил бы Регину, лежи она у него под ногами вместо камня и травы – прошелся бы и глазом не моргнул. Старик широким шагом удалялся от замка и не обернулся ни разу. Регина облегченно выдохнула. Она уже собиралась последовать примеру друида и убраться восвояси, но услышала разговор ведьм: – Не перегнула ли ты палку, Эдана? – недовольно прошипела Ровена за стеной. – Он обязан ковену, – невозмутимо произнесла Эдана. – И должен всегда помнить об этом.