Но у леди Грин хотя бы не было практических занятий по магии. Так что с ее урока я хоть и вышла, ощущая себя выжатой тряпочкой, но зато с довольно высокой оценкой. А вот следующий урок оказался у лорда Рэнделла. А он преподавал именно отработку магической защиты. Мои оценки у него и у лорда Лоу стремились к такой печальной величине, что, по словам второго, хотелось рыдать. – Килей, я думаю, даже зайца можно научить магии со временем. Но не вас. Я посмотрела на лорда Рэнделла и еще раз повторила заклинание. Хольдо я за прошедшие месяцы основательно подтянула, и слова лились без ошибок. Тем не менее ничего не помогало. Более-менее у меня получалось, если мы работали с подземными водами или чем-то подобным. А вот та же попытка сконцентрировать воду из стакана в паровое облако раз за разом терпела неудачу. К счастью, уроки наконец закончились. К тому времени я уже чувствовала себя так, точно по мне потопталась сотня волшанов. Но прохладный душ и осознание, что сегодня мне исполняется пятнадцать лет, придали сил. А там и родители приехали. Я встретилась с ними в специальной гостиной, устроенной как раз для подобных приемов. Изящная дорогая мебель, стены с бежевым оттенком, тонкий фарфор и горячий чай, которые нам подали слуги из столовой. – Дорогая, с днем рождения! Мама первой подбежала ко мне, стоило войти в гостиную. Обняла, обдав запахом духов и шелестом платья. Я прижалась к ней. Пусть мы ругаемся, но помню, как она молча поддержала меня в тот вечер бала. Когда мне просто хотелось побыть одной. Отец тоже обнял, поцеловал и пробормотал слова поздравления. – Спасибо! – Я повисла у него на шее. Ну пусть он со мной иногда слишком строг, все равно любит. Отцы – они не всегда показывают свою привязанность к детям. Точно стесняются. – Дорогая, мы договорились, что ты сегодня можешь остаться на ночь дома, – продолжала мама. Она ни минуты не могла усидеть спокойно, то поправляла мне волосы, то воротничок формы, а то подливала чай. Мне кажется, такая перемена в ее настроении еще объяснялась и тем, что мои отношения с Гловером стали гораздо теплее. Он пару раз притаскивал мне наборы пирожных, один раз принес ужасную просто игрушку в виде фьюрри. Причем, судя по огромным глазам и длинным лапам, тот, кто это шил, фьюрри видел один раз и то издалека. Но мне страшилище пришлось по вкусу, я усадила его на кровати. Хелен каждый раз притворно вздрагивала и ругалась. – Мам, пап, – перебила я их, – мне сегодня пятнадцать исполнилось. – Еще нет, – проворковала мама. – Ты родилась ближе к полуночи, Бет. А сейчас еще и трех нет. – Неважно. В общем, я хочу отметить день рождения с друзьями, в кафе. Мама резко замолчала на полуслове, а папа начал хмуриться. Торопливо, понимая, что я трусиха, пробормотала: – Леонар тоже там будет. Он мне сегодня во-о-от такой букет принес! Нахмурившиеся было брови отца чуть разгладились, а лицо мамы приобрело задумчивое выражение. Она явно сейчас разрывалась между желанием побыть с дочерью и пропихнуть ее поближе к предполагаемому жениху. Второе победило. – Ну… хорошо. Милый, ты что скажешь? – Пятнадцать лет, – махнул отец рукой. – Хорошо. Но смотри, Бет, если ты наврала про Гловера… – Не наврала, – буркнула я возмущенно. – Можете зайти и проверить. Только представляю, как надо мной потешаться будут. – Никто никуда не зайдет, – перебила меня мама. – Все, успокойтесь. Милая, тогда после кафе приезжай домой, мы посидим по-семейному. А с утра папа перед работой отвезет тебя обратно в школу. План мне понравился. По дому я успела соскучиться, как и по вкуснейшим булочкам с изюмом от нашей Алесы. Какао и булочки у камина, да с интересной книгой. М-м-м! Таких мелочей мне тут не хватало. Да и можно надеть любимую старую пижаму, которую мама не дала взять в школу. А если Йор придет, то можно будет привалиться к ее мягкому боку и немного так подремать. В детстве я порой засыпала в подобном положении, пока мама или папа не переносили меня в спальню. – Тогда сначала кафе, а потом дом и подарки, – подвела я итог. Родители еще немного поболтали со мной, но спустя полчаса уехали, сославшись на дела. Угу, а то я не понимаю, что они отправились готовить мне различные сюрпризы. Отец к подаркам подходил со всей ответственностью. Он год слушал мои разговоры, запоминал, чем я восхищаюсь, а затем все это искал. И ведь находил! * * * За ворота школы я с друзьями и Леонаром вышла около пяти часов вечера. Погода выдалась что надо. По-весеннему яркое солнце уже протопило в снегу пятна до земли и пожухлой травы. А тротуары и вовсе блестели камнями, кое-где скапливались мелкие лужицы. В самом воздухе ощущалось нечто свежее, бодрящее. Высоко в небе гортанно орали журайи – перелетные крупные птицы. До «Хибары» мы добрались в экипаже, который Леонар вызвал заранее. Я посмотрела на дорогую обивку салона, на кожаные кресла и ливрею возницы, после чего негромко спросила у Гловера: – У папочки выпросил? – Сам предложил, когда узнал, что мы собираемся отмечать твой день рождения, – спокойно ответил Леонар. – А ты предпочла бы ехать в наемном? Где воняет чем угодно, но только не приятными ароматами? Брось, Килей! Расслабься и наслаждайся своим праздником! – И то верно, – подала голос Ленора. – Рассказать, как я отмечала пятнадцать лет? – У тебя день рождения был летом? – уточнила я. – Ага, я тут самая старшая. Ленора ткнула пальцем в хмыкнувшего Гловера и пропела: – Среди тех, кто не получил волшана, так что не хмурься. А как зовут твоего эйро? – Рене. Его эйро открыл желтые глаза и мило курлыкнул. Я вдруг поняла, что Леонара и Рене воспринимаю как одно целое. Их связь была настолько крепкой, что даже для окружающих они сливались воедино. Красивый темноволосый парень и волшан с рыжевато-коричневыми перьями и строением крупного ястреба. Он правда красивый. После того как выяснилось, что характер у Гловера не такой уж и поганый, я начала смотреть на него немного по-другому. Отмечала густоту волос, правильные черты лица, ширину плеч. Только не могла найти в нем какую-то изюминку, нечто, что было в Адриане. Несмотря на то что каждый раз при мысли о друге детства становилось больно, все равно невольно вспоминала. Как он щурится, когда о чем-то задумывается, как начинает щелкать пальцами, если нервничает. Или, например, его привычка прикладывать палец к носу, перед тем как сказать что-то особенно умное… Когда он уйдет из моих мыслей? – Лиз, все в порядке? Я огляделась и поняла, что под вопросом Хелен готовы расписаться все остальные. – Я задумалась? – Еще как! Точно придумываешь заклинание на хольдо. – Прикидываю, сколько смогу съесть пирожных и не лопнуть, – попыталась я отшутиться. Друзья вроде поверили, а вот Леонар разглядывал как-то непривычно серьезно. Догадался? Но при нем я ни словом не упоминала об Адриане. Но Гловер не стал приставать с вопросами, а вскоре мы и вовсе остановились. Экипаж привез нас к «Хибаре Фэй». Ну-у-у… назвать ее так можно было только в шутку. Потому что выглядела «Хибара» великолепно. Украшенная многочисленными разноцветными фонариками, двухэтажная, под красной крышей с загнутыми краями – она напоминала драгоценный камень. Или домик из сказок. Многочисленные окна, через которые можно было видеть посетителей, прозрачная дверь с волшебными узорами, менявшимися каждую минуту. И около двери – огромный массивный волшан земли, зан. Похожий на северного барса, но коричнево-золотистой окраски. Он сидел, обвив длинным хвостом лапы, и следил за прохожими. Я загляделась на миндалевидные зеленые глаза, уши с кисточками и чуть крупноватый влажный нос. Но вот зан вдруг смешно сморщился и… чихнул. Да так, что стоявший к нему ближе всех Эдуард подпрыгнул. Сам же зан явно смутился и сделал вид, что чихал не он. – Хочу своего волшана, – проговорила я, заходя в кафе первой. Леонар и тут отличился воспитанием: галантно придержал передо мной и подругами дверь. А вот Эдуарду пришлось ее перехватывать. – Подержать не мог? – попытался вызвериться он на Леонара. – Ты леди, что ли? – не остался тот в долгу. И пришлось Эдуарду отступить, ворча что-то под нос. Столик был заказан, на нем уже горели в подсвечниках свечи, а на столе стояли живые цветы. Белые аквалеи наполняли воздух тонким ароматом, создавая атмосферу праздника. Как только наша шумная компания уселась, к нам подошла подавальщица, принеся на подносе ягодный пунш с кусочками ананаса в прозрачных высоких стаканах и большое блюдо с половинкой кожуры ананаса, в которую были уложены шарики мороженого, политые шоколадом, украшенные свежими ягодами клубники и фруктами. – Комплимент от нашего заведения для именинницы, – сообщила девушка. – Это ей, – указали все на меня. – По такому поводу в пунш добавили немного вина, – подмигнула нам подавальщица. – Какая красота! – воскликнули подруги, рассматривая десерт. – Давайте тарелки, поделюсь. Все равно мне одной много, – весело произнесла я. – А нам? – воскликнули парни. – Я тебе дам ложечку, – расщедрилась Ленора. – А ты? – тут же произнес Гловер, наклоняясь ко мне. – Посмотрю по твоему поведению. Я только успела разложить на тарелки девочкам по шарику мороженого с фруктами, как Эдуард воскликнул, поднимая бокал с пуншем: – Чего мы ждем? За Элизабет! – За тебя, Лиз! – присоединились остальные.