Осенняя ярмарка всегда была одним из любимых развлечений Виви в канун Хеллоуина в Грейвс-Глен. Она всегда проходила на одном и том же поле, в долине между холмами, где к тому моменту каждый уголок был украшен цветными гирляндами и волшебными фонарями, воздух пах жареной едой, попкорном и корицей. И хотя люди определенно приходили сюда с детьми, в празднике этом не было семейной атмосферы, как в том же Дне основателя. В воздухе витало что-то дикое, почти языческое. Сегодня вечером небо было в основном ясным, лишь несколько облаков набегали на луну, и, заворачивая в киоске Гвин набор карт Таро в шелк для очередной покупательницы, Виви радостно напевала себе под нос. – У тебя раздражающе жизнерадостное поведение женщины, имеющей много секса в свое удовольствие, – заметила Гвин, когда покупательница ушла. В очереди больше никого не было, поэтому она запрыгнула на стойку кабинки, свесив длинные ноги. – Так и есть, – радостно заявила Виви. – Его очень много, и он просто замечательный. – Да, я в курсе, – ответила Гвин и, улыбаясь, вытянула ногу и легонько пнула Виви носком оранжевого ботинка. – Ты этого заслуживаешь. – Вроде как да, заслуживаю, – согласилась Виви, ее глаза уже внимательно изучали толпу в поисках Риса. И, заметив, как он направляется к ней с несколькими пакетами вощеной бумаги, улыбаясь во весь рот в момент, когда их взгляды пересеклись… О боже, она чувствовала эту улыбку повсюду. Они с Рисом провели последние несколько дней, предаваясь всему, что могли придумать, всему, что хотели, их тела возвращались к занятиям, на которых остановились девять лет назад. Но в такие моменты, как этот, когда в животе у нее порхали бабочки, а щеки болели от улыбки, когда она смотрела, как он неторопливо направляется к ней, она беспокоилась, что, возможно, ее сердце в любую секунду остановится от счастья. – Я надеюсь, это то, что ты хотела, cariad, – сказал он, протягивая ей один из свертков. – Можно подумать, что они сделаны из чистого золота. – Спасибо, – поблагодарила Виви, обращая к пакету взгляд, обычно приберегаемый для Риса. – Я мечтала об этом весь год. – А этот тебе, – сказал Рис, протягивая другой пакет Гвин, которая взяла его, лишь слегка прищурив глаза. – Ты приносишь моей кузине счастье и покупаешь мне яблочно-карамельный пирог? Явно из кожи вон лезешь, чтобы заслужить какое-нибудь новое прозвище кроме «придурок», придурок. – Я живу надеждой, – хмыкнул Рис, прислоняясь к стойке, разворачивая вощеную бумагу и откусывая кусок собственного пирога. Виви наблюдала за ним с затаенным ожиданием и самодовольно улыбнулась, когда на его лицо набежала тень наслаждения. – Хорошо, теперь я понимаю, в чем дело, – заявил он, затем откусил еще кусочек. – Вивьен, мне очень жаль, но я ухожу от тебя к женщине, которая делает эти пироги. – Ей девяносто. – И тем не менее. Хихикая, Виви наконец-то сама откусила кусочек, ее глаза затрепетали под веками от сочетания соленой карамели, сдобного печенья и яблок с корицей. – Хорошо, женись на миссис Майклсон. Просто обязательно пригласи меня на свадьбу и подай это к банкету, хорошо? – Договорились, – откликнулся он, затем протянул ей руку. Виви подала ему свою ладонь, и он притянул ее к стойке, чтобы поцеловать. Виви засмеялась ему в рот, чувствуя вкус сахара и соли. Разомкнув поцелуй, она заметила, что Гвин наблюдала за ними со странным выражением на лице, и внезапно, немного смутившись, Виви вытерла крошку печенья с уголка рта. – Что такое? – Ничего! – сказала Гвин, поднимая обе руки, но по ее улыбке Виви поняла, что позже у них будет разговор. Покончив с пирогом, Рис отряхнул руки и постучал по одному из наборов карт Таро, лежащих на прилавке киоска. – Это твое творение? Спрыгнув со своего насеста, Гвин кивнула и подошла, чтобы встать напротив Риса. – Мы продаем много колод в магазине, но мои колоды ручной работы – наш самый ходовой товар. – Она скромничает, – поддразнила Виви, толкнув локтем Гвин, и та толкнула ее в ответ. – Ты умеешь читать карты? – спросила она Риса. Он покачал головой, положив оба локтя на стойку. – У меня есть своего рода зачаточное понимание некоторых карт, но нет, это не мой магический дар. Празднество в этом районе ярмарки было еще не очень оживленным, поэтому, когда Гвин взглянула на Виви и сказала: – Не возражаешь, если я почитаю для него? Может помочь со всем этим, – она понизила голос, – проклятием. – Давай, – согласилась Виви, глядя на Риса снизу вверх. – Если ты не против. – Почему бы и не попробовать, – ответил он достаточно бодро. – У нас с Вивьен не особо получилось. Не то чтобы они не пытались. У них, в конце концов, был не только секс. Ладно, секса было много, но в промежутках они занимались исследованиями, в основном с ноутбука Виви, поскольку учебной комнате библиотеки она больше не доверяла. И учитывая, как разозлилась доктор Арбутнот из-за Свечи Эвридики, их, вероятно, все равно не пустили бы внутрь. Теперь Виви знала о проклятиях больше, чем когда-либо считала возможным. Она знала лучшие фазы Луны для соответствующих заклинаний, знала, что полынь делает их сильнее, знала, что в 1509 году ведьма умудрилась проклясть не просто город, а сразу шесть немецких княжеств. Чего она не знала, так это как снять проклятие. Неудивительно, что эта часть в профессиональные интересы ведьм не входила. Отвлекшись, она перешла на другой конец стенда, переставила свечи в витрине, проверила, что табличка «Грешным Делом приезжайте в наш город!» висит прямо, и только когда Рис позвал ее по имени, она оглянулась на них. Он держал Звезду, ее карточку, и улыбался. – Это кажется хорошим знаком. Виви вернулась, прислонилась к стойке и выхватила карточку из руки Риса. – Зависит от ее места в раскладе, – сказала она, и Гвин постучала по тому месту, где лежала карта. – Мы рассматриваем прошлое, настоящее, будущее. Очевидно, ты и есть настоящее. – Очевидно, – эхом отозвалась Виви, и ее глаза снова встретились с глазами Риса. Тот улыбался так, как мог только он, – улыбка одновременно выходила милой и нежной и давала ей знать обо всех грязных вещах, которыми он хотел с ней заняться. Это была одна из ее любимых улыбок на планете. Гвин переворачивала третью карту, место будущего, в то время как Виви смотрела в прошлое. Рис затащил туда Влюбленных, что тоже неудивительно, но когда Гвин выложила третью карту, она нахмурилась, глядя на нее. – Фу, Император. – Он неплохой, – возразила Виви, но, взглянув на версию, нарисованную Гвин, должна была признать, что получилось немного зловеще. На карте был изображен мужчина в темном костюме, сидящий на деревянном троне, который выглядел так, словно был вырезан из древнего дуба. В его бороде была седина, и он хмуро смотрел на них с карты, не выпуская из рук тяжелую трость из черного дерева. – Да, ничего плохого, – согласилась Гвин, постукивая по карточке. – Это просто, ты знаешь, Власть. Правила, структура… – Мой отец, – сказал Рис, и Гвин кивнула, поднимая карточку. – Точно, он полностью представляет… – Нет, – произнес Рис, и что-то в его голосе заставило Виви поднять на него глаза. Он обернулся и с мрачным выражением лица смотрел в толпу, откуда в их сторону направлялся темноволосый мужчин в черном, в сопровождении чуть отстающей тетушки Элейн. Рис повернулся к Виви, глаза его были серьезны. – Это мой отец. Он здесь. Глава 27 Рису было странно видеть Виви в доме своего отца, но это не шло ни в какое сравнение с тем, чтобы видеть отца в доме Виви. Ну, технически это был дом ее тетушки, но с таким же успехом он мог принадлежать Виви – так много времени она в нем провела, так естественно смотрелась за кухонным столом своей тети с кружкой дымящегося чая у локтя. Саймон выглядел немного менее естественно, но, честно говоря, он смотрел на говорящего кота. – Сладость? – спросил сэр Мурсиваль, пытаясь потереться об руку Саймона. – Слааадость? – Что это за мерзость, черт возьми? – спросил Саймон, отводя руку назад, как раз в тот момент, когда Гвин встала со своего места и подхватила кота со стола. – Это не мерзость, а сладкий пирожок. Хотя нам действительно нужно поработать над его манерами за столом.