— Не дрейфь! — Машка с напором в голосе стала метаться по комнате, громыхая в этом своем вихре ящиками прихожей и стоящих в коридоре шкафов. — Где у тебя скотч? — В нижнем углу… — Не поднимая головы, покорно ответила Марго, но в одну секунду содержание блуждавшей мысли достигло своего результата и Марго встрепенулась. — Что! Зачем тебе скотч? — За шкафом, — оборвала ее Машка и спустя мгновенье замотала скотчем ненавистный сапог. Она закончила свою работу, откусив зубами край ленты, и натянула поверх сего изобретения леггинсы. Спустя пять минут, красивая и в дорогом туалете, просто необыкновенная Марго выпорхнула навстречу ожидавшему ее такси, загадочно пощелкивая при ходьбе непонятным шуршащим звуком. Прошло два часа. Марго крутила рукой длинный хвост и старательно делала вид, что она не стесняется лица Вадима, расположенного так близко к ее лицу, что время от времени они чувствовали горячее дыхание друг друга. Такое не наигранное обстоятельство было обусловлено громкой музыкой, играющей в клубе, которую никак не назовешь фоновой и ненавязчивой, и только расположившись на маленьком расстоянии друг напротив друга и было возможно хоть что-то сказать и услышать. Вадик, пользуясь случаем посильного сближения, одной рукой держал только что старательно налакированную Машкой руку Марго, второй же по-дружески обнимал ее за плечи. Он вел себя очень внимательно, расспрашивал о ее делах в институте, семье и внимательно слушал ее. От такого внезапно свалившегося счастья у Маргариты закружилась голова. Она и Он. Он и Она. От перестановки местами этих двух слагаемых всегда становилось не по себе, и удивительно, что после них вообще может существовать знак равно. Они вместе. Знак равно. И все равно чему равно. Равно дружба, равно приятные встречи, равно учимся вместе, равно нравимся друг другу. Факт присутствия в этом сочетании знака равно уже придавал этой встрече чудесные нотки и вводил в кураж. Марго насчитала поблизости как минимум двух представителей прессы, которые ей явно интересовались. Она держалась от них в стороне и в этот вечер вела себя не так, как обычно. Смеялась над каждой шуткой Вадика и говорила о своей жизни и целях от сердца и так искренне, как давно ни с кем этого не делала. Весь мир вдруг закрутился под ее ногами. Счастье махало ей рукой — или, вернее будет сказать, держало ее за руки и плечи. — И-и-и, это у нас кто? — Вдруг взявшийся из ниоткуда женский голос, пронизывающий даже шумное громыхание музыки, содержал в себе нотки распорядителя пира по непонятной Маргарите причине. Красивая брюнетка нависла своим вечерним декольте над ее лицом и уставилась на сидящего рядом Вадима. Вадим опустил свои только что смеющиеся глаза в пол и убрал свою руку с руки Маргариты медленно и, как ему показалось, незаметно, как будто от опасной рептилии, которая может в любой момент напасть и укусить. — Это у нас Маргарита Ковальчук — студентка второго курса экономического факультета. Мы учимся вместе. Девушка в декольте кивала в ответ головой. — А ты тоже теперь на экономическом? — Нет… то есть, в одном институте. А ты?.. — Вадик хотел добавить «как здесь», но брюнетка его перебила и продолжила вместо него: — А я Мариика — студентка второго курса юридического, учусь в Гарвардском университете в Бостоне, спортсменка, комсомолка и просто красавица, — Мариика расплылась в самоудовлетворении от сказанного, — и, — протянула писклявым голосом, — девушка Вадима. Надеюсь, ты не заморочил этой стотриллионной по счету бедняжке голову? Глава 5 — Дура, ну какая же я дура. — Марго безжалостно вытирала яркую губную помаду о рукав Машкиного модного свитшота по типу оверсайз. Она говорила сквозь слезы, глядя на себя в зеркало туалетной комнаты громыхающего клуба. Холодная вода из-под крана никак не могла охладить ее воспаленное состояние и опухшие глаза. — Дура, — булькало из-под струи с холодной водой в раковине. — Конечно, ты дура. — Маргаритины бульканья вдруг нашли чье-то подтверждение. Она подняла голову и сквозь стекающие по лицу капли смогла рассмотреть местную знаменитость, которую звали на все вечеринки, — Ксюху с потока. Ксюха стояла с невозмутимым видом и контурно красила губы помадой. — А чего ты хотела? — Ксюша принялась растирать губами мягкую и тягучую по текстуре помаду, прокатывая ее сжатым движением между своих явно увеличенных губ. — У нее папа — владелец крупной фирмы. Маринка учится в Бостоне, приехала сюда на пару недель на каникулы. Вадик для нее кумир — единственное счастье в жизни! Совсем голову от него потеряла. У них уже давно договоренность. У них свадьба на лето намечена. — Как? свадьба намечена на лето? — А ты что, не знала? Сю-ю-ю-юрприз-з-з! Маргарита при последнем, казалось, приятном слове «сюрприз» уже не смогла больше держать себя в руках и, схватив лаковую Машкину сумочку, выскочила за дверь. Приехав домой, она зарылась головой в подушку и сквозь всхлипывания можно лишь было разобрать: Иногда молитва — это единственное, что остаётся в жизни человека. Когда стоишь один на один с непреодолимой пропастью отчаянья. Всем знакомо это чувство. Всем, без исключения. В такой момент молитва это — единственный способ жизнь. Иже еси на небесах… имя твое… твое, и воля твоя, как на Земле, так и на небе… и прости нам долги наши… Аминь. — Бз-бз-бз, — в ответ прозвенел телефон в сумке. — Кто это еще? Да… — Ну и как у нас поживает самая зачетная девушка клуба? Вадик оценил? Я же тебе говорила, самая прайсовая у нас будешь! — Я дур-ра, прайсовая дур-ра. — Голос Марго скатился в плач. — Гоша, что случилось? — … Маргарита всхлипывала в трубку телефона. — Не реви! Не-ре-ви — я сказала тебе. — Я дура, Машка, и знаешь какая? — Какая? — Стохтриллионная, Маша-а-а. — И снова голос Маргариты скатился в плач. Маше в этот момент сделать было что-то невозможно. Все, что она могла сейчас сделать, — это выслушать всю наболевшую тираду Маргариты и дождаться в ее эмоциональном бое с тенью тайм-аута. Спустя 30 минут в ближайшем сквере Марго сидела на лавочке в ожидании приезда ее персональной скорой помощи с мигалкой — Машки. Навязчивое беспокойное чувство преследования никак не покидало ее. Марго повернулась по сторонам. На отдаленной скамье сидел молодой человек и рисовал карандашом что-то на своем планшете. Марго пожала плечами и выдохнула. «Тишина-то какая!» Солнышко едва нагрело ее щеку и Марго с радостью повернула к нему своё лицо и закрыла глаза. Едва уловимое тепло сначала коснулось ее лба, щек и добралась до кончика носа. Марго улыбнулась. — Обернись! Обернись — послушалось где-то. Внезапный хлопок по плечу чьей-то тяжелой руки заставил ее вздрогнуть. — Отстань от нее, негодяй — кричала бежавшая к Марго персональная скорая. Она в одно мгновенье подлетела к склонившемуся мужние и стала быть его наотмашь своей сумкой по голове. В съёжившейся фигуре Марго еле разглядела соседского парня и поймала Машку за рукав. — Машка, Машка перестань! Не голоси! Это соседский парнишка, живет тут напротив, у него болезнь какая-то. — Какая? Придурок? — Ма-а-а-аш. — Марго укоризненно посмотрела на подбежавшую к ней на помощь подругу. — Отстань от него. Машка, вся красная, как рак, стояла в боевой готовности и пристально рассматривала незнакомца. Видимо мысленно она еще продолжала бить его по голове и нервно, одним рывком сдула со лба мокрую челку. — Тебе чего надо-то, а? Парень стоял, сжав в плечи голову, как черепаха. — П-п-п — заикаясь, произнес загадочный сосед. — П-п-п — попытался он снова. — Перестань, ты его напугала — заступилась Маргарита. Сосед попятился назад. — Ну, она взяла его за рукав… что у тебя? Сосед не доверительно посмотрел на обеих и протянул Маргарите ее портрет. А, портрет. Это ты рисовал?! Спасибо…красиво — одобрительно улыбнулась Марго. Сосед, не сказав ни слова, тоже улыбнулся, но перехватив Машкин презрительный на себе взгляд быстро скрылся в кустах. — Сосед?!! — все еще возмущалась Машка. — Да, у него отсталость в развитии. Он почти ни с кем не разговаривает. Выходит из дома редко. Все время рисует что-то. Марго посмотрела на свой портрет и улыбнулась. — Похоже. — Ты мне вот, что скажи, ты с чего взяла, что у Вас с Вадимом отношения — Маша вернула Марго к реальности на землю. Марго теребила в руках свой портрет и молчала. — Ну все верно, Гоша, он же тебе ничего не обещал. Или что-то обещал? — Он говорил, что я особенная, понимаешь? — Да это и невооруженным взглядом видно, Гоша! Он тебе что-нибудь обещал? Там, свидания, встречи? — Нет-т-т, — снова запыхтела Маргарита и ее голос стал скатываться в плач.