— Прости, я не предупредил, — Лексорк присел рядом, опустив лишённую двух пальцев руку на плечо бьющегося в судорогах Игера, — иногда из глубин Сатанитового грота выносят трупы и складывают в отдельные комнаты, чтобы солдатам не приходилось спускаться вниз, но мы не успевает сжигать тела. — Это ужасно, — Игер сплюнул остатки рвоты и нацепил повязку на рот, — столько гниющих мертвецов. — Да, ужасно, — согласился Лексорк и поправил пятернёй криво обрезанные коричневые волосы, — скоро и ты привыкнешь. Подозрительные взгляды голодной троицы сверлили отряд, пока тот не скрылся за дальним углом помещения. Чёрное древо поудобнее перехватил арбалет. Вдоль стен длинного коридора сидели бледнолицые, потерявшие последнюю надежду, люди. Они почти не дышали, изредка безжизненные взгляды опускались с потолка на пришедших незнакомцев, а губы шептали неразборчивые слова, которые в любое мгновение могли стать последними. Женщина с отчаянием в глазах прижимала к груди исхудавшую дочь. Бородатый мужчина рыдал над бездыханным телом девушки. Горбатая старуха с огромной бородавкой над правой бровью, опираясь на беспризорного мальчика с железным тазом в руках, расхаживала вдоль коридора, читала молитвы Солнцу и поила водой умирающих. Пятеро солдат вооружённые короткими копьями периодически проверяли дыхание больных и уносили тела умерших. К концу коридора земляной потолок плавно увеличивался в высоте. Отряд наткнулся на невысокую насыпь, на которой сооружены защитные баррикады. Шесть трупов лежало у небольшого подъёма. Из тел четверых мужчин и двух женщин торчали оперения арбалетных болтов. — Штаб, — вздохнул Лексорк и махнул рукой солдату за баррикадой, — надеюсь, лекарь, ваше мастерство поможет нам. Густая чуть тёплая каша с усилием проскользнула внутрь. Погнутые ложки стучали по исцарапанным металлическим мискам. Подавленный свет костра и настенных факелов преклонялся пред непроглядной тьмой в дальних углах помещения. Фигуры солдат, снующих вдоль рядов двухъярусных скрипучих коек, отбрасывали скользкие тени. — Ешь, Игер, тебе нужны силы, — Лексорк кивнул на покрытый копотью котелок. С безжизненным взглядом мимо костра шёл немолодой мужчина в серых одеждах, низко опустив голову, — здравствуй, Азурган. Копна грязных чёрных волос накрыла лоб солдата, когда тот устало покачал головой и повалился на ближайшую койку, закрыл глаза, захрапел. Лексорк тяжело вздохнул, его лишённая двух пальцев ладонь опустилась на плечо Чёрного древа. — Когда Белигер пришлёт нам подмогу? — Керисар отхлебнул мутной воды из железной кружки и скрестил руки на животе, — лазарету нужна охрана. Я собираюсь немедленно приступить к работе. — Скоро. Ядовитое море вцепится в любую возможность помочь своим людям. Но нам постоянно не хватает бойцов, — Лексорк прикусил губу, его глаза засверкали ярче, чем искры костра, — солдаты спят урывками и постоянно недоедают, каждый день они несут к костру тела своих близких, каждый день сталкиваются с ужасом в глазах жителей, обречённых на смерть, и каждый день отчаяние сжигает их изнутри. Последняя надежда пришла в Сатанитовый грот по вашим следам. Чёрное древо соскрёб со стенок миски остатки холодной каши, убрал посуду и, обхватив руками голову, прикрыл покрасневшие от дыма и безысходности глаза. Виселица предназначена для одного человека. Тело последнего потомка Чёрного древа парило над промёрзшей землёй. Ядовитыми словами народ проклинал его. «Я не виновен», — шептали ободранные губы, и невидимые слёзы скользили по щекам. — Что же ты наделал, сын мой? — Иварт Чёрное древо упал на колени напротив виселицы, — кто посеял скверные мысли в твоей голове? Кто указал тебе дорогу во тьму? Дитя моё, прошу тебя, скажи мне! «Я не понимаю, дед», — прохрипел Игер, но петля задушила его слова. Невыносимый жар ударил в лицо, когда столб огня взвился из-под ног проклинающей Чёрное древо толпы. Множество ртов одновременно распахнулись в едином нечеловеческом крике. Горящие недавним азартом глаза лопнули под натиском пламени. Волосы и одежды, ярко вспыхнув, прогорели за пару мгновений. Кожа дымилась, трескалась и обугливались, пока огонь безнаказанно ласкал тела неистово визжащих людей. — Ты убил нас! — донеслось из толпы, утопающей в горящей земле, — ты убил нас всех… «Я не виноват», — Игер, крепко стиснув зубы, попробовал освободиться из объятий петли, но сдался, когда увидел свои ладони, на которых засохла тёмная кровь. Под землёй день и ночь схожи, словно близнецы. Койка проводила Игера на службу жалобным скрипом. С верхнего яруса спрыгнул мальчишка лет тринадцати. Большие зелёные глаза внимательно изучали Чёрное древо, пока тот натягивал сапоги. — Идём, — наигранно грубым голосом произнёс парнишка и с силой потянул Игера за рукав, — Лексорк поручил мне проследить за тобой. — Как тебя зовут? — Чёрное древо сонно покачал головой и потёр сухие глаза. — Аригер, — мальчишка поудобнее закатал рукава огромной для худенького тела серой куртки, заправленной в подвязанные верёвкой широкие штаны, — следуй за мной, солдат. Сегодня факелы ярче освещали помещение лазарета, а между некоторых коек протянули верёвки, на которых подвесили плотные шторы, отделяющие отдыхающих солдат от больных жителей. Крепкая вонь неизвестных Игеру трав сражалась с запахом болезни, пота и человеческих испражнений. — Странный старик что-то варит в котле, — прерывистым басом прокомментировал Аригер, когда они дошли до баррикады, — твоё место на этом посту. Белигер приказал не пропускать никого, кроме солдат. Держи свой арбалет на взводе, Игер. Хмурый человек по имени Азурган стоял на другой стороне баррикады. Около сложенных друг на друга мешков, деревянных ящиков и железных бочек, служащих в качестве укрытия, посапывали, крепко обняв короткие копья, ещё два солдата. Чёрное древо прислонился плечом к холодной стене. Мальчишка Аригер спустился вниз по насыпи и скрылся во тьме. — Бедный мальчик, — пробурчал Азурган. Его незаряженный арбалет валялся под ногами. Он провёл пятернёй по слипшимся от пота угольно-чёрным волосам, — ты можешь ещё немного поспать, щенок. — Не хочу, — Чёрное древо аккуратно положил свой арбалет на набитый землёю мешок, — меня зовут Игер. — Солдатам без разницы, чьё тело будет шипеть на костре, — Азурган плюнул на насыпь и вытер мозолистой ладонью рот, — ты и старик напрасно пляшете здесь. — О чём ты говоришь? — Игер стиснул зубы и сильнее прижался к стене. — Сам знаешь, — фыркнул солдат, отмахнувшись рукой, — из ваших стараний ничего не выйдет. — Но мы попробуем, — парировал Чёрное древо, — отчаянная попытка лучше бездействия. — Нет, щенок, — заклокотал Азурган, хлопнув ладонью по мешку, — ты видел умирающих людей? В их глазах больше нет страха. Только безразличие. Большинство смирилось со смертью, но тут приходите вы. Глупцы со слепой надеждой в мешке. — В этом нет ничего плохого, — тихо просипел Игер, устремив взгляд на тёмные пятна крови у подножия насыпи. — Есть. Умирать с надеждой на жизнь гораздо больнее, чем смиренно уйти к Солнцу, — утробно прорычал Азурган и пнул кончиком ботинка спящего солдата, — вот увидишь, щенок. Чёрное древо слабо покачал головой. К насыпи вышел Белигер Ядовитое море, поддерживая под руку пожилую женщину с бледным лицом. Он одобрительно кивнул Игеру и ушёл в глубь лазарета. Разбуженный солдат занял позицию Азургана, который с гулким мычанием грохнулся на подстилку у баррикады: — Карауль, спи и давись холодной кашей, но никогда не покидай свой пост, — с закрытыми глазами причитал он, — вот увидишь… Мерзкий холод впитывался в кожу. Ноющая боль поселилась в ногах и спине. Вскоре красно-оранжевые круги настенных факелов начали расплываться в глазах. И голова отяжелела. Время от времени из темноты туннеля выходили изнеможённые солдаты. Лазарет стремительно заполнялся больными женщинами, мужчинами и детьми. Чёрное древо внимательно следил за происходящим, иногда щипая себя за подбородок, чтобы прогнать сон. Вернулся Лексорк. На шее солдата засохла тёмно-бардовая полоса, за правым ухом волосы слиплись от крови. Он улыбнулся Игеру, кивнул дозорному и скрылся за шторами лазарета. Заросший густой бородой мужчина в рваных обносках осторожно подкрался к самому подножию насыпи. Пара маленьких сверкающих глаз пристально изучала баррикаду. Заметив незнакомца, Игер подскочил на месте, опустив руку на арбалет. Пришелец испарился в темноте туннеля. — Народ начинает что-то подозревать, — Лексорк передал напарнику Чёрного древа небольшой котелок, — скоро за баррикадой соберётся целая толпа. — На тебя напали? — неуверенно поинтересовался Чёрное древо, затем проглотил ложку густой каши с кусочками овощей и запил водой из фляги. — Безумец ударил меня палкой по голове, — Лексорк кончиками пальцев коснулся раны за правым ухом, — просто царапина. — Ты убил его? — Игер затаил дыхание, другой дозорный с причмокиванием облизнул ложку и потрепал за плечо спящего Азургана. — Я простил его, — улыбнулся Лексорк и прикрыл глаза, — кто знает, сколько близких он потерял за последний месяц? Мне жаль этих людей, Игер, ведь большинству из них приходится гораздо хуже, чем мне. Они теряют своих родных, своих любимых. — А где твоя семья? — Чёрное древо вздрогнул, утопив глаза в утоптанной земле, — прости, Лексорк. — Ничего, Игер, — солдат протянул котелок с кашей бубнящему проклятья Азургану, — родителей я никогда и не видел, а единственная возлюбленная ушла со странствующим торговцем в город Сердце. Кому нужен обычный солдат с тремя пальцами на руке? Но всё это к лучшему. Ложись спать, Игер. Постоянные дозоры, быстрый сон и плохая еда быстро лишат тебя сил. Вскоре все дни слились в один поток. Чёрное древо двигался от холодной стены, на которую опирался при дежурстве, до измятой подстилки. Он не видел ничего, кроме бесконечного туннеля, тёмных пятен крови у подножия насыпи и посеревших лиц солдат в серых одеждах. Чёрное древо настолько привык к настенным факелам, что усомнился в существовании Солнца. Он подружился с прерывистым сном, свыкся с однообразной пищей, однако, словно от резких порывов ледяного ветра, его бросало в дрожь от могильного эха, навещавшего лазарет из глубин Сатанитового грота. Плач безысходности, тихие рыдания подземного городка, от которых всё сжималось в груди. Сомнения Азургана не иссякали. Он с презрением смотрел на больных, приведённых солдатами в лазарет. «Страдания его матери повиснут на твоих плечах», — выплюнул солдат, когда мальчишка Аригер принёс на руках пятилетнего ребёнка с побледневшим лицом. — Исчез, ушёл в город и не вернулся, — однажды сквозь сон Игер уловил шёпот напарника по дозору, — он забрал арбалет и копьё. — Сбежал, — фыркнул Белигер Ядовитое море, — пусть так, трус за спиной опаснее самых голодных землегрызов. Я скажу Лексорку, чтобы отправил мальчишку в дозор. Лёгкое постукивание перемешивалось с храпом, щёлканьем костров, скрипом коек и слабым кашлем заболевших. Вместо Азургана на другой стороне баррикады на груде сложенных мешков сидел Аригер, ударяя не по размеру большими ботинками друг о друга. Копьё покоилось на худых коленях, серьезный взгляд из-под нахмуренных до дрожи бровей упирался в туннель. Широко зевая и потирая раздраженные глаза, Игер подошёл к мальчишке и опёрся руками на деревянный ящик баррикады. Дозорный, которого сменил Чёрное древо, расположился на подстилке и мгновенного уснул. — Я не помню ни отца, ни мать, а не так давно моего деда убили, — сдавленным полушёпотом промолвил Игер, — я очень скучаю по нему. А где твои родители, Аригер? — Мама умерла через день после моего рождения. Отец вырастил меня в одиночку. Болезнь забрала его в самом начале, — наигранно грубый голос дрогнул и сорвался, — Отец временами был грубым и строгим, но теперь я знаю, он любил меня по-настоящему. Белигер говорит, что он ушёл к Солнцу. Ушёл туда, где тепло. Аригер отвернул в сторону лицо. Чёрное древо осторожно положил ладонь на тонкое плечо мальчишки и почувствовал, как дрожит худое тельце ребёнка. — Я не боюсь их, — шмыгнув носом, Аригер кивнул в сторону туннеля. — Кого? — насторожился Игер, бросив взгляд на заряженный арбалет, покоящийся на мешках на другом конце баррикады. — Людей. Белигер сказал мне, что некоторые заболевшие безумны, и их нужно остерегаться, но я не боюсь, — голос мальчишки вновь обрёл железную уверенность, — как можно опасаться тех, кому ты пытаешься помочь? — Наверное, люди просто боятся, что им сделают хуже, — неуверенно предположил Игер. Раскат нечеловеческого вопля прокатился по всему лазарету и эхом потерялся в туннелях. Чёрное древо схватил арбалет и кинулся бежать между рядами двухъярусных коек. Безумный смех раздавался за шторами, в другом конце лазарета. Игер пронёсся мимо наполненного тёмно-зелёной жидкостью огромного котла. Крепкий запах травяной настойки ударил в нос. Спины собравшихся полукругом солдат преградили путь. Из-за плотных занавесок пробивался знакомый голос. Чёрное древо растолкал людей и ворвался в комнату, едва не сбив с ног Белигера. — У нас получилось, — Керисар, упав на колени, целовал руку женщины, лежащей на койке. По его щекам текли крупные слёзы. Лекарь заметил взбудораженного Игера с арбалетом в руках, — молодой человек, получилось. Получилось. Ничего не понимая, Чёрное древо выпустил арбалет из рук. Глупо улыбаясь, Белигер Ядовитое море подобрал оружие и указал на женщину рукой. Предсмертно бледное лицо налилось живыми красками. Грудь высоко вздымалась при каждом вдохе, и потухшие глаза засияли, словно два ярких костра в непроглядную ночь. Женщина смущённо улыбалась, свободной от бесконечных поцелуев рукой вытирая слёзы. Игер облегчённо выдохнул и упал на колени. Керисар крепко обнял его и долго рыдал у плеча напарника. — Пусть хорошая новость живёт в тишине, — твёрдо сказал Белигер своим подчинённым, но, когда Ядовитое море дружески проводил Чёрное древо до баррикады, они обнаружили толпу напуганных людей, перекрывших туннель до самой насыпи. — Прошу вас, разойдитесь, — сложив у рта руки, Лексорк пытался перекричать беспокойный народ, больше десятка солдат заняли позиции за баррикадой, приготовившись отразить нападение, — тот, кто нуждается в помощи, обязательно получит её. — У вас есть лекарство, — крикнул рыжеволосый юноша, — почему вы не хотите помочь нам? — Потому что им плевать на нас, — взвизгнула пожилая женщина с круглым массивным лицом, — они только для себя и для своих родных лекарство берегут. Снадобья на всех точно не хватит! — Как не хватит? — демонстративно схватившись за сердце, выпалил на выдохе высокий одноглазый мужчина, — если так, то лучше мы сами поможем себе. Вперёд! Толпа лениво двинулась на баррикаду. Солдаты выставили короткие копья. Лексорк отступил назад, отчаянно качая головой. Белигер, вооружённый арбалетом Игера, перепрыгнул через набитые землёю мешки, оказавшись на насыпи между толпой и преградой. Уверенность бунтовщиков потеряла прежнюю силу. — Что, Ядовитое море, думаешь ты смелее нас? — раскинув в стороны руки, прогремел одноглазый и громко харкнул под ноги Белигера, — ты не выстрелишь, слабак. Ты трус, и твой отец был трусом. Звякнула тетива арбалета, и речь одноглазого сменилась низким бульканьем. Полоса тёмной крови заструилась по его груди, кончик оперения стрелы торчал из горла. Повернувшись, Ядовитое море бросил арбалет Чёрному древу. Бунтарь, выпучив единственный глаз и шатаясь из стороны в сторону, двинулся вверх по насыпи, Белигер шагнул навстречу, преграждая путь. Он встал напротив смертельно раненого противника, который, не смотря на уклон насыпи, значительно возвышался над ним. Одноглазый быстро шевелил губами, но не слова струились из его рта, а тёмная кровь. Перезарядив арбалет, Игер взял врага на прицел, но тот уже упал на колени, и Белигер Ядовитое море вырвал красную стрелу из его горла. Одноглазый повалился на бок и скатился к ногам толпы, оставив кровавый след на земле. — Снадобья хватит на всех, — спокойно проговорил Белигер, переломив стрелу пополам, — прошу вас, не мешайте нам спасать ваши жизни. Разойдитесь. Половинки стрелы упали к его ногам. Ядовитое море поднялся на баррикаду и молча двинулся в глубь лазарета. Слабо перешёптываясь, толпа растаяла на глазах, оставив у подножия бездыханное тело одноглазого. — Вновь потеряв терпение, они вернутся, — вздохнул Лексорк, прислонившись к стене. Солдаты разошлись, но по приказу Белигера на баррикаде осталось восемь человек, включая Игера и мальчишку Аригера, который отныне почти не сводил глаз с туннеля.