Январь, 2018 Артур живет на краю Мореля. От дома с чистыми и голыми, без изысков линиями веет таким же одиночеством, как и от моей квартиры: место, которое его обитатель никак не может обжить. Порой, когда я переступаю порог своего дома, он кажется мне чем-то чужеродным – языком, на котором я позабыла, как говорить. В такие дни меня мучают воспоминания о том, каково это – иметь дом и семью, и мысли о том, каково их больше не иметь. Дом Артура расположен напротив небольшого парка, безлюдного в это время года. Я сижу на скамейке, лицом к дороге, наблюдая за входной дверью, ожидая, появится ли возле нее хотя бы один недоброжелатель «Единства». На улице холодно, на металле скамейки коченеют бедра, от резкого ветра слезятся глаза. Хотя слезы выступают еще и от ноющей боли в костях. Можно было бы приехать сюда на «Бьюике», но работающая на холостом ходу, припаркованная у дома Артура машина привлекла бы внимание и вызвала подозрения. Бросаю взгляд на часы. Почти два. Подняв взгляд, вижу, как колышется в окне дома Артура занавеска. Представляю, как он беспокойно меряет шагами комнату за ней. Я тоже надеюсь: не только у нас с ним должны быть истории о Проекте. По улице к дому Артура идет мужчина. Молодой, чуть за двадцать. Но он проходит мимо двери Артура. Вздохнув, я продолжаю ждать. Как и Артур. Проходит еще полчаса. От холода я не чувствую рук, поэтому уже готова сдаться, когда у дома Артура останавливается седан. Из него долго никто не выходит. Совпадение? Я встаю и подхожу поближе, чтобы лучше рассмотреть машину. Водитель глушит двигатель и выходит из седана. Это высокий белый мужчина, на вид одного возраста со Львом, с рыжими курчавыми волосами. Одернув полы пальто, он сует руку в карман и вынимает из него мобильный. Смотрит сначала на экран телефона, затем – на дом, словно сверяя адрес, потом идет к двери. Он здесь, без всякого сомнения, для встречи с Артуром. – Что ты здесь делаешь? Резкий голос, раздавшийся на улице, знаком мне и потрясает до глубины души. Сначала кажется, что вопрос задан мне, но нет. Рыжеволосый мужчина вскидывает голову и, проследив за его взглядом, я вижу… Кейси. Я поспешно пячусь, в то время как Кейси стремительно шагает к мужчине. Она взбешена. Я не видела ее настолько злой, даже когда доставала «Единство», пытаясь пробиться к Би. Лицо Кейси покрыто красными пятнами, вокруг головы развеваются волосы, за спиной – черный плащ. – Что ты творишь? – спрашивает она. Как только Кейси приближается, мужчина называет ее по имени и хватает за руку, которую она тут же выдергивает. Их голоса сливаются, слов не различить. Кейси подходит к нему настолько близко, насколько, видимо, ей это выносимо, а он, в свою очередь, изо всех сил пытается сохранить спокойствие. Накал нарастает, Кейси отталкивает мужчину ударом в грудь, а потом, к моему изумлению, разворачивается на каблуках и садится в седан. Рыжеволосый стоит на тротуаре, стиснув челюсти, а потом занимает водительское сиденье и заводит машину. Я смотрю на Кейси, на ее искаженное яростью лицо. Она что-то раздраженно рявкает, поворачивается к окну, и наши взгляды встречаются. Ее злость мгновенно сменяется удивлением. Черт! Седан отъезжает. Я устремляю взгляд на дом Артура. Его хозяин наблюдает за происходящим из окна, и я спешу уйти из зоны его видимости, пока он не заметил меня. Домой я возвращаюсь с вихрем мыслей в голове. * * * Она звонит мне несколько часов спустя. Я уже успела отыскать в интернете увиденного мужчину. Это брат Кейси Дэниел. Несколько секунд смотрю на ее имя, высветившееся на экране мобильного, а когда принимаю звонок, она, не дожидаясь приветствий, заявляет, что нам нужно поговорить. Лично. Не под запись. Она все еще в городе. Прошу ее назвать место, она выбирает центр «Единство». Центр «Единство» располагается почти в самом сердце Мореля, чуть вдали от его синусного ритма, чтобы скрыть от любопытных глаз тех, кто ищет приватности. Это большое трехэтажное здание, предназначенное для выполнения разных функций. На первом этаже происходит главное действие: сразу за входом в здание находится столовая, к которой примыкает кухня. Утром и днем в ней подаются завтраки и обеды, в течение всего остального дня – закуски и напитки. Соседствует со столовой комната отдыха, где люди могут расслабиться, отдышаться, пообщаться – заняться любым недеструктивным делом. В самой глубине здания есть душевые и спальня с полусотней коек. Согласно веб-сайту, воспользовавшись всем этим или вне зависимости от этого, можно прибегнуть к услугам «Союза Единства», который находится на втором этаже. Третий этаж, вероятно, предназначен для персонала. Я никогда раньше не была в центре «Единство». Никогда не видела своими глазами, как там все работает. Тут чисто, светло. И сегодня, похоже, очень людно: навскидку в столовой наслаждается обедом около сотни человек. Стоит дружелюбный гомон. На дальней стене каллиграфическим почерком написано: «ДАВАЙТЕ, И ДАСТСЯ ВАМ». От Луки, 6:38[18] Прохожусь взглядом по лицам обедающих. В стенах Проекта, как и на проповеди, похоже, представлены все слои общества. Моя ровесница с маленькой тарелкой еды. Ест как птичка, взгляд нервно мечется по столовой. Шумная группка двадцатилетних парней, занявших один стол. Пара сидящих бок о бок старушек крепко сжимают свободные ладони друг друга. Мужчина в инвалидной коляске. Скучковавшаяся и весело болтающая семья. – Привет, – раздается рядом нежный голос. – Ты здесь впервые? Молодая азиатка по-доброму улыбается мне. На ней ярко-розовая футболка с эмблемой «Единства» на кармашке. Волосы подстрижены изящным бобом, идеально смотрящимся с кошачьими стрелками на глазах. – Да, но я не… – Не знаю, как закончить предложение. Прокашливаюсь. – Я пришла к Кейси. – Ты Ло? Киваю, и ее улыбка становится шире. – Вау! Ло Денэм. – Она самая. – Я Мей. Очень рада наконец-то познакомиться с тобой. – Она протягивает руку. Наконец-то? Мое удивление настолько сильно, что я неловко молчу. – Кейси недавно звонила, она скоро будет. Она задерживается, но, пожалуйста, подожди ее. Присядь, перекуси, если голодна. Есть кофе, вода. Я благодарю ее кивком, и Мей, улыбнувшись, возвращается к своим обязанностям, в чем бы они там ни заключались. Стараясь держаться в тени, обхожу столовую по кругу. Члены Проекта суетятся в примыкающей кухне, готовя еду. В каждом углу сидят наставники и кураторы «Единства», наблюдая за собравшимися. Мей, к примеру, заметив нервную девушку, направляется к ней и с доброжелательным выражением лица садится на пустое место напротив нее. Я подхожу поближе. – Тебе ничего не угрожает? – спрашивает Мей. Девушка хмуро уточняет, что она имела в виду. – Обычно появление в центре столь юного человека означает, что он находится в критическом состоянии. Возможно, ты укрываешься от потенциально опасных для жизни обстоятельств, таких как насилие или… – Нет, ничего такого. Я… в порядке. – Внимательно оглядев окружающих, девушка смотрит на свою мизерную порцию еды. – Мне не нужна такого рода помощь. – Она сглатывает. – Наверное, у меня нет достаточно веской причины, чтобы находиться здесь… Девушка порывается встать, но Мей протягивает руку через стол, останавливая ее, и та замирает. Даже с моего места видно, как она дрожит. – Проект «Единство» – объединение, стоящее за центром «Единство», если ты этого не знаешь, – считает одной из величайших проблем общества всеобщее заблуждение насчет того, что есть нужда и когда нужно помогать, – объясняет Мей. – Мир хочет, чтобы люди опускались на самое дно, прежде чем обратиться за нашей помощью и к нашим ресурсам для того, чтобы подняться. К нам очень редко приходят те, кто только начал ощущать, что они теряют контроль над собственной жизнью. Все приходят потом, когда все разрушено, если вообще приходят. Не обязательно быть нашим самым худшим случаем, чтобы быть самым достойным. Глаза девушки наполняются слезами, и она сглатывает, усиленно пытаясь сдержать эмоции. В том, как она изо всех сил крепится, я узнаю себя, и у меня в горле встает ком. Мей улыбается ей. – Хочешь поговорить со специалистом нашего центра? Девушка кивает. Я выдыхаю и только тогда осознаю, что задержала дыхание. – Ло? Оборачиваюсь к Кейси. Она выглядит еще более встревоженной, чем несколько часов назад. Стараясь показать хоть какое-то подобие собранности, Кейси стянула волосы в тугой хвост, но ее выдают глаза – в них я вижу, что она далеко не в лучшем своем состоянии. – Мы поднимемся в комнату для персонала, – говорит Кейси. Чтобы дойти до нее, приходится пройти весь второй этаж. Тут полно кабинетов, но стоит уважительная тишина, точно в библиотеке. Некоторые двери открыты, и видно – члены «Единства» работают за компьютерами, принимают звонки. Другие закрыты, и табло на них сообщают: «Идет сессия. Если вы нуждаетесь в чем-то, что прямо здесь и сейчас Проект предложить не может, вам предоставят необходимое позже». Взгляд улавливает знакомое имя. – Дана здесь? – Сегодня не ее рабочий день, – отвечает Кейси, не оборачиваясь и продолжая вести меня дальше по коридору и вверх по короткой лестнице. – Чаще всего она работает с ветеранами, организует для них взаимную поддержку и финансовые программы. Вернувшись из своей последней военной командировки, она была брошена на произвол судьбы. Это травмировало ее. Она поклялась поддерживать других так, как никто не поддержал ее. Надеюсь, ты напишешь об этом в своем очерке. Для нас тут все намного глубже и важнее, чем кажется на первый взгляд. – Особенно для тебя, – замечаю я. Мы поднимаемся на третий этаж. Тут находится зона отдыха для членов «Единства». Гостиная с диваном перед телевизором, кухонным уголком и столиками с креслами. Дальше – спальня с рядами кроватей для тех, кто работает допоздна. Кейси приветствует кивками несколько человек. Они попивают кофе, отдыхая в одиночестве или разговаривая друг с другом. Кейси ведет меня в маленькую комнату за углом, отделенную от гостиной и спальни. – Это комната тишины, – объясняет она, открывая дверь. – Работать здесь… нелегко. Заботиться о многих, брать на себя столько чужих тягот. Мы хотим быть уверены, что у членов Проекта есть место, где они могут укрыться, восстановить силы, помолиться, пусть даже недолго. Я захожу. Комнатка вызывает легкую клаустрофобию, но в контексте сказанного Кейси, наверное, может служить кому-то убежищем. В ней нет окон. Это, видимо, пытаются компенсировать небесно-голубой цвет стен и растения, расставленные по углам. Почти в самом центре стоит стол. Меня что-то не тянет садиться за него. Кейси, похоже, тоже. Я прислоняюсь к стене, а Кейси проводит рукой по волосам, приглаживая несуществующие вихры. – Зачем ты пришла к Артуру? – спрашивает она. – А зачем к нему пришел твой брат? – отвечаю я вопросом на вопрос. Кейси сжимает челюсти. – И я не к Артуру пришла, а понаблюдать за происходящим. Предложив написать мне очерк, Лев сказал, что я могу это сделать по-своему, на своих условиях. Что я и делаю. – Внимательно смотрю на нее. – Почему Дэниел недоволен Проектом? Чувствует себя брошенным тобой и отцом? – Мой брат всегда был на стороне отца… Во всяком случае, именно так он тебе и скажет. Не поняла.