– Ты видел Банбу? Она жива? Тень скользнула по лицу Тора. – Она не облегчает себе пребывание здесь. Вы похожи: упрямые, импульсивные. Рен расслабилась. – Значит, она еще не потеряла надежду. И должно быть, знает, что я приду за ней. Тор сдержал ругательство. – Не надейся, Рен, я не смогу защитить тебя за пределами арены. Рен хорошо это понимала. Может, звери и поклонятся Тору, но король и его люди – нет. – Я не жду, что ты защитишь меня. Ты мне ничего не должен. Тор взъерошил волосы. – Не все сводится к договоренностям, Рен. – Возможно. Но ты уже достаточно рисковал из-за меня. Тор молчал. Он не смог отрицать это. – Я сожалею о том, что случилось с Анселем, – сказала Рен, – и о том, что забрала Эльске. Обо всем! – Я знаю, – ответил он, и на краткий миг его рука коснулась ее руки. Рен не знала, было ли это сделано намеренно, но от малейшего прикосновения к его коже у нее екнуло сердце. Они дошли до конца коридора и свернули в другой, зимнее солнце лилось сквозь арочные окна и окрашивало волосы Тора в медный цвет. По количеству стражников, расставленных вдоль коридора, Рен догадалась, что Аларик Фелсинг где-то поблизости. Ее желудок скрутило, желание утонуло во внезапном приступе страха. – Тор, – прошептала она. – Я буду рядом. Рен было стыдно, что она этого хотела, что нуждалась в этом. И все же облегчение от этих трех слов затопило ее, как утренний солнечный свет. Вскоре они подошли к железным дверям с искусно вырезанными гевранскими зверями: от ночных ястребов и серебристых соек до снежных барсов и северных оленей. В центре, вдоль притворной планки, Великий Медведь Бернхард из Гевры стоял, издавая рев, его могучие лапы сжимали две серебряные ручки. Дыхание Рен участилось, когда Тор взялся за одну из них. Она представила, как медведь открывает свою пасть и проглатывает ее, когда двери распахнутся. Ледяной ветер пронесся мимо, отчего по рукам побежали мурашки. Она остановилась в дверях, моргая от внезапно наступившей темноты. Теплая рука Тора лежала на ее спине. Рен попыталась удержать этот жар внутри себя, ступив на мраморный пол, настолько отполированный, что она видела в нем свое отражение. Тронный зал во дворце Гринстад напоминал ледяную пещеру, холодную, пустую и лишенную естественного освещения. Огромные белые колонны поднимались к сводчатому потолку, на котором изображались сцены битв, изображение сражающихся зверей и окровавленных солдат на большой фреске выглядело еще более драматично в мерцающем свете бра. Рен резко вздернула подбородок, прежде чем страх взял над ней верх. Тор подтолкнул ее вперед и сказал, наклонившись к ее уху: – Не теряй самообладания и следи за языком. Они шли мимо многочисленных белых колонн, за которыми бесстрастно стояли солдаты и их звери. Снежные барсы прятались в тени, в то время как два волка, серый и черный, крались рядом с Рен, шаг за шагом подстраиваясь под нее. Если бы она не была так напугана, то, возможно, похвалила бы Тора за их безупречную подготовку. Наконец они подошли к мраморному возвышению, на котором стоял внушительных размеров хрустальный трон, его шпили были такими острыми, что походили на осколки стекла. Но Рен не стала задерживать взгляд ни на впечатляющем изделии, ни на ледяном медведе, дремлющем сбоку от него. Она посмотрела на короля, который полулежал на троне. В комнате, полной зверей, Аларик Фелсинг был самым свирепым существом из всех. Его черный сюртук с высоким воротником, расшитый тонкими серебряными нитями, слабо мерцал в свете свечей. Волосы короля были светлыми, как созревшая пшеница, за исключением черной пряди, которая выделялась, как пролитые чернила; кожу он имел бледную, как слоновая кость. Тени залегли под светло-голубыми глазами, которые пристально смотрели на Рен. – Значит, то, что говорили мои солдаты, правда. Королева Эаны расхаживает по дворцу Гринстад. – Голос Аларика эхом пронесся по каждому уголку похожей на пещеру комнаты. – Я удивлен, что ты не спрыгнула с люстры. – Я совершенно непредсказуема. – Рен выдавила из себя подобие улыбки. – Я получила твое приглашение. – Я надеялся, что ты воспримешь его буквально. – Король подался вперед в своем кресле. – Давай, Рен, скажи мне эти отвратительные слова в лицо. Тор переводил взгляд с одного на другого с явным замешательством. Записка короля была игрой, но Аларику явно нравилось играть в одиночку. – Давайте не будем тратить на это время, – сказала Рен. – Теперь, когда я здесь, почему бы нам не поговорить? – Я не привык к обычным разговорам. – Лицо Аларика помрачнело. – Что ж, в этом мы похожи. Аларик посмотрел на Тора: – Обыщи ее. Тщательно. Рен разозлилась, когда Тор повернулся к ней. – Не глупи, – запротестовала она, – ты же не думаешь, что я пришла сюда с оружием? – А ты думаешь, что я поверю тебе на слово? – парировал Аларик. Тор не смотрел на Рен, пока обыскивал ее. Он был идеальным гевранским солдатом: с каменным лицом скользнул руками по ее плечам, а затем по талии. Она закрыла глаза, пытаясь отвлечься от его прикосновений, от воспоминаний, вызванных его альпийским ароматом. – Похоже, тебе нравится это, – протянул Аларик. Рен резко открыла глаза. Не теряй самообладания! Ей потребовалась каждая капля выдержки, чтобы не сказать Аларику все, что она о нем думает. Тор спустился к ее брюкам. – Нет, – прошипела она, пытаясь оттолкнуть его, но он был слишком быстр и ловок. Найдя мешочек на шнурке, он протянул его королю Аларику. – Песок, – сказал он, отходя от нее. Предательство было небольшим, но показалось пощечиной. – Что теперь ты скажешь о доверии? – Глаза Аларика вспыхнули. – Песок вряд ли сойдет за оружие, – фыркнула Рен. – Только если ты не используешь его для своих заклинаний. – Не думала, что ты знаешь об этом! – Рен сложила руки на груди. – Ты удивишься, как много я знаю, – мрачно отреагировал он. – Кажется, начало вышло неудачным. – Неудачи начались с того дня, когда ты убила моего брата, – сказал король так небрежно, что Рен подумала, что ослышалась. Но она не успела отреагировать, потому что он сразу же продолжил без паузы: – Ты та, кого мой капитан, прослуживший дольше всех моих слуг, спас вместо принца Анселя. – Он перевел взгляд на Тора. – Но ты это, конечно, уже знаешь, Тор. Ты ведь можешь отличить чародея от целителя, не так ли? – Он не стал дожидаться ответа капитана. – Я хочу знать, почему ты не забрал песок до того, как привел девушку к своему королю? – Простите мою оплошность, Ваше Величество! – Тор пристыженно опустил голову, и уже не в первый раз Рен захотелось вскочить на помост и врезать королю по его идеально вылепленному лицу. – Виллем Ратборн – причина, по которой умер твой брат, – вместо этого сказала она. – И, так уж получилось, я позаботилась об этой проблеме за тебя. Он превратился в пепел, как и все Святилище. Аларик невесело усмехнулся: – Ты пришла за наградой? – Я пришла за бабушкой. Ты же получил мое письмо, выходит, знаешь это. – Каждый зверь в моем замке знает это, – весело сказал Аларик. Он указал на огромного белого медведя, дремлющего у его трона. – Даже Борвил, хотя он в спячке. – Сколько ты хочешь за ее свободу? Назови свою цену. Ухмылка Аларика стала шире, обнажив жемчужный блеск его клыков. – В мире недостаточно денег, Рен. – Должно быть то, чего ты хочешь, – надавила она. – У всего есть своя цена. Аларик встал, его рост подчеркивался возвышением, когда он посмотрел на нее сверху вниз. – Я хочу вернуть брата. Рен неловко переступила с ноги на ногу. Он выбрал единственное, чего она не могла ему дать, чтобы задеть ее. – Я сожалею о том, что случилось с Анселем. Если бы я смогла вернуться в прошлое… – Но ты не можешь, не так ли? – сказал Аларик. Странное желание загорелось в его глазах. Белый медведь пошевелился во сне, словно почувствовав перемену в настроении своего хозяина. – Нет ведьмы, которая обладала бы такой силой. Верно?