– В сомнениях нет никакого смысла. Они только тормозят. – Ты разыскал Постановщика? – Все ищу, пацан. – А почему ты мне все это раньше не рассказал? – Потому что иначе ты бы досюда не добрался. – Откуда тебе знать, что мы не вечно будем шагать по этой тропе? – А это важно? Сколько бы ты шел, чтобы снова их увидеть? – Целую вечность. – Вот именно. Другого выхода нет. Бен поднялся. – Я иду с тобой. Налево. – Нет. Не пойдешь. Я десять лет терпел страдания не для того, чтобы увидеть, как ты их «срежешь». – Ты не сможешь мне помешать. Бен рванулся влево и налетел на невидимую преграду, не дававшую ему и шагу ступить по тропе. Он вновь и вновь бился о стену, но она не поддавалась. И обойти ее тоже было нельзя, если только он не хотел сойти с тропы и погибнуть. Теперь он обрушивался на нее со злости, пытаясь повредить невидимый пузырь. – Это не так-то легко принять, – произнес Краб. – Уж я-то знаю. – Пошел ты к черту. – Именно здесь Краб меня и оставил, когда я был в твоих годах. Есть определенный путь, который нужно пройти, а это значит, что нельзя срезать напрямик. Все, что повстречается тебе на той дороге, подготовит тебя к тому, что произойдет дальше. Бен разозлился. – Откуда ты вообще все это знаешь? – выпалил он. – Откуда тебе известно, что следование по этой бесконечной петле мне во благо? Насколько я убедился, у тебя все вышло совсем не так. Погляди на себя! Ты же краб! – Это не так уж и плохо. – Откуда, черт побери, у тебя такая уверенность? – Я умею то, чего не могут остальные крабы. – Ну например? – Ты слышишь, как я тут говорю, так? Бен, я верю в тропу, потому что у меня нет иного выбора. Как ты мне сказал, да? На берегу, помнишь? Ты сказал то же самое. Мне приходится верить в тропу, хотя я теперь почти что ее заложник и пленник, Бен. Я каждую секунду сомневаюсь, но все, что могу сделать, – это двигаться вперед. А теперь тебе придется поверить в тропу даже сильнее, чем раньше. – А что, если я просто побегу обратно к тому дому, обниму своего сына и позволю прийти смерти? Почему бы мне так не поступить? – Потому что все это мираж, и ты об этом знаешь. Когда я дойду до конца пути – а я обязательно дойду, – то снова увижу Питера. И Флору, и Руди, и Терезу – всех их. И это будет не мираж. Мне не придется все время оглядываться в ожидании какой-нибудь гадости. Это станет моим вечным спасением, и твоим тоже. Бен расплакался. – Пожалуйста, не бросай меня тут. Не бросай меня одного. У меня же никого нет. – Ты не всегда будешь один. Появится компания. – Какая, кто? – Сам увидишь. Но первым делом тебе нужно вернуться к великанше. – Что?! Зачем? – Она сможет тебе помочь. – Она пыталась нас убить. – Э-э, учись прощать. К тому же есть способы с ней договориться. Достань-ка мешочек с семечками. Бен сделал так, как ему велели. Внутри оставалось два твердых коричневых семечка. – Брось одно из них оземь, как только снова увидишь Фермону, – приказал ему Краб. – Если сделать это сейчас, оно не прорастет. – А во что оно превратится? – Это сюрприз. Тебе станет легче управиться с великаншей. К тому же ты всегда сможешь пальнуть в нее из пистолета, если захочешь покончить с ней раз и навсегда. – Я не пойду обратно к ней. – Ну не обязательно делать это прямо сейчас. Можно сначала перекусить, если очень хочешь. – Лучше от этого не станет. – Ты сможешь договориться с Фермоной. Забавный факт: она питается только человечиной. – И что? – А ты подумай, а потом выработай свою стратегию. Бен поглядел на развилку. – Мне и дальше придется убивать людей? – спросил он у Краба. – Да. – Я не смогу. – Нет, сможешь. Одного ты уже убил. И убьешь снова. Привыкнешь, но со временем. Он в последний раз вскарабкался Бену на плечо. – Я же сказал, это не так уж и плохо, – прошептал он. – Как ты можешь так говорить? – спросил Бен. – Я приспособился. Можно приспособиться ко всему, если хочешь жить дальше. Где-то в километре отсюда на обочине дороги лежит палатка. Потом ты увидишь замок, но войти туда не сможешь, если прежде не вернешься к великанше. Когда захочешь передохнуть, просто переночуй в палатке. Тебе выпадет работа прямо как по заказу… Но его ты сможешь одолеть. – Кого это – «его»? – Это еще один сюрприз. Но ты сможешь одолеть все. Это я тебе обещаю. Он спрыгнул на землю и помахал Бену клешней. – Не хочешь ничего с собой прихватить? – спросил у него Бен. – А мне ничего не нужно. В какой-то момент тебе тоже ничего не понадобится. И тут Краб прошел сквозь невидимое препятствие, словно того вообще не существовало, и затрусил по дороге, по которой Бен надеялся пройти сам лет через десять. Часть 2 Глава восемнадцатая. Тони Уоттс Бен сидел на тропе и смотрел, как Краб исчезает в колышущейся под ветерком невысокой траве. А каково это – быть крабом? Это больно? Сожмется ли мой мозг в крохотный комочек? Останусь ли я после этого крабом навсегда? Не хочу навсегда оставаться крабом. Господи, не превращай меня в него. Не бросай меня таким. Он иссыхал. Он мог так и остаться здесь на дороге, пока из него не вытечет кровь и все соки, пока он не сделается плоским, как блин, а потом кожа медленно истлеет, и он превратиться в некое подобие обрывков бумажного полотенца: крохотные ошметки, которые ветер подхватит и развеет во все стороны. Вершина горы Фермоны по-прежнему виднелась сзади. На возвращение туда уйдет несколько часов. А как же дом? Что, если Питер снова окажется на улице, играя на крыльце? Если Бен снова увидит Питера, он перемахнет через забор и с готовностью погибнет. Он не мог заставить себя вернуться. Не теперь.