– Есть, – бормочет трактирщик; он встает, не поднимая головы, чтобы уйти с нашего пути. – Безусловно. Моя семья может поспать в конюшне, Ваше Высочество. Забирайте наш дом. Забирайте наше… – Мне не нужен ваш дом, – говорит Рэн. – Женщина с детьми стала жертвой пожара. Начальник королевской стражи в скором времени будет здесь вместе с ними. – Конечно, конечно. Проходите, пожалуйста. – Мужчина жестикулирует, затем смотрит через плечо и кричит в сторону лестницы в конце комнаты: – Бастиан! Иди и позаботься о лошадях! Мы переступаем через порог. Тепло настолько заманчиво, что я хочу растянуться прямо здесь на ковре. – О лошади, – говорю я трактирщику. – Она одна. Мужчина часто кивает, словно это самая естественная вещь на свете. – Да-да, конечно. Рэн аккуратно хватает меня за куртку и поворачивает к себе лицом. – Я все улажу. Погрейтесь возле огня, миледи, – говорит он, делая незначительный акцент на последнем слове. Я открываю рот, чтобы ему возразить, но Рэн наклоняется ближе. – Я бы никогда не стал путешествовать вместе со служанкой, – шепчет он мне в шею. – Выбор за вами. По моей коже бегут мурашки от его дыхания. В итоге я все-таки «миледи». – Бастиан! Лошади! – снова кричит трактирщик, а затем бросает быстрый взгляд на меня: – Лошадь! Мальчик, которому вряд ли больше девяти лет, спотыкаясь, спускается по лестнице, потирая глаза. Его каштановые волосы торчат во все стороны. – Па, я спал. Какая лошадь? Что? – Бастиан, – голос мужчины резок, словно он говорит сквозь зубы, – у нас гостят королевские особы. Позаботься об их лошади. Мальчик продолжает тереть глаза. Он косится на меня и Рэна, его лицо все еще сонное. – Но королевская семья сбежала много лет назад. Рэн рядом со мной напрягается. – Бастиан, – шипит трактирщик. – А что такого? Ты же всегда говоришь, что либо они зазнались, либо умерли, поэтому им нет дела до простых людей, как… – Довольно! – Мужчина выставляет руки перед Рэном. – Простите его, пожалуйста, Ваше Высочество. Он еще слишком юн, да к тому же еще не проснулся… – Мы не зазнались и не умерли. – Рэн смотрит на мальчишку, который несколько побледнел от строгости в его голосе. – И сейчас мы здесь. – Иди! – резко бросает сыну трактирщик. Бастиан сбегает вниз по лестнице и сует ноги в сапоги. Проскальзывает мимо нас, прихватив с крючка возле двери свой плащ. – Я поставлю суп на огонь, Ваше Высочество, – поспешно говорит женщина, словно пытаясь сгладить дерзость своего сына. – У меня еще есть свежий хлеб, если он вам придется по вкусу. Она даже не дожидается ответа, а просто исчезает за углом. Я остаюсь стоять рядом с Рэном и понижаю голос: – Люди всегда делают то, что ты хочешь? – Не всегда. – Рэн поворачивается, чтобы посмотреть на меня с непонятным выражением на лице. – Очевидно же. Мои щеки краснеют до того, как я понимаю. Мне приходится отвести взгляд в сторону. – Идите, – говорит Рэн, и его голос несколько смягчается. – Присядьте. Присесть, пожалуй, лучше, чем стоять и краснеть рядом с ним. Я пересекаю комнату и усаживаюсь на край стула у очага. От огня так тепло, а у сиденья настолько мягкие подушки, что я почти против собственной воли откидываюсь назад. Женщина появляется с двумя огромными дымящимися кружками. Она предлагает одну сначала Рэну, а потом приносит вторую мне. – Яблоневая медовуха, миледи, – с гордостью в голосе поясняет она. – У нас был хороший урожай в этом сезоне. – Спасибо. Теплая кружка приятно ощущается в моих израненных пальцах. Я делаю большой глоток. Почему-то я ожидала чего-то вроде горячего сидра, но медовуха на вкус похожа на корзину яблок, залитую пивом и медом. – Невероятно вкусно! Женщина приседает в реверансе. – Мой мальчик позаботился о вашей лошади, – сообщает она. – Теперь он растапливает камины в комнатах наверху. Его Высочество сказал, что вы провели долгий день в дороге. Я провожу рукой по лицу. – Можно и так сказать. – Я моргаю и смотрю на женщину снизу вверх. – Прошу прощения… Могу я узнать, как вас зовут? – Меня зовут Эвелин, миледи. – Она снова приседает в реверансе. – Моего мужа зовут Коул. И вам уже довелось познакомиться с нашим сыном, Бастианом. – Меня зовут Харпер. – Ах, леди Харпер, это такая честь для нас. – Эвелин запинается. – Если я слишком прямолинейна, пожалуйста, скажите мне об этом. Мы не часто слышим о знатных родах в наше время. Мне не знакомы ни ваше имя, ни ваш акцент. Вы прибыли из-за границы Эмберфолла? – Можно и так выразиться. – Я моргаю. – О, как чудесно! – женщина хлопает в ладоши. – Долгие годы король держал границы закрытыми, и многие считали, что наши города страдают от отсутствия торговли. В последние годы у нас было мало путешественников. Эвелин бледнеет. – Не то чтобы я сомневалась в короле, миледи. – Конечно, нет, – соглашаюсь я. Лицо женщины разглаживается от облегчения. – Но вы здесь вместе с принцем, а это значит, что грядут перемены. Скажите, как называется земля, откуда вы родом? Я косо смотрю на Рэна и очень хочу, чтобы он оторвался от разговора с Коулом и помог мне избежать этой беседы. – Округ Колумбия, – слабо отвечаю я. – Леди Харпер из королевства Колумбия, – говорит Эвелин с благоговением, а затем судорожно втягивает в себя воздух. – Так вы принцесса Харпер? Будет свадьба? Возможно, холод повредил клетки моего головного мозга. – Я не… Простите, вы сказали «свадьба»? Эвелин пододвигается ближе и многозначительно поднимает брови, глядя на меня. – Да, миледи. Свадьба? Мне требуется секунда. – Нет! – Я сажусь так резко, что практически опрокидываю кружку. – Нет. Никакой свадьбы. – А, так все еще на стадии переговоров. Я понимаю, – многозначительно кивает Эвелин и делает паузу. – Люди будут рады. Было так много беспокойства. Слухи о захватчиках с севера и правда ужасны. Нам приходится запирать дверь на ночь. Да о чем там Рэн так долго разговаривает? Я поворачиваю голову. Не хочу даже думать о том, как же быстро он проделал путь от похитителя и тюремщика до спасителя. – Миледи, – Эвелин понижает голос до шепота, – во время путешествия вы, случайно, не падали? Я могу предложить вам лечебные травы, чтобы свести синяк со щеки. Если вам хочется привлечь к себе его внимание, то, возможно, будет не лишним… – Да, конечно. Спасибо. Я готова на все, лишь бы эта женщина перестала задавать свои вопросы. После того как Эвелин уходит, раздается стук в дверь. Коул открывает ее, и в дом врывается холодный ветер, который заставляет пламя в камине трепетать, а меня содрогнуться. Грей стоит на пороге, на его плечах сидит мальчишка, наполовину накрытый плащом. Еще одного ребенка стражник держит на руках. Мальчишка спит, пуская слюни на униформу Грея. Все трое припорошены снегом. За ними идут Фрея, с младенцем на руках, и ее старшая дочь. Фрея и дети выглядят уставшими и измученными. – Сюда, – говорю я, поднимаясь из кресла. – Я помогу вам. Эвелин опережает меня, выходя из-за угла.