Святилище Маго-Хельми имелось и в городе, но Тэруко показалось важным посетить то самое, в горах. Охрана на городских воротах долго не желала их открывать, пришлось наврать про срочное поручение принца. К счастью, ночь была безоблачной и дорогу к предгорьям освещал узкий серп луны, но когда тропа свернула под сень сосен пришлось спешиться, зажечь фонарь и вести лошадь в поводу. Если днем ущелье выглядело скорее таинственным, чем мрачным и манило прохладой, то ночью в нем было жутковато. Тэруко ежилась, до боли стискивала ручку фонаря и шла вперед. Глупо возвращаться, когда до цели осталась пара шагов. Храм зиял на теле горы черной кляксой. Провал, дыра, ведущая в такие глубины, что и представить жутко. Принцесса привязала и успокоила, как могла, нервно всхрапывающую лошадь, поднялась по ступеням. Странно, но внутри оказалось светлее, чем снаружи. Молочно-белые лучи луны ложились сквозь отверстия в потолке, снова рисуя цветок на полу. Сейчас его очертания походили на раскрытый лотос. Черный купол крыши казался ночными небесами, светлячки мерцали на нем, точно звезды. Все также таинственно и лукаво улыбался женский лик, и вода в чаше перед ним чуть заметно отливала в синеву, добавляя происходящему ощущения нереальности, сказки. Тэруко разулась, прошла сквозь залитое лунным светом святилище, опустилась на колени у изваяния богини и обнажила нож. На мгновение стало страшно. Она пришла просить, а просить - это снова вручать свою судьбу безжалостным рукам Хозяйки Жизни-и-Смерти. Что на этот раз решит сотворить с ней Маго-Хельми? Так ли плоха жизнь мальчишки Рю, чтобы отринуть ее и шагнуть в неизвестность? Она вспомнила ласки кисэн, скривилась и решительно резанула кожу чуть выше запястья. - Пожалуйста… Я все поняла. Прошу… Капли крови казались черными в лунном свете. Они падали в чашу, растекались по водной глади, уходили в глубь дымными струйками и исчезали. Божество улыбалось и молчало. *** Из зева пещеры тянуло волглым холодом, но на лужайке перед ней было тепло, даже жарко. Летали бабочки, перепархивая меж неброских белых цветов в окружении зубчатых листьев. В аромат полуденных трав тонкой ноткой вплетался запах сырого камня. На базальтовом выступе у входа в пещеру сидела женщина в алом. Такая же царственная и снисходительная, какой запомнилась по прошлому разу. Богиня рассматривала Тэруко, склонив голову набок, с насмешливым любопытством. - Ты звала меня, девочка? - Да, - она не помнила, как здесь оказалась. Сколько времени прошло? Уже день? Джин будет волноваться… Или не будет. Не заметит. Что ему за дело до какого-то оруженосца, когда с ним осталось столько красоток-кисэн? Она помотала головой и взглянула в глаза богине: - Пожалуйста, снимите заклятье! - Почему я должна это делать? - насмешливо спросила женщина. - Я все поняла, - голос Тэруко дрогнул. - Я очень сожалею… Правда-правда! Клянусь, что никогда в жизни больше не возьму чужого! Простите меня! Пожалуйста! Красиво изогнутые брови чуть приподнялись. - Ты считаешь, что я наказала тебя? За кражу? Тэруко смешалась. Именно так она и считала. Не зря же цуру считают посланниками богов, должно быть богиня обиделась за свою служительницу. - Милое дитя, я не наказываю. Мои дары - это испытания. Они позволяют человеку понять, чего на самом деле жаждет его сердце. - Я уже поняла. Мне не нужно это! - с яростью отозвалась принцесса и провела руками вдоль мальчишеского тела. - Заберите! - Ну как же не нужно? - красиво изогнутые губы сложились в улыбку. - Ты бунтовала против ограничений и правил, навязанных женщинам. Ты мечтала попасть на войну и сражаться со своим принцем спина к спине. Я исполнила твое желание. Но нельзя иметь все и сразу. За мечты нужно платить. Она издевается?! Принцесса тяжело дышала, сжимая кулаки, с ненавистью вглядывалась в лицо небожительницы и кусала губы. Ей хотелось закричать, схватить женщину за плечи и трясти, требуя вернуть все как было. - Мне это не нужно, - упрямо повторила она. Богиня покачала головой. - Не лги себе. Загляни в свое сердце: разве ты не хотела принятия на равных среди мужчин, почета и уважения? Тэруко заглянула. И да… в чем-то Хозяйка Жизни-и-Смерти была права. Если отставить в сторону некоторые неудобства, мужская роль давалась ей не так уж и сложно. Принцессе нравилась атмосфера товарищества в войске, нравилось, что ее принимают, как свою. Не как существо второго сорта. То, что будучи женщиной приходилось отвоевывать, выгрызать с боем, теперь словно принадлежало ей по умолчанию. Но этого было недостаточно. - А еще мне нужен Джин! - после паузы сказала Тэруко. - Я люблю его. - Любишь, - кивнула богиня. - Как дитя любит желанную, но недоступную игрушку. - Не так! - яростно возразила принцесса. Женщина посмотрела на нее снисходительно. - Приворотное зелье, убийство, кража. Ты - эгоистичный ребенок, для которого нет ничего важнее своих желаний. Тэруко опустила голову. Снова ожег стыд от напоминания о совершенных ею ошибках. - Я не хотела, - выдавила она. - Клянусь, что это не повториться. Пожалуйста! Я действительно люблю Джина. - Любовь - это не плотское желание и не жажда обладания. В настоящей любви счастье другого человека важнее собственного. Ты утверждаешь, что так любишь своего принца? - Да! - без колебаний отозвалась принцесса. - И просишь у меня женское тело? - Да… - она сглотнула, вспомнив чем закончилась просьба в прошлый раз. - Прошу. Богиня взмахнула длинными ресницами. - Хорошо, дитя. Я дам тебе лазейку для снятия заклятья и помогу увидеть цену твоего чувства. Выпали гребни из прически, ветер расплескал по воздуху волны черных волос, рванул алые рукава. Взметнулись полы одежды, разлетелись, распались стайкой разноцветных бабочек. Шелест хитиновых крыльев заполонил пространство над лугом, им вторил шорох кожистых крыльев из пещеры. И подобный летящему разом со всех сторон, тысячекратно повторенному шепоту до Тэруко донесся голос богини: - Твой настоящий облик вернется, когда сталь пронзит сердце Джина Хо ланг-И аль Самхан. *** Тэруко подняла голову. Она лежала на полу у изваяния богини. Сквозь световые отверстия в крыше храма пробивались солнечные лучи, а где-то снаружи птицы славили пришествие нового дня. Вчера она, не дождавшись ответа богини, заснула прямо у чаши. И ответ пришел во сне. Снова зазвучали в ушах жестокие слова, сказанные женщиной в алом: “Твой настоящий облик вернется, когда сталь пронзит сердце Джина”. Не ослышалась ли принцесса? Неужели Маго-Хельми хочет, чтобы Тэруко убила того, кого любит? К кому стремилась всей душой, ради кого пошла на преступления?! Чудовищный, невозможный выбор! Не выбор, а насмешка. Мечтать о Джине, пока она находится в этом мерзком теле, все равно, что мечтать о луне на небесах! Вопреки слухам, старший принц аль Самхан не любит мальчиков. Да и самой Тэруко становится противно при мысли о мужчине, ласкающем другого мужчину. Было в этом что-то гадкое, неправильное. Но зачем ей становиться женщиной в мире, где не будет Джина?! - Зачем?! - беспомощно спросила Тэруко у изваяния. Высеченный в скале лик улыбался. Безмятежно, но с тайной ехидцей. - Я не сделаю этого! Слышишь, ты?! Не сделаю! “Тогда ты останешься мужчиной. Навсегда” Что это - еле слышный шепот, или собственные недостойные мысли? - Я люблю его! “А себя ты любишь? И кого больше?” - Зачем тебе это нужно? “Не мне, дитя. Это нужно тебе.” Тэруко сидела, уставившись перед собой невидящими глазами, а мысли, похожие на навязчивый вкрадчивый шепот, все текли и текли. Гадкие, словно бы чужие. “Хочешь снова стать женщиной, Цветок Оясимы? Нет ничего проще. Выбери момент и ударь самханца кинжалом. Он доверяет тебе, он не ждет подвоха. Что проку от любви, если он никогда тебя не обнимет, не поцелует, не назовет своей? Один удар - сталь пронзит его сердце и все будет кончено. Быть может, принц даже выживет, если сразу же кликнуть помощь…” - Но это предательство! Он никогда меня не простит! Я сама никогда себя не прощу! “Все на свете имеет цену.”