– Честное слово. – И много ли их там? – Очень много. Клянусь. – Поглядите-ка на него! Ты снова маленький. Держу пари, ты возомнил о себе, что крутой, когда стал моего роста. Так, рассказывай, где мне взять эти яства, и, может быть, я не вышвырну вас на солнце. Циско ошарашенно уставился на Фермону, перекрестился и принялся шептать молитвы. – Ты собираешься нас съесть? – спросил у нее Бен. Фермона уперла руки в боки. – А ты как думаешь, Бен? И тут его озарило. – Нет, ты нас не съешь. – А знаешь, почему? – поинтересовалась она. Он знал. – Потому что мы на тропе. Нам велено никогда не сходить с тропы, иначе мы погибнем. – Ага, но есть ведь еще и оборотная сторона, так ведь? Которая заключается в том… – Если мы остаемся на тропе, то не можем погибнуть. – Именно что. Теперь ты знаешь. К тому же от тебя и этого маленького идальго забот столько, что лучше с вами не связываться. Он меня все своей зубочисткой тыкал! Нет ничего хуже драчливого мужчины. Так, и где же еда? Давай-давай ее сюда. – Там, в пустыне, – ответил Бен, – остался магазинчик, где их очень много. Он стоит прямо у дороги. – Замечательно. Так, а теперь оба быстренько сгрудились в кучку в углу. – Это зачем? – Делай, что велю, дурень. И перестань меня раздражать. Это будет потрясно. Поглядишь, на что я способна. Бен подбежал к Циско, и обессилевшие мужчины прижались друг к другу, а Фермона вытянула левую руку прямо над ними, соорудив импровизированный навес. Затем исполинской правой рукой она пробила потолок усыпальницы. Разбитые куски раствора и тяжеленные каменные глыбы обрушились на пол спальни Вориса. Бен с ужасом наблюдал, как каменные блоки размером с кондиционер отскакивали от тыльной стороны ладони Фермоны и грохались вниз, лишь чудом не расплющивая их с Циско. Когда пыль осела, Фермона стряхнула с себя несколько валунов, а потом левой рукой подняла их обоих с пола. Сверху в усыпальницу било яркое солнце пустыни, а сам склеп, казалось, страшился света. Великанша высунулась в дыру в потолке и выбралась из стеклянного здания посреди пустыни, продолжая крепко сжимать в руке Циско и Бена. Затем она спрыгнула с крыши, защищая людей от удара о лежавшие внизу спекшиеся от жара пески. Она поставила их рядом с красным грузовиком и снова уперла руки в бока, поглядывая на солнце и покачивая головой. – Не знаю, как люди выдерживают, когда эта жаровня целый день накаляет им головы. – А мы от нее чуть подальше, чем ты, – ответил Циско. – А в этом магазинчике, о котором ты говорил, шляпы есть? – Не твоего размера, – сказал Бен. – Та-а-ак! Вы запомните, как я подставляла свою нежную белую кожу под камни, помогая вам. – Обязательно запомним. Фермона… – Да? – Спасибо тебе, – произнес Бен. – Огромное тебе спасибо. – Ах, какая прелесть. Теперь мне вроде как снова хочется тебя съесть. – Тут она игриво подмигнула ему. – Шучу, шучу. Ладно, я пошла. И она с грохотом затопала по пустынному шоссе в поисках новых, свежих ароматов и вкусов. Глава двадцать седьмая. Вилла После ухода Фермоны Циско и Бен стали свидетелями еще одной из бесконечной последовательности метаморфоз. Она наблюдали, как асфальтовое шоссе, появившееся словно бы ниоткуда и ведшее к логову Вориса, обогнуло разрушенную офисную усыпальницу и устремилось на запад вдоль пустынной равнины. Бен и Циско запрыгнули в грузовик и час за часом ехали вдоль тропы. Оба с удовольствием поглощали фастфуд. Циско почти беспрестанно помахивал рукой у решетчатой отдушины кондиционера. – А как делается такой прохладный ветер? – спросил он у Бена. – Его делает хладагент. Фреон, – ответил Бен. – Кто такой Фреон? – Это химикат такой. Он охлаждает воздух. – Прямо чудо какое-то. – Сто`ит в магазинах тридцать долларов, дружище. – А вот то будущее, из которого ты… оно бы мне понравилось? – Если честно, оно, наверное, не очень-то отличается от известного тебе мира. Кто-то там счастлив. Кого-то терзает злоба. Войны идут. Не знаю, так ли сильно разнятся времена. Мир меняется, но люди всегда ведут себя одинаково. – А как по-твоему, я бы смог управлять этим грузовиком? – Нет. Километров через сто пятьдесят шоссе вдруг уперлось в обширный массив заболоченных джунглей. Деревья вздымались ввысь прямо с края пустыни, вытягивая стволы к солнцу и образуя плотный, почти непроницаемый навес. Тропа вела в темную глубину тропического леса, а купол из ветвей накрывал их густой зеленой тенью. Лесная дорога сделалась узкой и ухабистой, растения обступали и царапали грузовик, словно пытаясь поймать его. На капот вдруг прыгнул лемур, отчего Циско опасливо перекрестился, после чего зверек перескочил на стоявшее рядом дерево. Невидимые животные и насекомые издавали разнообразные звуки, пока грузовик катился вперед. Через несколько мгновений он выехал на заповедный берег моря, устланный песком из мелко-мелко перемолотых волнами морских раковин. Солнце медленно садилось в восхитительное изумрудно-лазурное море, чьи воды могли умиротворить любого, взглянувшего на них. Лиловые и розовые лучи предзакатного солнца отражались от песка, придавая ему перламутровый отблеск. На берегу тропа расходилась по трем направлениям. Справа стояла вилла из тесанного бука с шикарным внутренним двором и бассейном, наполненным такой чистой водой, что она казалась дистиллированной. Там даже имелось отмеченное на песке парковочное место для красного грузовика. Слева тропа вела вдоль берега моря, где он делал небольшую дугу вокруг залива. Прямо перед ними тропа упиралась в стоявший почти у самой воды небольшой круглый журнальный столик, накрытый белой скатертью, с прибором на одну персону и бутылкой шампанского (всегда шампанское), охлаждавшейся в серебряном ведерке. Тарелок в приборе не было, за исключением большого бирюзового блюда со стоявшим посередине его стеклянным пузырьком, плотно закрытым пробкой. Минуя стол, широкая тропа уходила прямо в воду. Из-под блюда виднелась небольшая карточка. Кто-то изящным почерком начертал на ней его имя: БЕН. Он вылез из грузовика и взял карточку, ощущая пальцами фактуру плотной бумаги. Циско обнажил меч и начал оглядывать берег в поисках потенциальных хищников, но вокруг никого не оказалось. Бен не так остро воспринимал опасность. Здесь их вряд ли кто-нибудь побеспокоит. Вориса больше нет. А это – награда. Здесь они в безопасности. Циско заглянул Бену через плечо и увидел карточку. – Что это значит? – спросил он. – Это значит, что мне придется отправиться в море, – ответил Бен. – А я пойду другим путем. – Верно. Тропа велит нам разойтись в разные стороны. – Я не желаю этого делать. Бен хлопнул испанца по плечу. – Я тоже, старина. – Ты должен выпить из этого пузырька? – В какой-то момент – да. – И ты знаешь, что с тобой произойдет? – Да. Я превращусь в краба. – Но это же невозможно. – Ты видел то же, что и я. Так зачем же сомневаться? – И ты этого хочешь? Стать крабом?