— Гуортиджирн, — ответил Кай, в серых глазах искрился смех. — Гуо… гурти… тиржин… Нет! Я это точно не выговорю. Эмрис лучше. Что там дальше? А дальше был второй акт: про опасность исследований или почему нельзя оставлять дверь лаборатории открытой. Молодой профессор погрузился в исследования. Не забывал старый проект и параллельно вел новый: как раз уже успел найти миф о проклятом везении. Работа по нему одной теорией не ограничивалась, амбициозный ученый старательно собирал практическую базу. Да, она была. Темное везение действительно существовало. Но тут случилось то, что бывает, если берешься за два дела сразу. Катастрофа. В портальной части изысканий наметился прогресс. Эмрис добавил туда заклинания, что используют при разделении жизни в смешанных парах нелюдь-человек. Профессор рассудил: раз обряд связывает две жизни, а портал — две точки пространства (причем в первом случае никто не погибает, во втором — как повезет), то почему бы не добавить к заклинанию переноса часть формулы из обряда разделения жизни? И добавил. Испытания прошли успешно, как сказал обезьян, с мелкими погрешностями и ограничениями. Воодушевленный, он решил закрепить результат, но, как назло, во время повторного опыта в лабораторию случайно забрела сильфида. Девушку зацепило, и она, будучи магом, с перепугу выдала все, на что была способна. И Эмрис вместо удачного переноса через портал неожиданно получил долгую, но не особо счастливую жизнь. Потому как несработавший перенос с частью заклинания плюс сила сильфиды в его случае подействовали как полноценный обряд разделения жизни, который нельзя обратить. Родители сильфиды, естественно, были не в восторге. И это еще мягко сказано. Эмрису предъявили обвинения и бросили в острог. Вот тут история до такой степени стала напоминать рассказ об одной принцессе, что я не выдержала: — Это была прабабка Арвеля? Та самая, что потом вышла замуж за охотника? — А я разве не сказал? — удивленно хлопнула честными глазами обезьяна. — Нет! — Ну и хорошо. Имена я потом тебе списочком надиктую, не люблю, когда в рассказе куча всяких Быбыбхмыстов и Ррывозов, за ними вся суть теряется! — Обезьяна расплылась, люстру золотистым поясом обвивала змея. А я вспоминала действующие лица истории с принцессой сильфов. Эмрис — аферист-злодей, что разделил с принцессой жизнь. Принцесса сильфида, с которой он дружил. А фейри… — Один вопрос! — Я подняла палец вверх. — Твой друг фейри — это жених принцессы, которого она бросила? — Бросила-бросила, ушла к нашему общему другу, — недовольно прошипела змея. Второй человек в их компании — охотник? — Твой друг — охотник? Но ведь у него были родные? У охотников их нет. Ответил вместо Эмриса Кай: — Раньше богине служили не только те, кому терять нечего. К ней можно было добровольно прийти на службу. — А уйти? Охотник же женился на принцессе, значит, богиня его отпустила? Кай пожал плечами. Ладно, допросим Арвеля. Может, выяснит у отца. — Про наших голубков рассказывать? Или хватит? — хитро прошипел Эмрис. — Рассказывай. Третий акт пьесы можно было назвать: «Один сидит, остальные развлекаются». Пока Эмрис на стенах чертил гвоздем формулы, его друзья попали. Один — в охотники. Ушел сам, потому что любил сильфиду. Второй из армии — в женихи принцессы, так как случились взаимные чувства. И все бы было хорошо, если бы принцесса неожиданно не бросила жениха и не влюбилась в охотника, в бывшего друга. И он оставил службу, обосновавшись во дворце. Фейри ее решение принял. Однако, наведываясь к Эмрису в тюрьму, начал говорить о странностях принцессы и ее мужа. — Тут-то я и понял, что пока я загораю под солнцем в клеточку, кто-то добрался до моих исследований по проклятому везению и вовсю им пользуется! — Эмрис свесился с люстры. — Ты решил помочь своему другу, то есть бывшему жениху, разобраться? — предположила я, искоса глядя на нахмурившегося Кая. — Конечно же, — прищурился змей, оборачиваясь совой. — Он вытащил меня из тюрьмы… Только мы с моим мнительным другом ошиблись — не того посчитали виноватым. Не поняли главного: лишь лепрекон может пользоваться проклятым везением. И только он может его получить, при этом его собственные силы будут угасать. Но это для темных лепреконов было небольшой платой… для них многое было малой платой… А что касается темного везения, получить его можно одним способом — провести специальный обряд над младенцем их расы. Ребенок погибнет, а тот, кто провел, получит темную удачу. В груди похолодело от жуткой догадки. Я? Я должна была стать таким ребенком? — А если ребенка спасут? Запечатают его силу вместе с той гадостью, что на него прицепили? — Он будет жить. Но в нем, как в тебе, будет копиться проклятое везение — в него превращаются чары маленьких лепреконов. А когда однажды печать слетит, выросший младенец станет опасен. Потому что до сих пор связан с тем, кто пытался его убить. Если бы он оставался младенцем, уловить связь было бы невозможно. — Рука Кая легла на плечи, даря тепло и успокоение. Но меня все равно потряхивало. — Зато если печать снимется, у нас будет возможность напрямую найти того, кто решил с твоей помощью получить проклятое везение. — Сова ухнула. — Правда, тебя мы тогда не спасем. В душе царил полный раздрай. О чем спрашивать? Какие вопросы задавать? Ругать Эмриса за то, что скрыл? Или хвалить? Потому что проклятие — это нечто привычное. А темное везение — нечто непонятное. — Что с тобой случилось? — решила вернуться в истории принцессы сильфов и нашего многоликого друга. — Ну… — Сова спрыгнула на пол, увеличилась, становясь песчаным котом. — Говорю же, не того мы посчитали виновным и решили вывести на чистую воду. Эх, не у тех и не то я спросил! В итоге один перенос и смертельный удар проклятым везением — и я оказался таким. Но мне еще повезло. Мой друг фейри, который думал, что я его предал, погиб… А тот, кого мы считали виновником… Ему как раз и пришлось разбираться с собственными родственниками. — У него получилось? — Кай потер пальцами висок, словно у него болела голова. — Ну, ты же слышал легенду о принцессе. Там все чинно и благородно. Принцесса и охотник на троне, фейри вроде как отбыл из дворца, а не погиб, а про родню охотника больше никто ничего не слышал, — мурлыкнул Эмрис, щурясь. — Они скрыли правду? — предположил Кайден. — Ага, скрыли. Я стал аферистом, фейри отбыл, наши главные злодеи, родственники-лепреконы, вообще в истории не упоминаются. Хорошо принцесса и охотник поработали, подчистили качественно, — подтвердил кот со смешком. Я прекрасно понимала принцессу. Кто бы хотел, чтобы люди знали о твоей семье столь неприглядные вещи? — Все подчистили… — повторил профессор, — когда вернули себе способность здраво мыслить. — Как это? — Хотелось стукнуть Эмриса, выдающего нам информацию по две капли, словно неокрепшим росткам. Оказалось, что проклятое везение не только способно убрать конкурента незаметно, но и может исподтишка направить человека или нелюдя в нужное русло. Чем больше и дольше его используют, тем меньше сомнений у жертвы. К примеру, охотник, которого «добрые» родственники-лепреконы использовали вслепую, с лету принял решение принцессы бросить жениха, хотя до этого лишь завидовал другу и не собирался ему мешать. А сильфида запросто позабыла о прежней чистой любви и выскочила замуж за другого. — Сущность, которую обвинял наш призрачный наемник, — это тоже оно, темное везение? — догадалась я. — Да, — подтвердил Эмрис. — Но этого темного везения, к нашему счастью, у нынешнего мага не так много. И целей тоже. Всего-то Арвель и король. Куда я влезла? — Еще, к счастью, наш темный лепрекон весьма терпелив или боится полностью потерять силу, за двадцать лет всего три ребенка погибло, — добил Эмрис. И весело: — Зато у нас не так много подозреваемых! И среди них точно есть твои родители. Сейчас умру от радости. — Советник короля и семья королевы? — Кай погладил мое плечо, успокаивая. — Да, и семья любимой фрейлины Арвеля. У каждого есть повод желать наследнику споткнуться на ровном месте, ну и королю в общем-то. Понимаю первого советника — выгоревшей королевой управлять проще. Понимаю семью королевы — власть портит, цель та же. — А семейству нашей фрейлины это зачем? Она что, какая-то родственница короля? — Я прижалась к боку охотника. Эмрис сощурился еще сильнее, но ничего не сказал. Пояснил с насмешкой: — Ее мать до замужества была фавориткой короля. Месть, банальная месть. Король ведь так счастлив, а у ее матери проблемы в семье. — Ты забыл еще одну кандидатуру. — Кай постучал пальцами по подлокотнику. — Королева. Ведь проклятым везением может воспользоваться любой лепрекон? Хоть запечатанный, хоть выгоревший? — Была такая мыслишка, — неохотно согласился кот. — Но ведь она потеряла ребенка! Как она могла причинять вред другим детям? — В голове не укладывается. — К тому же ее ребенок погиб последним. А если размышлять, как вы, то все три ребенка, что погибли двадцать лет назад, стали источником именно проклятого везения. В любом случае получается… если это она, то… У меня даже язык не поворачивался сказать. Королева убила своего ребенка и сестру? — Согласен, королева не подходит, слишком мила. — Эмрис зевнул, потянулся, улегся на ковер. — Хотя лучше о ней все же не забывать. Как ни крути, а выходит, что кто-то из родителей убил свою кровь. Кроме родственников фрейлины. Или я о чем-то не знаю? — Эмрис, а в семье фрейлины, случайно, не было внезапных детских смертей? — Была, — прошипел уже змей. — Ты же сказал — три смерти? — Во дворце! — Желтые глаза довольно блеснули. — И одна вне дворца. — Когда? — Кай, как всегда, был краток.