– Так вы хотите сказать, что… – Не уверен, думаю, что детки захотели создать свою империю, вернее, захватить уже созданную. – Чушь какая-то. – Вовсе даже нет. Потом посмотрите распечатки их бесед друг с другом и с куратором. – А это кто? – Так они называют человека, который спланировал устранение всех вас. – Я хочу знать, кто это. – Так, один бывший сотрудник ГРУ. – Терехин? Не верю! – И правильно делаете. Терехин как раз на нашей стороне. Это его ближайший помощник, некто Толмачев. – Никогда о таком не слышал. – Неудивительно. Очень скромный и далеко не глупый человек. Кстати, после акции он собирается кинуть своих нанимателей. Вам ничего не говорит название «УМГ»? – Как же, Уральская металлургическая группа, очень серьезные люди. А к чему вы это? – Все на диске и вообще – по окончании операции я вам столько интересного расскажу… А сейчас от вас требуется изучить инструкции и скрупулезно им следовать. И, пожалуйста, не надо никакой самодеятельности. – Да я этих уродов… – Безусловно. И я тоже, но чуть позже. Меня, если хотите знать, приговорили вместе с вами. Все, давайте прощаться, а то я вторую ночь на ногах. – Так здесь оставайтесь. – Я – не Вайсфельд, – и гордо направился к выходу под его всеми силами сдерживаемый хохот. – Да, едва не забыл, если вам на днях сообщат о моей смерти, не спешите расстраиваться, слухи могут быть несколько преувеличены. – Это как же так? – А вот так, на войне как на войне. Глава 30 Опустившиеся на Подмосковье сумерки совершенно не принесли прохлады. Обливаясь потом, я бегом спешил на точку встречи, если эти жалкие потуги на физкультуру можно было назвать бегом, хныча, причитая и жалея себя, любимого, без слов, естественно, но с очень большим чувством. У станции я снизил темп, чтобы немного отдышаться и прийти в себя. Не хватало еще, чтобы она увидала, в какую дряхлую развалину превратили меня какие-то пара суток без сна. Черт, что значит – не везет. Единственный выезд со стоянки был наглухо перекрыт косо вставшим поперек дороги «Лексусом» с московскими номерами. Его водитель и двое пассажиров, здоровенные лбы под тридцать, в темных джинсах, остроносых туфлях и белых рубашках, распираемых мощными пивными животами, окружив Дашин джип, настойчиво набивались на близкое знакомство. – Двери открыла, сказал, поговорим! – Открывай, овца! – Ща, блин, стекла побью! Вот только этого мне не хватало после кросса – хорошей драки на четыре персоны на ночь глядя. Подойдя к машине, я жалобно попросил: – Ребята, дайте проехать, мы торопимся. – Отвянь, – бросил мне ближайший из трех богатырей и ткнул раскрытой ладонью в физиономию. Я совершенно не собирался толкаться и устраивать местный чемпионат по греко-римской борьбе – самый обезжиренный из этих орлов был килограммов на двадцать тяжелее меня. Поэтому я сделал шажок вправо и воткнул сжатые в виде наконечника копья пальцы левой руки ему в подмышечную впадину. Эффект от этого, знаю по собственному опыту, как от разряда тока. Помнится, мой первый инструктор по рукопашке называл этот удар «расслабляющим». Вот его и расслабило. Словив крюк с правой в висок, он опустился на землю и затих. Шагнув ко второму, я услышал, как открывается дверь джипа. Мой следующий спарринг-партнер не придумал ничего лучшего, как с самурайским криком «кийя!» ударить меня ногой в голову. Может, когда-то в прошлом у него лихо получались все эти «маваши» и «майгери», но уж больно много было выпито и съедено с тех пор, и, вообще, лупить ногой по верхнему уровню получается только у героев боевиков. В обычной жизни эти удары больше опасны для самого бьющего. Я подсек его опорную ногу и окончательно выключил его ударом в основание черепа. Третьему из сексуально озабоченных пришлось хуже остальных, он валялся на земле и орал во все горло, а его больно и умело били титановой дубинкой. Есть такие милые раскладные приспособления, лучшие друзья девушек, сразу после бриллиантов. – Заткни его! – крикнул я. – Сейчас, н-на! – и крики смолкли. Я подошел поближе и убедился, что валяющийся без сознания товарищ если и сможет кричать, то явно не сегодня и не в ближайшие несколько недель – последним ударом Даша сломала ему челюсть. – Заводи мотор! – Я подбежал к «Лексусу», ключ торчал в замке. Отогнав машину в глубь стоянки, я любопытства ради пошарил в бардачке, где среди бумаг, перчаток и презервативов обнаружил ножик явно зоновской выделки, которым и проколол все четыре колеса их стального коня. Как говорится, береженого бог бережет. Исключительно с той же целью изъял у троицы мобильники и немного на них потоптался. Потом оттащил павших в кусты, где и оставил. – Долго ты там? – Она подрулила к выезду со стоянки и отворила мне дверь. – Вези меня, извозчик, – попросил я, прыгая в салон, – только сильно не гони. – Как поедем? – Через Ярославку, там машин больше, легче затеряться, – ответил я, закуривая. – Принцип осторожного опасения? Я постарался не вздрогнуть. – Что? – Так, ничего. Кстати, теперь ты просто обязан на мне жениться. – Потому что спас тебя? – Потому что нагло куришь в моей машине. Что ты смеешься? – Да так, одна хохма вспомнилась. – Поведай, дорога неблизкая. – Это точно. Значит так, есть у меня хороший товарищ, Толя Пожарский. – Не потомок, случайно? – Может, и потомок, не знаю. Так вот, служил этот самый Толя у нас в конторе в информации. В один прекрасный момент приходит на отдел разнарядка отправить одного офицера на трехмесячные курсы в Тверскую губернию, знаешь такие? – Нет. – Вот и славно. Бросили в отделе жребий, выпало Пожарскому, он и поехал. – И что тут смешного? – А то, что все три месяца его старательно учили, как убивать людей голыми руками и подручными предметами. – А ему-то это зачем? – А я знаю? У нас же как, из «спецуры» могут послать на курсы бальных танцев, а информатора – в учебку для убийц. – И что из этого вышло? – Что вышло? Плохо вышло. Толя у нас – парень старательный, а потому учился прилежно. А дальше – грустно. – Почему? – Дело в том, что всю свою сознательную жизнь он трепетно ненавидел спорт и никогда не дрался, крупным был и миролюбивым, вот никто и не лез. А когда выучился на свою голову, стал бояться. – Бояться? – Бояться убить, его же на автомате работать научили, не думая. Вот и боялся, а всякая шелупонь, если что, думала, что он просто трус, вот и лезла. Мы с ним как-то совпали, пару лет тому назад, за бутылкой, вот он мне все и выложил. – И как он сейчас?