— Координаты, которые дала нам Лиз, указали именно на место аварии. Мы уже тогда поняли, что что-то точно не так. Мы задержались на пару дней. Затем мы увидели статью об аварии… вцц которой погиб местный доктор и чудом выжили пассажиры. В статье тоже упоминалось место, о котором говорила Лиз. Это еще больше нас удивило, мы начали наблюдать, но видели лишь тебя и Оливию. — И никогда не видели маму. — Я вспомнила, насколько отстраненной она была. Мама пришла домой, заперлась в спальне с Оливией и отказалась от меня. Последние слова, что она сказала мне, были в машине прямо перед аварией. — У нас ушло много времени, чтобы понять, что произошло и что именно тебя почувствовала Лиз. Но мой отец подумал, что раз ваша мама жива, то нам не стоит вмешиваться. Но в тот самый день, когда ты пошла в банк, я понял, что что-то было не так. Я моргнула. — До тех пор вы не понимали, что с мамой… что-то не в порядке? — Ты же слышала, что сказал Курт, — Хайден отвел взгляд и снова опустил глаза. — Я продолжал проверять, даже когда они перестали. Я знал, что что-то не в порядке и, когда я сказал отцу о том, как вы живете, он начал снова проверять обстановку. Все остальное было уже историей, но на один вопрос ответа не было. — Как вы узнали, что авария не была случайной? Хайден встал с кровати и подошел к тому месту, где я свернулась в клубок. Он положил руки по обе стороны от моих ног. Отсвет свечей падал на его лицо, смягчая черты лица. — После того как я иссушил твой дар, Курт нашел твою маму. Он именно это и пытался сделать, когда ты вернулась домой. Как только он увидел ее, он понял, что произошло. Под натиском эмоций я была иссушена и сейчас не была уверена, что хочу услышать правду. — Твою маму стерли, Эмбер. Это наверняка произошло сразу после аварии, и это было сделано плохо. Это повредило ей разум, разрушило способность воспринимать окружающий мир. Курт считает, того, кто это сделал прервали в процессе, потому что она помнит Оливию, но думает, что ты… умерла. И тут я поняла. Тот день, когда воспоминания Адама стерли, его пустой взгляд такой до боли знакомый. Этот взгляд словно ударил меня под дых, даже хуже того. Меня охватило оцепенение. — Эмбер, мне жаль. Я откатилась подальше от него по кровати, а Хайден потянулся ко мне. — Нет. — Я подняла руку, чтобы удержать его на расстоянии. Моя рука дрожала. — Мне нужна минута. Хайден не стал настаивать, но все еще пристально на меня смотрел. — Это можно исправить? Моей маме можно вернуть ее воспоминания? Кто-то может… исправить все? — Нет. — Ну, конечно, нет, — прошептала я. Мой мозг все еще судорожно работал, пытаясь осознать все это. Мой отец погиб. Мамины воспоминания были стерты. Я была самым настоящим фриком. И все, потому что у Оливии был дар? Ярость, сладкая и горячая, накрыла меня с головой. На мгновение я возненавидела Оливию за то, что она не могла контролировать дар. Также быстро пришло чувство вины, но оно не затмило тупую боль от свежей раны. Как и не остановило прилив облегчения. Я запустила дрожащие руки в свои кудри, откидывая их назад. — Я всегда думала, что она ненавидит меня, винит меня в аварии. И я ненавидела ее за это, ненавидела за то, что она притворялась, что я мертва, когда она была мне так нужна. А все это время она ничего не могла с этим поделать. Почему никто из вас не сказал мне? Хайден сел рядом со мной, плечом к плечу, ногой к ноге. На его челюсти дергалась мышца. — Нет достаточных причин для того, чтобы не говорить тебе. Звук, который вырвался из меня, был приглушенным. — Почему? Все это лишь из-за того, что может делать Оливия? — Мои руки упали на колени, и я уставилась на них. — Они разрушили мою семью. И ради чего? Ради дара… дара, что превращает людей в мрачных жнецов? Он взял меня за запястья и прижал мои руки к своей груди, туда, где билось под свитером его сердце. — Ничто из этого не твоя вина и не вина Оливии. Ты не могла знать, что сделали с твоей мамой. Мне в голову пришла другая мысль и я вся заледенела. — Думаешь… думаешь, они хотели, чтобы и я умерла? И мама? Что… что если они все еще хотят нас убить? Все эти штуки в шкафчике… — Нет. Даже не думай об этом, — сказал он. Наши глаза встретились на один удар сердца, и я отстранилась. — Курт может стирать память. Как много других с таким даром? — Мы не знаем, сколько людей обладают одним и тем же даром. Мы лишь примерно представляем о том, сколько одаренных родилось за последние пару лет, благодаря дару Лиз, но мы не знаем, что они могут делать до тех пор, пока не начнем наблюдать за ними. Я сделала глубокий вздох, но воздух словно застрял в легких. Я упала на спину и уставилась на темный потолок. — Ты думаешь, что тот, кто устроил аварию, может стоять за тем, что происходит с моими шкафчиками? — Я не знаю, что и думать. — Мгновение он смотрел в сторону. — Но я не верю в совпадения. Я потерла лицо руками. Если я что и поняла за последние два года, так то, что прошлое я не могу изменить. У меня было только будущее, неважно, насколько поганым оно может быть. — Ты справляешься со всем этим? — его голос был настолько нежным, мне даже показалось, что мне послышалось. Я смотрела сквозь пальцы. — Я не знаю. Я никогда не думала, что можно чувствовать все эти чувства одновременно. Я убита по поводу мамы, но мне стало легче от осознания, что она меня не ненавидит. Я зла на Оливию, а ведь это даже не ее вина. Я в ярости и напугана тем, что кто бы ни организовал аварию, они могут, Боже, они могут все еще желать забрать Оливию. Хайден повернулся в мою сторону и вернул мои руки к своей груди. — Я не допущу, чтобы что-то случилось. Тебе не нужно об этом волноваться. Я посмотрела на Хайдена. Казалось, он контролировал каждую клетку своего организма, но все же в его глазах промелькнула тень нерешительности. — Никаких секретов больше. Обещай мне. — Никаких секретов. Тишина окружила нас, и в этой темноте во мне пришло решение. — Я хочу узнать, кто убил моего отца. — Мой желудок обожгло как огнем. — Я знаю. — И Курт под наибольшим подозрением. Ты знаешь об этом. — Я не знаю, во что верить. Я знаю его долгие годы, Эмбер. И если бы это был он, то почему? Зачем ему Оливия? — спросил Хайден. — Он долгие годы работает с моим отцом. Он знает, как тяжело приходится одаренным. Это просто бессмысленно. — Я не знаю, но как же все те вещи из моего шкафчика? Это должен быть… один из них. Он не ответил. Вместо этого откинулся на спину, сохраняя безопасное расстояние между нами. Даже после всего, что я узнала сегодня вечером, мое сердце колотилось все же слишком быстро. — Нам скоро надо возвращаться, — сказала я. — Надо. Но мы не стали. Мы разговаривали, больше спорили, о Курте и отце Хайдена. — Мы никогда не придем к общему мнению. Хайден фыркнул. — И я все еще думаю, что нам надо пойти к моему отцу. Это могло бы… что это? — он сел, поднял что-то маленькое с кровати. Мне пришлось наклониться вперед, чтобы увидеть, что он держит. Что-то маленькое и круглое лежало на его ладони. Я тут же поняла, что это была монетка. — Ох. Она, наверное, выпала из моего кармана. Он присмотрелся к ней сквозь свои густые ресница. — Не могу понять, что на ней написано. — Ничего особенного, — сказала я, желая забрать ее у него с ладони. — Можешь отдать? — я вытянула руку. — Конечно, но почему ты носишь в кармане монетку? Я заметил, что она не обычная. Я пожала плечами. — Не знаю. Это типа на удачу.