— Лично я, — заговорил Йорг, — не хочу умирать до тех пор, пока не пойму, что с этой планетой произошло! И… могу сказать, чем дальше я пытаюсь найти концы, тем больше мне хочется жить! Будем считать, что это смысл моей жизни! Примитивно?! Согласен! Ну а больше-то ничего не остается! — А мне все равно, — тихо и грустно заметила Каролина. — Уже все равно. Я хотела семью, хотела детей, внуков. Мне казалось, что когда я снова вернусь после этого полета на Землю, для этого всего еще будет время, а теперь… — Каролина сглотнула подступивший к самому горлу ком, — теперь всего этого нет и не будет уже никогда!.. — Погода начинает портиться, не забывайте смотреть на листья, — перебил говоривших Виктор. — Знаешь что? — обратился он к Каролине. — Когда я думаю об этом… а я очень часто думаю об этом, я успокаиваю себя мыслью, что из всех моих друзей и родных, я умру последним. Что я один из последних, кто будет ходить по этой или какой-то другой планете. Ведь… согласись, уж лучше так, чем лежать где-то там, в каком-то из этих домов, — Виктор ткнул пальцем куда-то в лес, где под кронами высоких деревьев, виднелись мрачные развалины. — Если подумать об этом, только не поверхностно, а так… глубоко, то ведь нам-то чертовски повезло! Все те, кто родились с нами, уже лежат глубоко под слоем пыли и грязи, а мы… мы пока еще дышим и разговариваем. И, по большому-то счету, уж если смотреть на эту проблему серьезно, то не все ли равно где умирать и когда умирать, я имею ввиду в какое время. Главное, как умирать — чтобы не больно, чтобы в старости! А тут, я думаю, мы еще поживем! Без вилл, конечно, без роскошных яхт, но… нужно ли это?.. В последние моменты своей жизни, об этом ты даже не вспомнишь! — А я… я бы хотела быть среди них! Хотела бы умереть в той зоне комфорта в которой я так долго жила! Я бы хотела лежать сейчас где-нибудь на нашей семейной могиле, похороненной своими детьми и внуками. Я хотела бы прожить жизнь от начала и до конца там, тогда, в том старом веке, с этими яхтами, с этими самолетами, с этими толпами, как мне тогда казалось, надоедающих людей вокруг. Я… я не могу жить без людей, без нормальных людей!.. Нет, — замотала она головой, — не поймите меня неправильно, я не имею ввиду вас, то есть, что «не нормальные люди» это вы, я имею в виду их… всех, человечество! Я уставала от людей, тогда уставала, многие люди казались мне навязчивыми, многие казались лишними в моей жизни. Но все они, все до одного, и я поняла это только теперь, только здесь, делали мою жизнь настоящей, формировали ее со всеми ее эмоциями и переживаниями! Все эти люди по кирпичикам создавали мой мир… А теперь этого мира нет! Как нет и тех людей. Мир разрушен! Разрушен снаружи, разрушен и изнутри! — Каролина несколько раз ударила себя кулаком в грудь. — Поэтому я готова идти куда угодно, лишь бы снова увидеть кого-то… обычного живого человека! Йорг положил ей руку на плечо и прошел так несколько метров. — Новости для тебя не утешительные, Лина! — он отпустил руку, но продолжал идти в пол оборота к Каролине, смотря в ее опущенное вниз лицо. — Это клоака! Та Земля, по которой мы сейчас ходим это большая, смердящая дерьмом клоака! Посмотри сюда! — он остановился и показал на прибор на руке, который в очередной раз фиксировал повышенный радиационный фон, правда повышен он был не значительно. — Здесь везде так! Таких зон здесь уйма. Там, здесь, везде! Это помойка, Лина! Это загаженная до неузнаваемости помойка! И навряд ли ты найдешь здесь тех, кого ищешь. Виктор прав. Те люди, которые здесь могли остаться (если они, конечно, остались), это уже не люди, вернее, не те люди, которых мы бы назвали «людьми». Это другие создания, с другими мыслями, с другими целями, с другим отношением к жизни! Человек, который живет долго в такой среде, уже не будет нормальным и даже если бы мы встретили здесь кого-то, кто, поколение за поколением, выживал бы в это среде… он был бы уже другим. Есть ли они здесь? Очень сомневаюсь. Может есть, а может и нет. Может там, на другом континенте, где-то за тысячи километров отсюда, и остался еще какой-то чувак со своим Себастьяном, но это явно не то, что мы бы назвали «человечеством». Человечество с большой буквы «Ч» исчезло с лица Земли раз и навсегда и… его уже нет и не будет уже никогда… * * * Когда Йорг снова повернулся к Каролине, то увидел, что по щекам ее катились большие капли слез. Она дрожала и еле слышно всхлипывала. Йорг покачал головой, отвернулся, и больше ничего не говорил ей. Космонавты в тишине продолжали движение к дому. Они добрались до моста к закату. Облака снова заволокли почти все небо и лишь на горизонте, где-то там, куда они шли, виднелась узкая светлая полоска неба. Ветра в этот раз практически не было, мост был хорошо изучен и двигаться по нему обратно должно было быть легче. — Я пойду первым, вы за мной! Давай свою рюкзак! — Йорг протянул руку Виктору, но тот отрицательно покачал головой. — В этот раз справлюсь сам! — Как хочешь, командир, только смотри, не упади, а то вся наша оставшаяся вода у тебя! — Йорг хихикнул и хлопнул Виктора по спине. — Пойдем, сегодня ночью мы должны вернуться к кораблю, не хочу больше ночевать в могильниках! — скомандовал он и первым вступил на бетонную конструкцию полуразрушенного моста. За ним, уже осторожнее, двинулись Каролина, последним шел Виктор. — Осторожнее там! Сюда лучше не вставать, а то, видите, тут все сыпется! — дожидаясь, пока к нему подойдут два других космонавта, Йорг схватился рукой за элемент бетонной конструкции и посмотрел вниз, на лежавшую под ним пропасть, на дне которой лежали камни. Он ударил ногой по краю и несколько небольших кусков цемента, отвалившись, полетели вниз. Прошло несколько секунд перед тем, как они коснулись земли со слабым стуком. — Метров двадцать будет, а то и тридцать. Хватит… однозначно! — Не спеши только, время у нас есть! — Виктор говорил уже с трудом. Если в начале моста, когда рядом попадались деревья, он еще сдерживал в себе страх, то ближе к середине, когда высокие деревья внизу казались уже каким-то пучком травы, его фобия возвращалась к нему в своем прежнем объеме. — Не, командир! — добродушно смеялся над ним Йорг, — ума не приложу, как ты прошел комиссию с такими тараканами в голове! Как… летать на межпланетном корабле и боятся тридцатиметровой высоты?! Ты там что ли, ну, в наши древние эти времена, когда по мосту какому-то шел, тебя тоже так прихватывало? — Нет… не прихватывало… Меня пугают только пропасти, когда есть вероятность сорваться и… и рухнуть вниз. — Если будешь нормально двигаться и смотреть себе под ноги, никуда не рухнешь. В прошлый раз хоть ветер был, а сейчас… — Йорг вдруг остановился и повел носом вокруг себя. — Каролина и Виктор замерли на месте, не спуская с него глаз. — Что такое, — тихо спросила Каролина. — Эти чертовы таблетки, придумали же это дерьмо! — он усмехнулся и снова пошел дальше. Как бы я съел сейчас что-нибудь другое, нормальное. Стейк или барбекю… Сейчас дунул ветер и… и показалось, будто пахнуло откуда-то чем-то жареным!.. Знаю, знаю, — смеялся он, предвещая возражения, — никаких барбекю здесь нет, никаких кебабов, ничего. Даже вездесущих Макдаков и тех нет в этом проклятом месте! Воображение играет со мной злую шутку. Таблетки… только эти чёртовы таблетки, — он дождался, когда Каролина и Виктор дойдут до него и снова пошел вперед, уже бормоча себе под нос еле слышно, — эта безвкусная химическая дрянь. Уж лучше засунуть себе в жопу батарейку, чем сосать под языком эту химозу! — Не спиши, осторожно! — снова попросил его Виктор. Они приближались к наиболее разрушенному участку моста. Здесь, ближе к середине, уже ощущался ветер. Он дул откуда-то слева, с той стороны, где был Орион. — Я всегда осторожен! В отличие от тебя, я медкомиссию не покупал! — Йорг подмигнул Виктору и первым вступил на узкую неразрушенную часть моста. С какой-то легкостью, показавшейся Виктору невозможной, он перебрался через сложный участок и вскоре оказался на противоположной части пропасти. — Давайте смелее! Главное, не смотреть вниз! Виктор кивнул Каролине: — Ты первая! — Я возьму твой рюкзак! — Не надо, я сам… Я капитан корабля, черт возьми, а не какой-то там цыпленок! — натянутая улыбка вспыхнула и угасла на его лице. Каролина не улыбнулась ему в ответ, она молча повернулась и осторожно начала продвигаться вдоль пропасти к противоположной ее части, где, стоя почти на самом краю, ожидал ее Йорг. Она не боялась высоты так, как боялся ее Виктор, но полоска бетона, по которой она двигалась, была настолько тонкой, что, казалось, в любой момент с нее можно было сорваться вниз. — Эй! Под ноги смотри! Под ноги! — кричал ей Йорг с другого края. Он вытянул вперед обе руки и хотел схватить Каролину, лишь только она будет в зоне досягаемости. — Хорошо, хорошо, половина позади! Осторожно, ветер! — налетевший снова холодный поток задул с такой силой, что Каролина невольно остановилась. — Ничего страшного, сейчас он пройдет и ты пойдешь! Но он прошел. Прошло несколько секунд, прошла уже почти минута, а ветер не менялся и не ослабевал. Напротив, казалось, его сила только увеличилась. — Ладно, давай двигайся дальше! Он тут черт его знает сколько еще будет дуть! Осторожно только! Медленно, шаг за шагом! Каролина вытянула вперед ногу, за ней вторую. Черепашьими шагами двигалась она к краю, на котором, маша руками и подбадривая ее, стоял Йорг. Оставалось несколько шагов, буквально два или три, как вдруг, нога ее наступила на что-то непрочное, какой-то камень, или кусок бетона. Каролина вскрикнула, пыталась схватиться за край, но потеряла равновесие и ее тело быстро потащило в сторону. Виктор в ужасе схватил себя за голову обеими руками. Машинально, по какому-то инстинкту сохранения ближнего, он подался вперед, к краю пропасти, но перед краем он остановился и замер, пораженный нечеловеческим страхом и бессилием. Йорг, напротив, не растерялся. С прытью, которую в его полноватом теле было сложно даже представить, он рванулся вперед, на этот узкий участок бетона, на котором, крича и размахивая руками, балансируя в какой-то жалкой попытке выжить, болталась Каролина. Ее шаткое равновесие вскоре нарушилось окончательно, центр тяжести тела сместился к пропасти, но в этот момент, в этот самый последний момент, отделявший тело живое от растерзанного камнями окровавленного объекта, Йорг успел подскочить к ней и схватить ее за пояс. Это не удержало ее в равновесии, но дало ей возможность опуститься на грудь, и зацепиться за край, свешивая ноги с моста вниз. — Держу! Держу тебя! — орал Йорг ей прямо в лицо. Слюни вылетали из его широко раскрытого рта. Они попадали на лицо Каролины, на ее скафандр, они падали вниз, растворяясь где-то там, в бесконечной пустоте. Каролина слушала его, но не слышала. Ужас охватил ее настолько, что она не могла говорить, не могла думать, не могла принимать решения. — Ногу, подними левую ноги и закинь ее на эту бетонку! — орал ей Йорг прямо в лицо, но она не понимала его. Она слышала лишь приглушенные звуки, которые долетали до нее будто откуда-то издалека. Так же как и Йоргу, ей казалось, что в этом потоке завывавшего ветра, она почувствовала запах жаренного, чуть позже, что где-то вдали, слышны были голоса детей и звуки большого города. Ей почему-то казалось, что настоящая ее жизнь не может закончится так, в один миг, в этот самый миг, здесь и сейчас, что все то, что происходило с ней в эти последние недели, что происходит сейчас это лишь сон, больной, вызванный наркотическим опьянением от введения в анабиоз сон, что скоро она откроет глаза и увидит, что ничего не изменилось, что вокруг было все то, что и до этого: киоски с хот догами вдоль набережной, с их вечным ароматом, толпы кружащих вокруг людей, что она все тот же человек того же двадцать первого века, с прежними страхами, переживаниями и… надеждами. И нет трупов, нет разрушенной до неузнаваемости Земли, листья на деревьях не сворачиваются в трубочку при приближении дождя и что, выходя утром в халате на балкон, она по-прежнему слышит голоса птиц и треск кузнечиков в кронах деревьев напротив. И вдруг ей стало легче. Здесь и сейчас, болтаясь на чаше весов между жизнью и смертью, она вдруг поняла, что в ее текущей жизни, в настоящем ее состоянии, не осталось больше ничего, что можно было беречь. Что этот кошмар во сне или наяву, должен рано или поздно закончиться и чем раньше он закончится, тем лучше будет для нее, для всех них. Лицо ее преобразилось в улыбке. Первый раз за столь долгое время, улыбка эта была настоящая и искренняя. — Что ты?! Что ты?!! — красное лицо Йорга висело над ней. — Ты с ума что ли сходишь… твою мать?!! — взревел он, в каком-то бешенстве. Он хотел было ударить ее по лицу, чтобы привести в чувства, отрезвить от безумия, в которое ее слабая психика вгоняла ее, но его руки, обе его руки крепко держали ее за пояс. — Виктор, твою мать! Виктор! — заорал он, смотря вправо, туда, где перед пропастью, с прижатыми по-прежнему к голове руками, стоял Виктор. — Сюда! Давай сюда, я не выдержу, я ее… Но в этот момент, произвольно или нет, Каролина ослабила руки и тело ее медленно поползло вниз, увлекая за собой Йорга. Он заорал, как раненное животное, отцепился одной рукой от пояса Каролины, схватился за бетон, сдирая кожу об его поверхность. Он пытался подтянуться, удерживая ее и, одновременно, себя. Но было уже поздно. Его грузное тело проехалось вперед, перевалилось через Каролину и кубарем полетело вниз. Послышался визг, крик… Кто кричал, кто нет, в этой какофонии звуков было сложно разобрать. Казалось, кричали все, но голоса всех были настолько искажены ужасом, что смешались в одной неопределенной звуковой массе. Виктор, и он долго потом припоминал себе это, закрыл глаза обеими руками и долго их не открывал. Он не был трусом, не был сопляком, теряющим сознание от одного вида какой-то жесткой сцены. Он сделал это непроизвольно, сделал, так, как, наверняка, сделали бы многие из тех, кто оказались бы на его месте. Но он не мог ничего сделать с собой, тело его будто окаменело. Перед ним будто выросла какая-то невидимая стена, которую нельзя было ни обойти, ни через которую пролезть. По прошествии нескольких секунд он продолжал слышать эти звуки, эти нечеловеческие крики, будто оба они, Йорг и Каролина, по-прежнему были здесь, по-прежнему висели на этом куске моста, цепляясь в эти последние моменты за свое жалкое существование. Он отвел руки от лица и посмотрел вперед. Так и было! Они действительно оба свисали с моста над пропастью: Каролина, уже с каким-то ужасом на лице, за ней Йорг, державшийся обеими руками за ее пояс. Он кричал, вернее визжал что-то, что нельзя было разобрать. Вероятно, он звал его на помощь, хотел, чтобы Виктор спас его!.. Но Виктор оставался неподвижен, только дрожащие его руки вытянулись вперед, будто говорили им обоим: «Все нормально! Все будет нормально, только успокойтесь!» Но нормальным не было ничего. Каролина продолжала сползать вниз, вместе с ней и Йорг. Был слышен треск ее скафандра, разрываемого острыми, торчавшими из разрушенного моста, кусками арматуры. — Твою мать, твою мать, твою мать! — надо было прийти в себя, терять больше времени было нельзя! Виктор ударил себя по щеке один раз, ударил второй. Он бил не ладонью, не так, как бьет жена, припершегося пьяным с работы мужа, бил с силой, наотмашь. — Держитесь, держитесь… сейчас… сейчас! — он опустился на колени и пополз по узкой бетонной части моста вперед. Ветер с силой завывал в ушах, он пихал его, толкал вбок, как будто этих двух, пойманных в ловушку этого моста людей, было ему недостаточно. — Сейчас, сейчас… подождите немного, еще немного! — острые камни впивались в его пальцы и колени, но собственная боль интересовала в этот момент его меньше всего. Рюкзак его съехал на бок и болтался над самой пропастью, пытаясь увлечь его за собой. Он дернул плечом, поднял вторую руку и рюкзак камнем полетел вниз, разбиваясь через несколько секунд где-то внизу о камни. — Я уже почти тут… почти! — через минуту с небольшим он добрался до космонавтов и замер на несколько секунд, не зная, что делать дальше. Крики прекратились, Каролина молчала, только Йорг, запинаясь и хрипя, как мантру, уже тихо, повторял одно и то же: «Спаси меня! Спаси меня!» * * * Виктор нащупал коленями твердую опору и уперся в нее. Он протянул вперед обе руки, схватил Каролину за скафандр на спине и начал тянуть на себя. Но сотня с лишним килограммов, совокупная масса обоих космонавтов, было больше того, что мог он осилить. Он потянул один раз, никто не двинулся вверх, никто не поднялся даже на сантиметр. Виктор подвинулся чуть ближе, уперся коленом в какой-то острый кусок бетона и с силой дернул еще раз. Но сил его было не достаточно. — Я не могу, не могу! — проговорил он, в отчаянии опуская голову и касаясь своим взмокшим лбом лба Каролины. По лицу его текли крупные капли то ли слез, то ли пота. — Я не вытяну вас… без помощи… — он не докончил, ком застрял во рту, пресекая всякую возможность говорить дальше. Каролина молчала. Она закрыла глаза и тихо плакала. Ее тело медленно сползало вниз, под аккомпанементы треска разрываемого скафандра. — Не оставляй меня, мужик! Не оставляй!… Я… нужен вам, я помогу с радио… Без меня вы… я электронщик, я могу сделать электронику… я смогу починить корабль… я буду делать все, что скажешь, все… — понимая отчаяние Виктора, зачастил Йорг. Он не плакал. Напротив, глаза его, казалось, высохли. Крупные и темные, они смотрели в глаза Виктору, прося его, умоляя его. Виктор отвернулся от него, не в силах выносить этого взгляда. Он до крови закусил свою нижнюю губу, до ее соленого, тошнотворного привкуса во рту, и начал рвать их со всей силы на себя. Снова рот его изрыгал в прохладный воздух крики и слюни. Но результата это не принесло никакого — тела с треском продолжали спускаться вниз. — Я… не могу старина… я… — их глаза, вдруг, встретились. Взгляд Йорга, полный отчаяния и ужаса, поразил Виктора, пробежался лезвием по всему живому, что в нем пока еще оставалось. Виктор поспешил отвернуться, он пытался скрыться от этого прожигающего все на своем пути взгляда и Йорг понял это… в этот момент Йорг понял все! — Нет… нет! Не оставляй меня… держи, держи, твою мать! Сука… урод… твою мать! — Йорг, в каком-то диком отчаянии, будто помешавшись в эти последние предсмертные минуты, вдруг разразился бранью. С какой-то неистовой силой он, вдруг, рванулся вверх, подтягиваясь за пояс Каролины. В этот момент казалось, что он не столько хотел вылезти, сколько схватить Виктора и тоже сбросить его вниз. Но руки его были слишком слабы, он смог приподняться лишь на несколько сантиметров и снова в бессилии повис на вытянутых руках. — Лина… Лина! Ты меня слышишь?! — Виктор наклонился вперед и их волосы снова соприкоснулись. Он держал ее своими дрожащими руками, держал за спину, но тело ее продолжало съезжать вниз. — Я… не вытяну вас двоих, кто-то должен остаться… Йорг должен остаться там! Каролина не ответила. Вместо этого она разразилась громким плачем, ревом, будто что-то, что долго сидело внутри нее, вдруг пробилось наружу. Лицо ее искривилось в дикой гримасе, из полуоткрытого рта текла на бетонную поверхность смешанная с кровью слюна. Она не отвечала ему, любой ее ответ был бы не правильным. Виктор проговорил это тихо, проговорил так, чтобы только Каролина могла его слышать, но Йорг услышал его или просто догадался. — Не вздумай, даже не вздумай!!! — заорал он нечеловеческим голосом. — Помоги мне, пожалуйста, помоги! Я… не хочу умирать, я… — он не договорил, руки его теряли свою силы и пальцы невольно разжимались. Чтобы выиграть еще немного времени, он схватился зубами за ткань скафандра на ноге Каролины. Но даже сейчас он не замолчал, продолжая мычать как какое-то дикое животное, смотря своими дикими испуганными глазами в глаза Виктору. — Я не могу, старина, не могу вытащить вас двоих! — Виктор плакал. Слезы его капали на скафандр Каролины, падали дальше вниз, на лицо Йорга, на острые под мостом камни. — Лина, — он снова наклонился над ней, над ее съезжавшим вниз телом. Еще немного и ее тело опустилось бы ниже точки невозврата, еще немного, и он не смог бы вытащить и ее одну, — ударь его ногой, отцепи его! Лина не отвечала. Вместо ответа она опустила лицо вниз и открыла рот. Ее зубы заскребли по бетонной поверхности моста. Тело стало съезжать быстрее, еще несколько секунд, пять, может десять и Виктор потерял бы их обоих, потерял двух членов его команды за один раз, за одно неверное движение на мосту. — Прости, старина, прости! — дрожащей рукой Виктор поднял какой-то камень, который лежал рядом, поднял его над головой и с силой бросил его прямо в лицо Йоргу. Камень попал ему в бровь. Алая кровь хлынула из раны ручьем, заливая ему лицо, глаз, стекая по виску на светлый скафандр. Йорг вскрикнул и разжал зубы. Казалось, он может упасть в любую секунду, но животные инстинкты самосохранения пока еще сохраняли ему жизнь. Он сплюнул кровь вниз и хрипя начал пытаться лезть вверх, но обессилившие руки, не поднимали его выше пояса Каролины. — Отцепись от нее, отцепись, прошу! — просил, умолял его теперь Виктор. — Вы оба разобьетесь, оба… — Виктор схватил еще один камень, снова прицелился и снова метнул его в лицо Йорга. Камень попал по губам, выбивая несколько зубов и разрывая верхнюю губу. Кровь текла уже по всему его лицу. Его руки, его скафандр, все, казалось, было в крови. Он уже не мог говорить, не мог даже визжать, лишь хрип, дикий животрый хрип, с пузырями слюней и крови, вылетал из груди наружу. — Лина, сделай же что-нибудь! — закричал Виктор как не свой, замечая как низко она уже сползла. — Скинь его, скинь! — крикнул он ей в самое ухо, чувствуя, что и он уже начал сползать за ней вниз. — Ногой, ударь его ногой! Каролина медленно приподняла левую ногу вверх, но не опускала ее, а продолжала держать так. — Бей! Бей его по голове! — Виктор снова обернулся, желая схватить еще один камень, чтобы бросить его в лицо Йоргу, но камней рядом больше не было. — Лина… «Хрясь», — послышался, вдруг, слабый звук удара. Каблук Каролины опустился вниз, но не попал по голове, а ударил по пластмассовому воротнику скафандра. — Еще раз, еще! — орал Виктор хриплым и надрывающимся голосом. Каролина опустила ногу еще раз. В этот раз удар пришелся прямо в лоб Йоргу. В каком-то безумии, он пытался схватить ботинок зубами, пытался укусить ее, но Каролина опустила его еще один раз ему на голову, потом еще. Хрипя и бесясь, Йорг отпустил одну руку, но вторая, будто приклеенная, продолжала держаться за пояс Каролины. Снова удар и еще один. Пытаясь восстановить позиции, Йорг опять было потянулся второй рукой вверх, но она было очень слаба и он опустил ее вниз. Он больше не хрипел, он больше не орал. Будто не живой, повис он одной рукой на поясе, будто высматривая где-то внизу наилучшее место для своего приземления. Кровь забрызгала его грудь, его ноги и руки. Еще один удар. Он вздрогнул, будто пробужденный, попытался еще раз подняться вверх, приподнял руку, но ботинок Каролины снова опустился на его лицо. Удар пришелся прямо в нос, послышался хруст, который оба — и Виктор и Каролина не могли забыть до конца своих дней. И вдруг… тишина. Даже ветер, казалось, замолк в это мгновение на этом проклятом мосту. Виктор вытянулся вперед. Ему казалось, что все, вдруг, закончилось, но Йорг все еще висел на поясе Каролины, его окровавленное лицо с порванной губой было обращено к нему. Нос был сворочен на сторону, но глаза, его обращенные на Виктора глаза… прежнего испуга в них уже не было, не было и злобы, чувства предательства, но было какое-то по-детски наивное выражение смирения, будто он сам, не они, решил завершить эту борьбу за жизнь, решил уйти из нее гораздо достойнее, чем они. Пальцы его начали разжиматься и тело сильнее поползло вниз. Каролина опять подняла ногу вверх, желая ударить его, но нужды в этом уже не было. Рука Йорга разжалась и через несколько секунд его окровавленное тело исчезло где-то там, внизу, меж камней, и лишь небольшой лоскуток скафандра, вырванный острым камнем при падении, слабо колыхался на ветру, как своеобразный памятник происходившим некогда здесь ужасным событиям. Они не могли идти дальше. Лишь только они оказались на твердой поверхности, там, где мост оканчивался и переходил в обычную, заросшую высокой травой дорогу, они оба повалились на землю и долго лежали в тишине, сквозь пелену заплаканных глаз смотря на то, как пролетали над головой темно-серые в вечерних сумерках облака. Они не хотели идти дальше. Казалось, начни сейчас листья на кустах сворачиваться в тонкие трубочки, они остались бы неподвижны. Больше не было слез, но ужас оставил неизлечимый шрам в душе каждого, и с каждой проходящей секундой, с каждой мыслью о произошедшем, шрам этот не заживал, а лишь расползался внутри все больше и больше. Вскоре мрак полностью окутал лес и дорогу. Наступала непроглядная темная ночь. — У нас не было выбора, мы… — Виктор сглотнул тяжелую слюну, — мы не могли поступить иначе… Ты упала бы вместе с ним, а сейчас ты… хотя бы ты… — но Виктор не договорил, он решил не продолжать, понимая, что мысли его и без того понятны Каролине. Она же молчала. Она просто лежала рядом и смотрела в черноту над головой. — Нам надо идти, иначе… дождь, он может начаться в любое время! Каролина поднялась и молча пошла куда-то в сторону, в лес. — Куда ты? Куда?! — Виктор взял ее за руку и потянул к себе. Точно так же, будто ей было совершенно все равно куда идти, она продолжила движение по выбранной Виктором траектории.