– Да и выражения лиц у вас сейчас похожи. Принцесса и верблюдица глядели на него одинаково неодобрительно. Дракон протянул руку за ограждение загона, ласково потрепал белую обитательницу «зоопарка» по лбу. – У каждого живого существа есть аура, – начал он, будто рассказывал сказку, – и ты можешь обратиться в кого угодно. Или во что угодно, если в нем есть жизнь. В дерево, например. – И в дракона могу? – поинтересовалась Ангелина. – Можешь, – усмехнулся Владыка. – Только пока не нужно. Потренируйся на тех, кто примерно равен тебе по весу; привыкнешь жить, двигаться в чужом теле – и тогда можно. С крыльями надо быть осторожной: запутаешься в полете, пока не умеешь контролировать себя, упадешь и разобьешься. При первых оборотах ощущение, будто на тебе неправильно надетая, тесная одежда, и, пока не приноровишься, не нужно экспериментов. Хотя я мечтаю увидеть тебя драконицей, принцес-с-с-са. Интересно, какой ты будешь. – К делу, Нории, – нетерпеливо произнесла Ани, игнорируя мечтательные нотки в голосе дракона. – Все просто. – Нории взял ее руку, положил на морду смиренно вздыхающей верблюдицы. – Закрой глаза. Почувствуй ее ауру, запомни форму. А затем мысленно сверни свое пламя в эту форму, аккуратно, не тороп… Перед ним стояла вторая белая верблюдица и нетерпеливо фыркала. Первая поджала уши, взревела и унеслась под навес, высоко вскидывая ноги. – Что же ты такая быстрая, – укоризненно сказал дракон и погладил Ани по спине. По белым бокам пробежала раздраженная дрожь. – Пройдись, почувствуй свое тело. Если получится – пробегись, но недолго. Верблюдица сорвалась в галоп, и он недовольно покачал головой. Упрямая Рудлог. Все ей нужно сразу. Бегала долго, подпрыгивала, ложилась на землю, пробовала щипать траву, пить, а он посмеивался, глядя на то, как она серьезно подходит к делу. Затем вспомнил свое первое обращение – ведь носился так же, чуть не сломал крыло, когда садился. – Набегалась? – спросил Владыка, оглаживая бока подошедшей верблюдицы – шерсть жесткая, плотная. Та рявкнула, отступила назад. – Теперь просто разверни ауру обратно, убери форму. Он успел еще увидеть возмущенное лицо принцессы, ослепительно блеснувшее нагое тело, мелькнувшую тяжелую грудь, круглый живот – и закрыл глаза, снял рубаху через голову, протянул вперед. – Я забыл, извини. Оборот практически всегда оставляет без одежды. – Я это знала, – шурша рубахой, проворчала Ангелина. – Тоже забыла. От чего это зависит? Нории, не открывая глаз, пожал плечами. – От таланта, наверное. Я могу вернуть одежду обратно, но это сложно. Есть несколько младших драконов, которые легко оборачиваются обратно в одежде, если только не устали. При этом стихия их не сильна. Ты оделась? – Да, – сухо ответила первая Рудлог. – Мышцы болят. – Завтра будет еще хуже, – Нории медленно шагал вдоль ограждения загонов, рассматривая животных, и Ани шла за ним, слушала. – Я говорил: недолго. Тело твое меняется, мышцы работают по-другому, энергии больше потребляется. Надо привыкать понемногу, Ани-лиша. Если к ночи будет не заснуть от боли, пошли за мной, я помогу тебе. – Справлюсь, – ровно сказала Ангелина. – Нории, Алмаз… один маг говорил нам, что мы не можем пребывать в теле животного более получаса. Почему? – Через несколько лет сможешь. Они наконец вышли из «зоопарка» и направились ко дворцу. Солнце заливало западный склон неба красным и золотым, а с другой стороны уже темнела быстро надвигавшаяся ранняя осенняя ночь. И опять пахло цветами, сладко и терпко, и звонким хором вступали на ночную смену птицы. Было привычно и почти уютно, будто все здесь знаешь. – Это зависит от тренировок. Когда мы оборачиваемся, не только мозг влияет на тело, но и тело на мозг. Животное подавляет человека, и есть риск остаться зверем навсегда. Но чем чаще перекидываешься, тем сильнее контроль. Мы можем сутками быть в теле дракона и оставаться с ясным сознанием. Как ты себя чувствовала в другом теле? – Непривычно, – отозвалась Ани. Босиком по дорожке было больно идти, попадались камушки, какие-то колючки, и она старалась ступать аккуратно, глядела под ноги. – Если начинала думать, как идти, как управляться – сразу спотыкалась. Ты прав, похоже на тесную одежду. А отключала разум – и все получалось. Ох! Она, заговорившись, наступила-таки на колючку и теперь стояла на одной ноге и злилась – из-за нелепости ситуации, из-за того, что больно, из-за того, что он сейчас начнет помогать, прикасаться. Пусть рубаха почти до колен, все равно неудобно. Нории посмотрел на нее, улыбнулся, без лишних слов присел. – Обопрись на меня, Ангелина. Принцесса положила руки ему на плечи – кожа прохладная, чуть влажная, упругая, – и терпеливо ждала, пока он извлекал иголки, рассматривал ступню. Встал, легко взял ее на руки и понес ко дворцу. Встреченные слуги провожали их выразительными взглядами. Ани молчала. Раненой ногой ступать в пыль – еще заразу занесешь, а с местной медициной об антибиотиках и не слышали. Да и негоже ей орать и вырываться. Суреза, накрывавшая ужин в ее покоях, аж засияла, приложила руки к груди и быстро-быстро вышла из спальни. Нории уложил свою невесту на кровать, снова осмотрел ступню, провел аккуратно ладонью – защипало, закололо крохотными иголочками. Ангелина встала, покачалась с носка на пятку. – Спасибо. Ты ведь мог и сразу меня вылечить, Нории. – Мог, – сказал он, склонив голову. – Позови меня, Ани-эна, если телу станет больно. Позовешь? – Нет, – раздраженно ответила она ему в спину. Дракон уходил, и слава богам – сегодня его было слишком много для одной принцессы. Хотя день прошел очень плодотворно, надо признать. Тело ломало все сильнее. Горячая ванна с травами чуть расслабила, массаж размял мышцы, и боль отступила. Чтобы к ночи вернуться снова. Жилы тянуло так, что Ани ерзала, проклиная отсутствие обезболивающих и свою резвость. Снова сходила в горячую ванну, но и это средство перестало помогать. Больно было до слез: казалось, что мышцы просто выворачивает, натягивает до предела. «Справлюсь сама», – твердила она себе, когда ноги начало сводить судорогами и пришлось сгибать-разгибать их, зажимая зубами край подушки, чтобы не кричать. «Справлюсь», – почти плакала, когда, измученная и неспособная заснуть, на дрожащих ногах в очередной раз шла в ванну, а потом обратно. «Справлюсь!» – когда легла на живот, вцепившись в простыню, и тихо стонала, находясь уже в полубессознательном состоянии. Даже во время цикла никогда не бывало так больно. И когда тело закололо и стало отпускать, уже не было сил повернуть голову. Мужские руки прошлись от лодыжек до затылка, мягко, чуть касаясь, и за ними уходила боль, мышцы расслаблялись. Только пробормотала «спасибо» и провалилась в сон. Стоявший над ней Нории невесело улыбнулся, поднял тонкое покрывало и укрыл упрямую до глупости и саморазрушения первую принцессу дома Рудлог. «…Удивительно, что наши родовые способности так легки в изучении, и тем обидней, что мы так долго действовали интуитивно, не зная своей силы. Поколение за поколением мы понемногу теряли знание о себе, пока не получилось шесть девиц с огромной силой и невозможностью ее применить. Я всегда думала, что над нашим родом висит какое-то проклятье. Сами посудите: дед был алкоголиком, бабушка умерла рано, оставив одну дочь, прадед погиб нелепо, подавившись, прапрадед страдал нервным расстройством… Супруги Рудлогов практически все умирали молодыми, даже если взглянуть на маминых мужей: наш отец погиб, Маринин – погиб, Святослав Федорович чудом остался жив. И мама умерла не своей смертью. Ни в одной династии нет такого количества не своих смертей, разве что в прервавшейся блакорийской. И это наводит на неприятные мысли. Василина, Владыка Песков говорил о том, что наш предок, Седрик, в союзе с блакорийским королем (насколько я помню, тогда правил Виланд Гёттенхольд) заключили драконий народ в гору, когда те прилетели подписывать мирный договор. Оставим в стороне техническую сторону вопроса – я не знаю на Туре такой силы, которая могла бы это осуществить. Если случившееся – правда, вне зависимости от причин этого поступка (которые тоже очень хотелось бы понять), то на ум приходят вполне определенные выводы. Надо бы найти специалиста по проклятиям, чтобы посмотрел нас. Странно, что эта мысль пришла в голову только мне, наши предки вполне могли догадаться…» Ирина Рудлог Ангелина покрутила в пальцах золотую «ручку», задумалась. Тело немного ныло, но вполне терпимо, и она уже решила, что вечером потренирует и оборот, и управление огненными «плетьми». Но без чрезмерности, как вчера. Она вдруг вспомнила уверенные руки, легко касавшиеся ее тела и снимавшие боль, и чуть не задохнулась от непривычных, сладких, ненужных ощущений – так перехватило дыхание. Закрыла глаза. Хватит. Стопка листов, исписанных с двух сторон черным грифелем, терпеливо дожидалась на столе, пока ее свернут, запечатают и отправят адресатам. Завтра Василинин день рождения. А послезавтра Энтери понесет эту почти монографию сестрам. Дай боги и Красный отец, чтобы все было хорошо. Чтобы ничего страшного ни с кем из них не случилось за ее отсутствие. Утро этой пятницы выдалось насыщенным. Из Тайтаны вернулся Ветери, груженный подарками от эмира Персия Владыке Нории, а также заверениями в восхищении, дружбе и готовности помочь соседу, и приглашениями для Владыки посетить эмират. Уставший дракон поспал всего пару часов, а затем на своеобразном собрании, где присутствовали Нории, Четери, Энтери, Ангелина и прилетевший с моря Мири, рассказал о своем полете. О том, с каким изумлением его встретили и с какими почетом и пышностью принимали. О бесконечных и медленных разговорах с эмиром, который кажется ленивым и рассеянным, но за видимостью этой скрывается острый ум. О том, что граничной полосе торговли – быть. О том, что эмират готов вложиться в постройку дороги до Истаила, но строить без сопровождения местных не может – оказывается, Пески защищают себя сами. Ангелина с интересом выслушала об эффекте блуждания. Вот значит, почему в Истаиле до сих пор не появилась ни одна поисковая группа. В том, что ее ищут, она не сомневалась. Ветери продолжал рассказывать. О вопросах, словно заданных невзначай: какие ископаемые есть в стране, что успели разведать, в какую сторону планируете развиваться. О предложении выделить специалистов-управленцев, экономистов, международных юристов, способных помочь построить функциональное государство. И не только управленцев, но и учителей, врачей – тех, кто готов ехать работать за драконье золото. О том, что они с радостью продадут нефте– и газодобывающее оборудование, но не лучше ли просто пустить в Пески их, эмиратские компании, которые уже имеют опыт добычи и будут исправно платить налоги, в том числе и на сверхприбыль, и отдавать стране часть добытых ресурсов? Ани слушала и хмурилась: как она и предполагала, эмир не растерялся и постарался сразу обеспечить себе приоритет в отношениях с возрождающимся соседом. Надо срочно написать Василине о встречных мерах, расписать подробно. Иначе упустят шанс прочно привязать к себе Пески. Если еще и Йеллоувинь встрянет в борьбу за благосклонность соседа, то для обеспечения приоритета только и останется, что выйти замуж. Чтобы уж наверняка соединить их страны. Принцесса с сомнением посмотрела на Нории, оценивая плюсы и минусы подобного шага, поймала ответный удивленный взгляд, поджала губы и снова обратила внимание на рассказчика. Продать себя за долгосрочный договор о приоритетном партнерстве между Песками и Рудлогом? Без сомнения, прекрасная идея. Видимо, жара все-таки действует на способность рационально мыслить. Иначе как объяснить то, что прошел какой-то неполный месяц, а она уже не воспринимает брак с доисторическим ящером как нечто чудовищное и абсолютно невозможное. Скорее, как крайне маловероятный, но возможный стратегический шаг. Хотя вряд ли такие жертвы понадобятся. В конце концов, что могут предложить Пески в обмен на товары из Эмиратов, помимо золота? Да, его много, но оно конечно, а в бюджете должны быть сбалансированы доходная и расходная части. Чем они могут торговать? Коврами, верблюжьим молоком да шерстяными тканями? Так в Эмиратах этого полно. А вот в Рудлоге подобную экзотику воспримут с восторгом. Хотя это, конечно, даже половины процента от расходной части не компенсирует. Зато потом… будет добыча – будет и торговля на совсем другом уровне. А пока пусть связи налаживают простые люди. Можно же делать это с двух сторон: пусть Энтери летит на свою свадьбу, а заодно обговорит с мэром Теранови возможность торговли и со стороны Рудлога… Ветери продолжал говорить: о технических чудесах, которые встретил во время пребывания в Тайтане, об изменениях в укладе жизни соседей, о высоких зданиях, машинах и магазинах. Обо всем том, что было частью ее мира и только через очень продолжительное время могло стать частью мира этого. Драконы общались, Ангелина кратко помечала свои замечания на листе бумаги. После нужно будет поговорить с Ветери, передать ему обратно дела по городу, рассказать, что она успела сделать. И плотно заняться планом развития страны. С достигнутыми соглашениями дело пойдет куда быстрее. Принцесса ушла с импровизированного совещания только когда время подошло к обеду – после нужно было проводить урок у нани-шар. Тем более что информативная часть закончилась и начались описания того, как дракона встречали, деталей быта – всего того, что Ангелина и так знала. Поэтому она попрощалась с мужчинами, сдержанно улыбнулась в ответ на задумчивый взгляд Нории и вышла. После ее ухода Ветери наконец с облегчением замолчал. – Передохни, – весело посоветовал ему Мири, пододвигая кувшин с лимонадом. – Передохнешь тут, – сухо высказался Ветери, – когда на тебя таким взглядом смотрят. Я уже забыл, когда столько болтал о пустяках. Он сделал несколько глотков, помолчал. – Владыка, что я хочу сказать. Эмир сладко поет и кажется дружелюбным, но вряд ли за пять веков отношения между странами изменились настолько, что стала возможна безвозмездная помощь. Мы слабы, и нам легко впасть в зависимость, пустив в Пески чужаков и отдав им право добычи наших богатств. Мы не знаем о нынешнем мире почти ничего, а значит, эти кон-суль-тан-ты, которых он предлагает, будут иметь возможность обманывать нас, работая на Тайтану. Впереди, Владыка, налаживание контактов с другими странами, и слабых среди них нет. А у нас нет человека, который бы смог играть с ними на равных, и нет уверенности в том, что приглашенные люди будут верны нам. Даже эта Рудлог, – Ветери кивнул на дверь, – прости, Владыка, думает прежде всего о выгоде своей страны, а потом уже о Песках. Нории поморщился. – Ей нужно время, Ветери. Ты говоришь, нет людей. А как же ты? Драконий дипломат пожал плечами. – Нории, я один. А у людей целые дип-ло-ма-ти-че-ски-е корпуса – это такие службы, в которых работают тысячи человек. Эмир любезно снабдил меня книгами с новыми законами, коих обязаны придерживаться все страны в отношениях между собой. Мне неловко признать, но я часть слов просто не понимаю. Обмануть нас, Нории, проще простого – нет уже былой славы, когда мы были сильнейшими и могущественными. Драконы внимательно слушали его и хмурились. – Но! – Ветери обвел соплеменников торжествующим взглядом. – Ценности в мире все те же: земля, вода, пища, золото и ресурсы. И, как и прежде, кто их контролирует, тот и силен. Так что у нас два выхода: либо принять покровительство сильной державы и навсегда впасть в зависимость, получив быстрое развитие и весь опыт, который прошел мимо нас, но при этом – внешнее управление. Либо крепко держаться за свою землю и всегда быть в догоняющих… – Либо приручить эту женщину так, чтобы она полюбила Пески больше, чем Рудлог, – вдохновенно прервал его Мири. – Огненный цветок, однажды распустившийся в песке, давший жизнь и надежду… какая песня получится!