Перед священным дубом стояла Кэссиди. – Кэсс? – позвала ее запыхавшаяся Регина, как вдруг обомлела. Подруга развернулась к ней, и в ее руках Регина увидела сверкавший в лунном свете кинжал. – Здравствуй, Регина, – ответила она голосом, полным ледяного спокойствия. А затем коварно улыбнулась ей. – Ты как раз вовремя. Ее Кэсс, которую она знала и любила, которой верила даже в самые черные дни сомнений, сбросила кожу, подобно змее, и показала истинное обличье. Регина прибежала выхватить ее из когтей смерти, спасти от погибели… Но Кэссиди была не жертвой. Кэссиди была охотником. Невозмутимая, она стояла перед Региной и излучала непоколебимую уверенность. На голове ее был венок из сплетений боярышника и гроздей рябины, чтобы отпугнуть сидов. Рыжеволосая подруга оттянула широкий рукав платья и поднесла к раскрытой ладони кинжал. – Кэссиди, прошу, остановись! – закричала Регина, чуть подавшись вперед, но Кэсс, метнув в нее острый прожигающий взгляд, пригвоздила Регину к земле. Регина почувствовала, что не может сделать ни шага. Однако руки ее все еще были свободны: она выпустила мощный залп в сторону подруги. Порыв воздуха вышиб кинжал из пальцев Кэссиди: острое лезвие сверкнуло и скрылось в палой листве. Кэссиди сердито нахмурилась и впилась глазами в Регину. Затем взмахнула руками и колдовством связала ей запястья. Регина почувствовала, как их стянуло невидимой веревкой. Она затряслась и заплакала, не понимая, как то, что она видит, может быть правдой. – Прошу, Кэсс, не надо… – Она попыталась пошевелить хоть пальцем – тщетно. – Что бы ты сейчас ни собиралась сотворить, прошу, одумайся! Кэссиди проигнорировала ее стенания и запела на древнем наречии, напоминавшим кельтский. Она явно готовилась к ритуалу не один день, слова уверенно слетали с розовых губ, все сильнее и сильнее вбивая кол в Регинино сердце. Пока она пела, вокруг поляны и священного дуба вспыхнуло кольцо огня, отрезав их от остального мира. Чем громче становился колдовской напев Кэссиди, тем ярче разгоралось пламя, поднималось все выше, облизывая корни дерева и выжигая омертвелую листву. Регина спешила, чтобы не дать подруге попасть в ловушку, но сама же и угодила в капкан. – Цель теперь близка, как никогда! – заговорила Кэссиди, закончив песнопения. Она подобрала кинжал с земли и подошла к Регине ближе. В зеленых глазах искрилось отражение танцующих языков пламени. – Господин будет доволен мной. Регина едва не захлебнулась слезами. В горле встал тугой ком. – Господин… Ты… служишь ему? Нет, этого не может быть… Это неправда! Кэссиди заливисто засмеялась. – Не могу не умилиться твоей наивности, – сказала она, проведя кончиком пальца по острию ножа. На коже выступила капелька крови. Кэссиди поднесла палец к губам и слизнула ее. – Странно, что ты не догадалась раньше. Честное слово, я старалась не раскрывать всех карт, позаботилась, чтобы правда не открылась тебе раньше времени. Но сегодня, в эту священную ночь, когда наша сила находится на самом пике, пора осуществить то, ради чего мы… Ради чего я так долго старалась. Регина не верила своим ушам. Теперь-то она понимала, почему Кэсс так отговаривала ее от прогулок по лесу, почему часто пропадала из ее поля зрения. Губы предательски задрожали. – Все это время… Темное таинство, странные кошмары, Анхелика… Всему виной была ты? Кэссиди провела острием по внутренней стороне ладони, разрезала кожу и завороженно наблюдала, как струйка крови обагрила ее руку. На лице застыла хищная улыбка. – А то антизаклятье… Неужели все это было не более чем притворством? – Подыграть тебе легко, – вздохнула Кэссиди. – Ведь с самого начала я знала, что Гвендолин ничего тебе не скажет, даже верни ты ей память. Клятва безмолвия надежно запирает уста, в этом ты убедилась воочию, не так ли? – Великая Мать, Кэссиди, зачем? – вопила Регина, все еще пытаясь пошевелить хотя бы мизинцем ноги. Будто назло, ни одного отменяющего заклятья не приходило в голову, чтобы снять магические веревки с запястий. – Неужели Темный соблазнил тебя? Что он тебе пообещал? Кэссиди развернулась и двинулась к дубу. Она склонилась над ним и окропила своей кровью обугленные корни древа. Древесная кора зашипела. – Столько лет… С самого детства я терпела проклятые правила, слушала этих старух, жила во лжи и во имя чего? Теперь я могу обрести такую мощь, с которой ковен больше не будет нужен! Господин одарит меня… Он отблагодарит меня. И вместе мы войдем в этот мир, чтобы править в нем. Без всяких правил и границ. Подруга говорила страшные вещи, которые Регине не хотелось слушать. – Единственным человеком, кому не было на тебя плевать, была я, – выкрикнула Регина. – Я поняла твою боль, увидела гниль Керидвены и паутину, что она так кропотливо выплетала много лет. И ты готова принести меня в жертву Темному? Она всматривалась в лицо ведьмы, с которой делила комнату целый год, с кем разделила свои горести – и не узнавала его. В глазах Кэссиди плескались искры безумия, губы подрагивали в едкой ухмылке. Она была готова на все. Готова была убить ее на радость своего Господина. Кэссиди стояла напротив обездвиженной, беззащитной Регины, лицо ее окаменело и вытянулось. – Я думала… Думала, ты в опасности и Темный хочет заполучить тебя, – продолжала Регина свою тираду. – Но ты служила ему. Все это время ты ему служила! Я считала, ты будешь разумнее своей матери и не повторишь ее ошибок. Но смерть Ингерн ничему тебя не научила. – Я не моя мать! – закричала Кэссиди, взмахивая кинжалом у самого лица Регины. С близкого расстояния она разглядела оставшиеся следы ее крови на острие. – В отличие от нее, я свое возьму, завершу то, что ей не удалось. И отомщу за нас обеих. Слезы, не переставая, катились по лицу Регины. Сердце разрывалось от невыносимой боли предательства. Все, что говорила ей подруга, все, во что убедила поверить, оказалось ложью. Последний луч света покинул ее, померк. Тьма пробудилась. Кэссиди, должно быть, ощутила ее колебания и возликовала. – Теперь ты готова, – благоговейным тоном изрекла Кэсс, положив руки на оголенные плечи Регины. – Теперь ты целиком наполнилась тьмой. Я чувствую ее силу… Регина взглянула на Кэссиди сквозь пелену горячих слез. Ей не хотелось жить с этой тяжелой ношей в груди, израненной осколками разбитого сердца. – Просто закончи этот кошмар, – процедила Регина сквозь зубы. – Убей меня. Кэссиди удивленно склонила голову набок. – Убить? – спросила она. – Нет, Регина, я не собираюсь убивать тебя. – Тогда зачем это все? – закричала Регина. – Зачем я здесь? – Чтобы Господин вернулся к жизни, – почти пропела Кэссиди, вздымая руки к небу. – Ты ему уготована. Ты его сосуд. После слов Кэссиди внутри Регины все больно сжалось. Что она говорит такое?.. – Какой еще, к черту, сосуд? – выругалась Регина, как вдруг ощутила, что путы немного ослабли. Должно быть, Кэссиди заговорилась и потеряла магический контроль. Та заговорщицки улыбнулась и подошла к Регине сзади. Она схватила левое запястье и резанула острием кинжала по коже. Регина вскричала от внезапной боли. Кэссиди обошла ее кругом и заговорила: – С первой же секунды рождения ты была уготована Темному. Ты принадлежала ему с самого начала, как сосуд, необходимый для нового земного воплощения. Наши матери заключили с ним выгодную сделку: Гвендолин должна была выносить и родить для него дитя, а кровь Ингерн – отворить врата Пустоты и впустить его в живой мир. Они поклялись ему в верности и готовились исполнить уговор, как вдруг все пошло не по плану. Регина не могла дышать. Легкие сдавил чей-то кулак, и он не разжимался, пока Кэссиди молотом обрушивала на нее свои ужасные речи. – Это неправда, – кричала Регина. – Ты мне лжешь! Кэссиди цокнула языком и погрозила пальцем. – Нет-нет, каждое слово – чистая правда. Ты ведь хотела правду? Хотела вкусить ее горечи? Не такой правды жаждала Регина. Не такой ценой… – Твоя мать не только преступница, но еще и страшная трусиха, – фыркнула Кэссиди продолжая. – Она нарушила клятву и сбежала, бросив мою мать одну разбираться с неприятными последствиями. Каким-то чудом Керидвена прознала про их деяния, пусть и не знала всех нюансов, и решила покарать Ингерн, отлучив ее от ковена. Чем закончилась эта история, нам уже известно. Мне не свезло узнать, при каких обстоятельствах погибла Ингерн, но одно я знаю железно: Керидвена обрекла ее на смерть, когда не дала ни шанса оправдаться. – Я не верю тебе, – рычала девушка, чувствуя, как еще чуть-чуть, и невидимые веревки совсем распустятся. Нужно потянуть время. – Моя мать ни за что не поступила бы так со мной! Кэссиди насмешливо посмотрела на девушку и покачала головой. – Ошибаешься, – она подошла к Священному древу и обхватила кинжал обеими руками. – Именно так она с тобой и поступила. И даже струсив в последний момент, не сумела тебя уберечь: все равно судьба привела тебя в ковен – обитель порока и соблазнов. Потому что твоя судьба была решена с самого начала. Как и моя. Во мне – кровь Ингерн, потому я продолжу Ритуал, начатый нашими матерями много лет назад. И впущу Господина в наш мир. Кэссиди замахнулась кинжалом и под крик Регины со всей силы воткнула его в толстый ствол дуба. В тот же миг от острия по дубовой коре пошли трещины, а по лесу пронеслась жуткая дрожь, как если бы отворились вдруг тяжелые врата. Ствол будто раскололся надвое, в нем разверзлась дыра, высвобождая темную субстанцию. Земля у древа начала громко трескаться и расходиться по швам, открывая запертые некогда двери междумирья. По корням полились реки густой крови. Каменный алтарь, стоявший у дуба, разломился и осыпался на землю. – Приди к нам, великий владыка тьмы! Приди и принеси нам свое знание, – торжественно заговорила Кэссиди, после чего вновь принялась читать древнее заклинание призыва. Это стало последней каплей. Регина сбросила колдовские веревки, почувствовала, что может сделать шаг. Она закричала, что было мочи, и набросилась на Кэссиди со спины. Вместе они покатились по бесцветной сухой траве, вцепляясь друг другу в волосы, руки, предплечья. Регина пыталась схватить Кэссиди за шею, но та не подпускала ее, крепко удерживала на расстоянии. Регина и сама толком не ведала, что точно сделает с предательницей, но обязана была задержать ее, чтобы избежать катастрофы. – Это меня не остановит, – сквозь плотно сжатые зубы проговорила Кэссиди. – Я слишком… долго ждала, чтобы бросить все на полпути. Регина изо всех сил отодвигала крепкие руки Кэссиди от собственной шеи. – Я не дамся ему живой, никогда! Ему не заполучить меня! Тут Регина изловчилась и перекатилась в сторону. В одну и ту же секунду они уронили свой взгляд на кинжал, торчавший из ствола. И обе вскочили, рванули к заветному оружию. Две руки вскинулись к черной блестящей рукоятке и пытались приманить ее к себе магией. Кинжал с легкостью вышел из коры дерева и словно в нерешительности завис между ними в воздухе, вибрируя от воздействия двух потоков силы. Регина знала, что Кэссиди превосходит ее в мастерстве, но отчаянно тянула оружие на себя. Однако в какой-то момент Кэсс все-таки вырвала кинжал в свою сторону. Она обхватила рукоятку тонкими длинными пальцами и посмотрела на Регину исподлобья. Глаза ее были пугающе черны. – Великая Мать, Кэсс, останови это безумие, пока не слишком поздно! – пролепетала изможденная Регина, взывая к остаткам разума подруги. – Я верю, все еще можно исправить! Не поддавайся тьме, не позволяй ей затопить тебя целиком! На миг Регине почудилось, что губы Кэссиди дрогнули. Лицо ее выдавало растерянность. Регина решила продолжить и осторожно сделала шаг ей навстречу. Если верить ее словам, то Кэссиди незачем убивать Регину – она нужна Темному живой. Потому бояться ей нечего. – Помнишь, что я говорила тебе тогда, в комнате, где мы лежали в одной кровати? – напомнила Регина и услышала, как дрогнул ее голос. – Я обещала, что никогда не причиню тебе зла, и сейчас, даже будучи наполненной этой черной дрянью, я продолжаю верить в Свет. Я продолжаю верить, что ты сможешь одуматься! А помнишь, что ты пообещала мне в ответ? Темные глаза Кэссиди заметно просветлели, блеснув сочной летней зеленью. Ресницы ее затрепетали, крохотная слеза покатилась по щеке. – Что никогда тебя не предам… Рука, что держала кинжал, устало свесилась вниз. Регина едва не задыхалась от обуревающих ее чувств. Сердце билось так громко, что, казалось, его можно было услышать на другом конце леса. Она смотрела на подругу с тлеющей надеждой, которая взаправду всегда умирает последней. Кэссиди сделала два шага и встала вплотную к Регине. Вблизи Регина видела, сколько страдания, вины и сомнения плескалось в глазах Кэсс, ощущала волны страха, исходившие от ее разгоряченного тела. Она будто бы заглянула внутрь Регины и прошептала: – Убей меня. Она выставила вперед кинжал, острием к себе, и протянула рукоятку Регине. Регина так и обмерла на месте, вытаращив заплаканные глаза.