– С такой, что ты – моя невеста. Элизабет, давай смотреть правде в лицо. Наш брак – выгодная сделка родителей. Это нормально в тех кругах, где мы вращаемся. Но сделку можно превратить в приятную вещь, если постараться обоим. Да, я сначала совершил ошибку, решив, что ты похожа на Элли. – Кстати, о ней, – перебила я. – Так зачем мне врать? Хвост прижали? – Элизабет, так выражаются простолюдинки, а не девушки из высшего сословия. – Согласно королевскому Указу от пятнадцатого марта тысяча пятьсот восемьдесят третьего года от войны Ушедших, маги и люди не могут делиться на сословия. Любое упоминание о неравенстве несет наказание в зависимости от тяжести слов. – Хорошо знаешь историю, – одобрил Лео. – Но ты еще маленькая. И не понимаешь, что написать можно что угодно, а вот на деле… В любом случае, у меня некоторые проблемы с Элли, которая нажаловалась родителям. Хотя сама вешалась на меня. – Пожалеть бедненького? Лео скрипнул зубами, но продолжил. Чувствовалось, что он просто заставляет себя быть со мной откровенным. – В любом случае, Элизабет, не стоит бросать тень на нашу будущую семью. Родители Элли всего лишь мелкие чиновники, но все равно могут осложнить нам жизнь. – Лео, – проговорила я, устав от него, от его ауры, – я не буду врать, я не хочу врать. Извини, но в данном случае мне жалко Элли. Она в тебя влюбилась и не знала, что ты – дерьмо хныча. С этими словами я отступила. То есть просто-напросто удрала под его вопли: «А ну вернись немедленно, Элизабет Килей!» Да-да, уже чувствую, что про меня родители узнают много интересного. Причем Лео предстанет пострадавшей стороной. – Чего хотел? – спросила Ленора кровожадно. Они увидели, что я убегаю, и дружно ринулись за мной. Пока мы все не оказались в гостиной четвертого этажа. И плевать, что здесь было не так уютно, как на третьем. Зато камин приветливо трещал дровами, а глубокие кресла оказались свободными. Большинство школьников или гуляли в парке, или пытались пробиться поближе к учителям, узнать подробности. Я вкратце рассказала о том, что именно хотел Лео от меня. Эдуард изобразил, что его сейчас стошнит. Ленора же возмутилась: – Вот точно дерьмо хныча! Между прочим, Элли до сих пор на домашнем обучении. Я слышала, как ее подруги говорили, что она постоянно плачет. – Плачет из-за этого дебила?! – удивилась Хелен. – Ну раз они встречались, она его таким не считала, – заметила я. – Вот и пусть теперь пострадает, – прошипела Ленора. – Леонар больно королем выхаживал по школе. А то я не в курсе, что он со своими дружками часто пари заключал. Мол, спорим, я приглашу вот ту уродину в ресторан? А потом они всей толпой ее высмеивали. Я передернулась и обхватила себя руками за плечи. Волшаны стихий, почему родители мечтают отдать меня такому придурку? – Забудем о нем! – предложила торопливо. – Пусть сам разбирается со своими девушками. – Вот именно, – проворчала Хелен. Она похлопала ладонью по широкому низкому столу, стоявшему между кресел. – Давайте учиться, время поджимает. Скоро Ночь Обновления, а там каникулы. Глазом моргнуть не успеете, как подойдет инициация. Леонар был благополучно забыт. * * * – Лиз! Да Лиз! Ай! Я вынырнула из очередного кошмара, в котором видела, как рушится Терралия, как горят сады Клейрона, а храмы в Аргениуме рассыпаются под огненными и водными ударами. Сердце до сих пор бешено колотилось, а рука почему-то болела. – За что?! – воскликнул Эдуард. Я не сразу поняла, что он здесь делает. Тем более за окном царствовала ночь, а в нашей с Хелен комнате горел лишь ночник. Сама Хелен сидела рядом со мной и круглыми глазами смотрела на парня. А у того на щеке алело красное пятно в форме пятерни. – Это я тебя так? – спросила у Эдуарда. Тот кивнул и потер щеку, обиженно сообщил: – Вот так и буди женщин. – Рассказывай, мужчина! – перебила его Хелен. – Лиз, мы тебя пытались добудиться, потом Эд не выдержал и дернул твою косичку. А в ответ ему прилетело. – Где Ленора? – спросила я у Эдуарда. – Извини, конечно, но ты в следующий раз поаккуратнее. – У Леноры соседка стервозная и вредная, – ответила за него Хелен. – Ее будить – себе дороже. С утра расскажем. Ну, Эд! – Я подслушал! – с восторгом сообщил друг. Он взъерошил и без того торчавшие в разные стороны волосы, потом вздрогнул. И уже более спокойно произнес: – Я вспомнил, что в школе есть старый туалет. – Здесь много старых комнат, – кивнула Хелен. – Многие просто стоят запертыми, пока до них не дойдут руки. И что? – А то, что тот туалет находится за стеной кабинета ректора! Я посмотрела на Эдуарда, поморгала, а потом жалобно проговорила: – Ты меня очень резко разбудил, я пока ничего не пойму. При чем здесь туалет? Тебе приспичило ночью? В ответ мне на голову вылился, кажется, целый таз ледяной воды. Вся постель моментально промокла, я тоже. Закашлялась, замерзла и попыталась заорать на Хелен, которая все это сотворила. Но зубы застучали, и вместо вопля получилось невнятное шипение. – Зато проснулась, – невозмутимо ответила Хелен. – Потом высушу все. – Меня-то за что? – возмутился Эдуард, которому тоже немного попало. Он высушил рубашку, потом проговорил: – В общем, засел я ночью в туалете… Я честно попыталась замаскировать смешок, в итоге вышло непонятное хрюкание. Эд и Хелен смерили меня суровыми взглядами. Я тут же успокоилась: мало ли, вздумают еще оба снова водой окатить! Пока Хелен выводила руну сушки и проговаривала заклинание, Эдуард рассказывал такое, от чего мне лично сразу стало не до смеха. Он вспомнил про старый туалет вечером. И убедился, что замок вскрыть легко. После чего проник внутрь и исследовал стену между туалетом и кабинетом ректора. Эдуарда снедал зуд любопытства. Ведь учителя и дознаватели ходили хмурые, ученикам велели сидеть в комнатах или в гостиных и выбираться оттуда только поесть. Но Эдуард, здраво рассудив, что на всех учеников глаз и волшанов не хватит, решил действовать. – В общем! – рассказывал он, сидя на уже сухой постели и подогнув под себя ногу. – Там все стены в трещинах, ремонта давно не было, ну и так далее. А еще в унитазах и раковинах вода стоит. Так что я ее направил в одну трещину и стал искать проход к ректору. – У тебя получилось? – недоверчиво спросила Хелен. – Так там столько маны надо! – Ну так подготовился. С этими словами Эдуард достал из-под рубашки небольшой медальон. На вид обычный серый камень, чуть теплый на ощупь. – Весь израсходовал, – пояснил негромко. – Кое-кто из старшеклассников такие штуки делает, говорят, на экзаменах помогает. Но стоят столько, что я теперь с дырками в карманах. – У тебя получилось? – повторила я вопрос Хелен. Мне хотелось вцепиться в Эдуарда и начать его трясти. Почему так долго говорит? Что ему удалось узнать? – А то! Получилось! Просто удача, что ректор как раз беседовал с леди Грин. – Их волшаны тебя не засекли? – спросила Хелен и тут же сама и ответила: – Конечно, не засекли! Сегодня в школе столько заклинаний и магов, что возникают помехи. А у тебя сила пока маленькая. Волшаны ее просто проигнорировали. Ты везунчик! – Я такой! – стукнул себя Эдуард по груди. – Но скажу я вам, что-то в школе неладное. Оказывается, тот стажер все же за ворота вышел. Его в городе нашли. Примерно около полуночи. Я там как раз подслушивал, когда ректор говорил леди Грин, что ученики не должны ничего знать. – Что мы не должны знать? – перебила я друга. Тот опять взъерошил волосы, потом выдохнул: – То, что стажера нашли мертвым. Говорят, закололи. Я икнула, Хелен же замерла. У нее лицо побелело как бумага, лишь глаза напоминали темные провалы. – Закололи? – переспросила она, едва шевеля губами. – Да. В переулке. Больше ничего не удалось узнать. Только ректор еще добавил, что дознаватели выясняют, откуда он шел. Потому что его нашли далеко от дома и от школы. Чуть в стороне от городского банка. Мы сидели и смотрели друг на друга. Теперь я понимала, почему учителя резко стали такими мрачными. Если прежде пожар списывали на неосторожность, то теперь уже и непонятно, что произошло на самом деле. А единственный свидетель ничего не расскажет.