Весь день Фан Му провалялся в постели. Он не ел, не пил, не произнес ни единого слова — просто пялился в потолок и всех игнорировал. Хотя Ду Ю успел привыкнуть к такому его поведению, даже у него появилось чувство, что что-то не так. Ближе к вечеру приехал Тай Вей. Когда полицейский вошел в комнату, Ду Ю пытался уговорить Фан Му съесть ужин, который он ему принес. На столе стоял поднос с остывающей едой. Ду Ю кивнул Тай Вею, а потом беспомощно мотнул головой в сторону Фан Му. Прошел всего день, но юноша уже заметно отощал. Подбородок у него заострился, а глаза, неподвижно устремленные в потолок, казались огромными. Тай Вей присел рядом с Фан Му на койку и несколько секунд разглядывал его. — Что, голодовку объявил? Фан Му не ответил. Собственно, он даже не мигнул. Полицейский прищелкнул языком и взял со стола поднос. Понюхал: — Ух ты! Пахнет аппетитно. Тушеная курица с картошкой и рис… С чем рис? — С рыбными тефтелями в кисло-сладком соусе, — ответил Ду Ю, глядя на Фан Му. — Это закуска. — А друг у тебя предусмотрительный, — сказал Тай Вей. — Давай-ка, быстренько ешь! Фан Му на мгновение оторвал глаза от потолка. — Спасибо, нет, — тихо произнес он и перевернулся на бок, лицом к стене. Ду Ю поглядел на Тай Вея и горестно пожал плечами. Они втроем посидели молча, потом Ду Ю взял свой рюкзак, бутылку с водой и знаком показал Тай Вею, что уходит. Затем тихо притворил за собой дверь. Тай Вей и Фан Му остались вдвоем. Полицейский смотрел на парня, который так и лежал неподвижно, уставившись в стену. Вздохнув, Тай Вей вытащил из пачки сигарету и закурил. Сигарета закончилась, а Фан Му по-прежнему лежал, не обращая на посетителя никакого внимания. Наконец Тай Вей заговорил: — Напарник, я отлично понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я, может, и полицейский, но будь у меня такой противник, как этот, я тоже перепугался бы до смерти. Но, боишься ты или нет, хочешь сбежать или не хочешь, валяться весь день в кровати — не выход. Если он собирается тебя убить, то не важно, где ты будешь скрываться, — рано или поздно он тебя достанет. Поэтому мы должны достать его первыми. Видя, что Фан Му не шевелится, Тай Вей продолжил: — Сегодня я просмотрел список всех известных контактов Ма Кая и никого подозрительного не нашел. И вообще, вряд ли угроза исходит с этой стороны. Я связался с Департаментом общественной безопасности Чанхона, попросил помочь. Они выяснят, остались ли у него члены семьи или сообщники, которые могут за него мстить. — Он сделал паузу. — Знаю, надо было спросить у тебя разрешения. Но ты же не будешь на меня злиться? Внезапно Фан Му перевернулся и крикнул: — Ты можешь заткнуться хоть на минуту, а не молоть языком, как баба? Приложив усилие, чтобы не взорваться, Тай Вей повторил: — Я понимаю, как ты себя чувствуешь, но… — Ни черта ты не понимаешь! — грубо перебил его Фан Му. — Я ничего не боюсь. Даже если б убийца сидел сейчас у меня под кроватью с ножом в руках, я и то не испугался бы. Меня пытаются убить не в первый раз и, думаю, не в последний… — Его голос дрогнул от подавленных рыданий. — Зачем ему понадобилось убивать всех этих людей? Если он хочет убить меня — пожалуйста, пусть! Но зачем лишать жизни других, без всякой причины? — Фан Му вскочил и резким взмахом руки сбил с полки стоявшие на ней книги, а потом рухнул обратно на койку. — Сукин сын! — сквозь всхлипы пробормотал он. Слезы из зажмуренных глаз покатились по щекам на подушку. Тай Вей посмотрел на книги, рассыпавшиеся по полу, а потом — на худого парнишку на кровати. Теперь, узнав причину его депрессии, он по-настоящему зауважал этого упертого пацана. Любовь и долг. Нет ничего ценней на этом свете. Тай Вей встал и еще раз окинул взглядом несчастного студента. Наклонился и медленно подобрал с пола книги. Сдул с обложек пыль, аккуратно расставил их на полке. Закончив, снова присел на кровать и прищурился. — Ну-ка, встань и поешь. Его тон был настойчив и тверд. Больше он не пытался утешить Фан Му. Тот, удивленный, приоткрыл глаза. Тай Вей не отвел взгляд, и Фан Му прочитал в нем доверие и поддержку. Словно передавая проверенному напарнику пистолет, Тай Вей вложил в руку Фан Му суповую ложку. — Дружище, нам надо работать. Не знаю, сколько еще народу он планирует убить, но нам надо сделать все, чтобы помешать ему. Не думай больше о тех, кого уже нет. Их не вернешь, и терзаться виной не имеет смысла. Такова судьба. Большая власть подразумевает большую ответственность, и бесполезно бегать от нее. Лучшим утешением для жертв будет, если ты поймаешь убийцу. И потому, — он поставил перед Фан Му поднос с едой, — умирать от голода тебе никак нельзя. Юноша посмотрел на поднос; от тарелок еще поднимался едва заметный пар. Он перевел взгляд на Тай Вея — лицо у того было на редкость серьезным. Несколько секунд они молча глядели друг на друга. Наконец Фан Му взялся за палочки и начал быстро забрасывать еду себе в рот. «Черт, до чего же вкусно…» Покончив с ужином, Фан Му вскочил с кровати и потянулся. Стесненность в груди ослабевала с каждым вдохом, тело оживало. Он изложил Тай Вею свои последние соображения. Даже лежа в кровати, мучаясь злостью и чувством вины, юноша продолжал скрупулезно анализировать подробности дела. Его ум не расслабился ни на минуту. По мнению Фан Му, убийца нацелился на него из-за какого-то преступления, которое он в прошлом помогал раскрыть. Хотя Тай Вей не спросил у него разрешения, прежде чем связаться с полицией Чанхона, Фан Му признавал, что это их единственная возможная зацепка. — Что касается чисел: у них наверняка есть особое значение. — Особое? — с любопытством спросил Тай Вей. — Это какое? — Не знаю, заметил ли ты, что преступлений совершено пять, а жертв у нас шесть. Тем не менее убийца подсказал нам числа только от одного до пяти. Мне это сразу показалось странным. Сначала я думал, что номера соответствуют жертвам — тогда можно было бы предположить, что убийца хвастается и провоцирует нас. Но что, если числа соответствуют самим преступлениям? Тогда получается, что убийца считает не жертв, а количество совершенных убийств — иными словами, количество маньяков, которых он копирует. В таком случае это количество должно быть конечным. То есть он заранее спланировал, скольким убийцам будет подражать. Фан Му сделал паузу. — Если это экзамен, то он должен когда-то закончиться. И по результатам убийца решит, сдал я или нет. Он спокойно поглядел на Тай Вея и улыбнулся. При виде этой улыбки полицейского пробрал озноб. Будучи достаточно молодым, он прекрасно помнил, что значит сдавать экзамены. Но ни один не пугал его так сильно, как этот. Ничего себе тест, в котором ответы пишутся кровью! Ответишь правильно, и все закончится. Но если ответ будет неверным, еще один человек сгинет с лица земли. А убийца продолжит свое кошмарное дело. Мало того, прежде чем они хотя бы сообразили, что это проверка, в первых пяти клеточках появились красные «х». На эти вопросы им уже никогда не ответить верно. — В таком случае, каким же будет финальное число? — Семь, девять, одиннадцать, — пробормотал Фан Му, погруженный в свои мысли. — Наверняка нечетное. Одиннадцать вряд ли — слишком много времени пройдет. Наверняка ему не терпится встретиться со мной лицом к лицу, и он не будет выжидать так долго. Семь. Семь — самая вероятная цифра. — Почему семь? — Я — психолог-профайлер и считаю, что именно в этой области он пытается соревноваться со мной. В психологии семерка считается особенно привлекательным числом. — Привлекательным? — Ну да. Например, когда надо запоминать последовательности чисел, люди, как правило, запоминают на одну-две больше или меньше, чем семь. Иными словами, от пяти до девяти. После девяти уровень запоминания снижается. Поэтому, когда человеку надо запомнить длинную цепочку цифр — например, число пи, — он старается разбить ее на группы. Кроме того, в нашей жизни масса вещей связана с семеркой. Семь дней недели, семь нот в диатоническом звукоряде, семь цветов видимого спектра, семь смертных грехов, седьмой… Фан Му запнулся, и краска мгновенно сошла с его лица. — Седьмой кто? — Да так, никто. — Выражение лица Фан Му тут же стало непроницаемым. Тай Вей опустил голову, словно обдумывая что-то. Потом выпрямился и спросил: — Фан Му… — А? — Что ты сейчас хотел сказать? Помолчав несколько секунд, Фан Му улыбнулся. — Сам не знаю. Если я и вправду часть его экзамена, то наверняка последняя. А если нет, то мое время наступит сразу по окончании. Короче говоря, никуда мне не деться. Лицо Фан Му было таким спокойным, что Тай Вей не знал, как реагировать на его слова. Парень обсуждал собственное убийство, как другие — погоду или футбольный матч. Да ведь это какой-то абсурд! Постучав по пистолету за поясом, Тай Вей с расстановкой произнес: — Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось. Фан Му равнодушно кивнул. — Очень на это надеюсь. Но, как ты сказал, такова судьба. Если мне суждено умереть — ничего не поделаешь.