— Виолетта Генриховна никого никогда не приглашает к себе и не пускает, даже меня… Арнольд оживился. — Странно, конечно, тогда давай сами завтра пригласим ее в гости. К нотам еще какую-нибудь кофтенку подарим. — Это исключено, она оскорбится и не примет кофточку, потому что живет только высокодуховным. Арнольд не успел ответить, затрезвонил телефон. Элеонора взяла трубку, звонила директриса ее консерватории. Девушка удивленно подняла брови. И вдруг с отчаянием вскрикнула: — Не может быть! Когда?! Как это произошло?! Положив трубку, она всхлипнула: — Виолетта Генриховна погибла… Пораженный Арнольд в замешательстве пробормотал: — Ничего себе! Умерла, значит? Она же была старой… — Ее убили в кинотеатре, — зарыдала Элеонора. — С ума сойти! Погоди, а как же «Реквием» Моцарта? — растерянно буркнул Арнольд. Глава 5 Моцарт в Париже и ненавистная маркиза де Помпадур Версальский дворец поразил семью Моцартов красотой и величием. Прекрасные сады ландшафтного архитектора Ленотра, пруды, дивные скульптуры, что красовались на террасах парка. И среди всего этого великолепия важно расхаживали пышно разодетые придворные вельможи, напудренные и в париках, гуляли блистательные дамы с причудливыми прическами, украшенными цветами и драгоценными камнями. Две недели маленькие музыканты ежедневно по пять часов давали во дворце концерты для короля. На Рождество семейству Моцартов была оказана особая честь — их пригласили на торжественное пиршество, за один стол с королем и королевой. Даже маркиза де Помпадур, официальная фаворитка французского короля Людовика ХV, заинтересовалась маленьким гением и после одного из концертов пригласила Вольфганга в свои покои. С высоченной прической, украшенной цветами и перьями, в желтом роскошном платье, с набеленным лицом, с черными мушками на подбородке и щеках, она поражала воображение. Маркиза поставила юного Моцарта на стул и, пренебрежительно направив на него лорнет, с любопытством стала разглядывать мальчика. Вольфганг тоже с интересом смотрел на мадам, сравнивал ее с императрицей Марией-Терезией и своей мамой и думал, что маркиза некрасивая и злая. Когда маркиза де Помпадур нагнулась к нему, мальчик попытался ее поцеловать, он привык, что дамы разрешают ему в знак большого расположения их целовать, но женщина чопорно уклонилась от детского поцелуя. Вольфганг вспомнил, как тепло и ласково с ним общалась императрица Мария-Терезия, и расплакался. Он настолько разволновался, что Леопольд с трудом успокоил сына. Маркиза решила утешить ребенка и протянула Моцарту красивую шкатулку, украшенную драгоценными камнями, но Вольфганг не взял подарок, который с любезной улыбкой принял его отец. Закончив концерты в королевском дворце, Моцарты продолжили свои выступления в Париже. Маленький виртуоз Вольфганг удивлял публику игрой на фортепиано, скрипке и органе. Его исполнение вызывало всеобщее изумление и восторг. Парижане носились с удивительными детьми как с великим чудом, осыпали их подарками, деньгами, аплодисментами и даже посвящали музыкантам оды. Заработав в Париже много денег и получив немало драгоценных подарков, Леопольд Моцарт решил покинуть Париж и отправиться в Лондон. Он нанял корабль и повез детей в Дувр. Королевская чета приняла Моцартов на пятый день после приезда. Большие любители музыки и искусства король Англии Георг III и его супруга София Шарлотта пригласили музыкантов в Букингемский дворец. В отличие от утомительного светского этикета Парижа простая раскованная манера общения королевского двора не могла не радовать. Королевская семья отнеслась к юным музыкантам и их отцу необыкновенно тепло. Король искренне привязался к Моцартам и часто присылал экипаж за маленькими артистами, чтобы пригласить их во дворец. На закрытом концерте в Букингемском дворце Вольфганг превзошел самого себя, играл с листа произведения Вагензайля, Абеля, Баха и Генделя. Импровизировал, аккомпанируя королеве, играл на скрипке и на органе. Восхищенный король дал ему прозвище Непобедимый Вольфганг. На тот момент в Англии главенствовала итальянская музыка, и юный Моцарт полюбил ее. Певец итальянской оперы Манцуоли, очарованный, как и все, талантом ребенка, научил его петь. И Вольфганг распевал труднейшие арии чистым детским голоском с таким искусством, что ему мог позавидовать любой певец. Во время путешествия по Англии маленький Моцарт написал свою первую симфонию. И даже приобрел преданного старшего друга — Кристиана Баха, младшего сына Иоганна Себастьяна Баха, тоже одаренного музыканта. Кристиан от души полюбил юного гения. Иногда он сажал Моцарта к себе на колени и играл вместе с мальчиком. Через несколько тактов музыкант убирал руки, и маленький Вольфганг продолжал играть один так искусно, что создавалось впечатление, что играет не мальчик, а по-прежнему Кристин Бах. Когда пришла пора возвращаться домой, Леопольду, чтобы доставить на корабль все подарки, полученные его детьми во время путешествия, пришлось нанимать несколько экипажей. Гастроли в Лондоне прошли с триумфом и принесли большую прибыль. Старший Моцарт собирался продолжить гастроли, но, переправившись через Кале, внезапно серьезно заболел. Доктора рекомендовали Леопольду отдых, турне по Европе пришлось отложить и остановиться в Лилле. Пользуясь невольно предоставленной свободой, Вольфганг начал создавать первые симфонии для оркестра. После выздоровления отца Моцарты отправились в Голландию. Но удача словно отвернулась от них: внезапно тяжелое воспаление легких подкосило и Вольфганга, и Наннерль. Девочка выздоровела быстро, а маленький Вольфганг от болезни оправился лишь в феврале и долгое время вынужден был оставаться в постели. Тем не менее мальчик не унывал и не терял напрасно время, продолжая сочинять музыку даже в кровати. Зимой, несмотря на то что Вольфганг был еще слаб, Моцарты дали несколько концертов в Голландии и через Париж, выступая по пути в каждом городе, отправились домой в Зальцбург, где не были целых три года. Домой Вольфганг вернулся знаменитым, его имя было овеяно легендами. А помимо европейской славы, Моцарты привезли и деньги. Их семья теперь стала состоятельной, и жители Зальцбурга из высших слоев общества приняли их в свой круг и начали наносить визиты. Зальцбургский архиепископ принц Сигизмунд фон Штраттенбах, как умный монарх, понял, что слава его подопечных Моцартов хорошо повлияет на авторитет Зальцбурга, и торжественно назначил десятилетнего гениального ребенка придворным скрипачом при Зальцбургской капелле. Глава 6 Посещение квартиры убитой музыкантши Аделаида Семеновна запыхалась, но старалась не отставать от Суржикова и Дианы. Они отправились в квартиру убитой Виолетты Генриховны Вебер. Диана уговорила следователя разрешить сопровождать его, а билетерша жила в том же подъезде. — Мы с ней не очень-то общались в последнее время, Виолетта такая подозрительная стала, все жаловалась, что к ней кто-то все время наведывается… — пожаловалась Аделаида Семеновна. — Может, у нее мания преследования имелась? — хмыкнул Суржиков. — Я тоже думала, что у нее не все дома, — с готовностью поддакнула билетерша. — Как она начала мне сказки рассказывать про то, что у нее дома то одно пропало, то другое, я перестала с ней общаться, а живем мы на одной лестничной клетке, сталкивались часто… Они подошли к монолитному светло-серому дому, возвышавшемуся на противоположной стороне от Новодевичьего монастыря. В просторном холле на первом этаже сидела и клевала носом консьержка, пухлая пожилая дама. Аделаида Семеновна поздоровалась и засеменила к лифту. Суржиков и Диана последовали за ней под равнодушным взглядом консьержки. Поднялись на четвертый этаж, и Аделаида Семеновна указала на дверь, обитую вишневым дерматином: — Вот квартира Виолетты Генриховны. Оглядев дверь, Суржиков присвистнул. — Как все основательно: крепкие двери, три замка. Придется слесаря из ЖЭКа вызывать, участкового. Столько времени потеряем. Аделаида Семеновна предложила: — Я могу сходить в ЖЭК, объясню, они дверь откроют, а документы вы потом занесете. Суржиков благодарно кивнул. Вскоре Аделаида Семеновна вернулась вместе с хмурым мужчиной в темно-синей спецовке с чемоданчиком в руках. Слесарь сурово потребовал у Суржикова удостоверение. Въедливо изучил его и молча принялся за работу. Открыв дверь, он так же молча вытащил замок и заменил на другой. Суржиков тем временем пригласил двух соседей в понятые и начал осматривать квартиру. Распахнутые дверцы шкафа и серванта, а также выдвинутые ящики комода красноречиво говорили, что после смерти хозяйки здесь кто-то уже побывал. И тем не менее Суржиков тщательно осмотрел все вещи в шкафу, в серванте, в комоде и принялся за кровать. Отсутствие денег и каких-либо ценностей наводило на мысль, что хозяйка могла иметь тайник или что преступник успел все забрать. Но кто проник в квартиру, оставалось загадкой. Большинство соседей вернулись домой только вечером, а те, кто был дома, ничего подозрительного не заметили. Удрученный следователь оглянулся вокруг и тяжело вздыхал. Ничего указывающего на мотив преступления, помимо ограбления, Суржиков не нашел. Единственным трофеем оказалась телефонная книжка покойной, которую он и прихватил с целью изучения. А наблюдательная Диана заметила, что в квартире Виолетты Генриховны повсюду стопками лежали всевозможные нотные сборники. И в серванте обнаружилась целая коллекция пожелтевших нотных листов. Диана удивилась такому необычному хобби — собирать ноты. В квартирке Виолетты Генриховны было уютно и царил идеальный порядок, несмотря на то что неизвестный злоумышленник его нарушил, пытаясь что-то отыскать или ограбить старушку. А может, и то и другое. Составив протокол, который все подписали, Суржиков закрыл квартиру на ключ и, опечатав дверь, вновь отправился в кинотеатр. Диана вернулась вместе с ним, как и любопытная Аделаида Семеновна. — Кто-нибудь из ваших сотрудников мог оказаться в фойе во время убийства? — задумчиво поинтересовался Суржиков.