— Как, вы мне не верите? — Скорее, я не верю в то, во что верите вы. — Даша постаралась, чтобы фраза прозвучала не слишком прямолинейно. — А именно: я не верю, что тень на стене обладает какой-то материальной силой. — Это не тень, — глухо произнес пастор. В груди появился холодок. — Тогда что? — Вам не надо этого знать. — Святой отец, — Даша до хруста сжала пальцы. — Я взрослый и вполне совершеннолетний человек. У меня есть паспорт и водительские права. Если мне доверяет общество, то почему мне не доверяете вы — человек, святой обязанностью которого является именно вера... — Есть вещи, которые должен нести только тот, кто к этому призван. «С ума с ним сойдешь». — Повторяю, я человек не набожный, но возражу вам, воспользовавшись вашей же аргументацией: если Господу было угодно явить меня в определенном месте в определенное время, то и вы должны признать, что с его точки зрения я тот самый человек, который призван провидением. Вы же не станете утверждать, что все произошло случайно? Впервые пастор обнаружил нечто, похожее на улыбку. — Вы не верите в Господа, но верите в его провидение? — Я просто хочу, чтобы мы оперировали одними и теми же понятиями. — В таком случае вам нелегко будет поверить в то, что я вам расскажу. — А вы попробуйте. — Хорошо. Пастор взял стул и сел почти вплотную. Наклонив голову, он заговорил так тихо, что Даша едва различала слова. — Что вы знаете о древнескандинавских преданиях? Даша удивилась. — Практически ничего. Ей показалось, или на лице пастора действительно промелькнуло удовлетворение. — Значит, вы не знаете предания о том, как Один принес себя в жертву ради обретения сокровенного знания? Даша напряглась. Говоря, что практически ничего не знает о северных мифах, она подразумевала, что вряд ли сдала бы экзамен на отлично, но в свое время твердую четверку ей все же поставили. И потому она прекрасно помнила, что Один был верховным божеством. Может, пастор проверяет ее? — Простите, но, насколько я помню, Один являлся самым главным или, скорее, одним из самых главных среди германских языческих богов. Кому же он мог принести себя в жертву? — Самому себе, разумеется. — Ага. — Даша сделала задумчивое лицо. Она бы сделала и умное, но у нее просто не получилось. — Очень интересно. И как же это случилось? — Один пригвоздил себя копьем к Древу Мира и девять дней в муках постигал всю суть вселенской мудрости. Он возвращался в прошлое и заглядывал в будущее, и в конце девятого дня он увидел магические руны, которыми можно было передавать сокровенное знание. В правдивости рассказанной истории Даша не сомневалась (ну насколько можно вообще верить в правдивость мифов), однако причем здесь христианский пастор? Может, он тайный адепт древнего культа? — И что было дальше? — на всякий случай поинтересовалась она. — Один потянулся за рунами и рухнул с Древа Мира, освободясь от мук и обретя тайное знание. — Харе! — провозгласила Даша, все еще не видя связи. — Не совсем. — Пастор стал строгим. — В момент освобождения он невольно произнес тайное слово, дающее силу управления миром, и это слово было подслушано. — Кем? — Злыми женскими демонами. — Понятно. — В светло-карих глазах появилось неприятное выражение. — Демонами значит. Женскими и злыми. Ну что ж, все ясно. — Да, — с нажимом повторил пастор. — Это были самые страшные демоны в подлунном мире. — Ну еще бы! Ведь это были женские демоны... Но пастор не услышал в ее словах иронии. — Да, именно так. И они решили воспользоваться полученной властью. И каждый год накануне йуля они вылетают на дикую охоту. Они прилетают сюда, в свою тайную обитель, и выполняют сокровенные желания всех женщин, которые просят их об этом. — Накануне июля? — Даша на всякий случай посмотрела в окно. — Но сейчас, если я не ошибаюсь, на дворе декабрь... — Накануне йуля — Нового года. — Так, так... — Даша задумчиво качала ногой. — Все это как-то странно. Где Скандинавия, а где Франция, это во-первых. А во-вторых — зачем демонам деньги? — На деньги, а драгоценности! — пастор потряс сухой рукой. — Они безумно падкие на золото и драгоценные камни. Вспомните истории о гномах, хранящих сокровища под землей. Ради них они готовы абсолютно на все — злые женские демоны добывают драгоценности любым способом: обманом, кражей. Они готовы за злато обольстить, совратить и... — Да, да, я в курсе, — перебила Даша. — Женские демоны, что с них взять. Но вы не ответили мне, что они во Франции делают. — Не забывайте, что по ту сторону горы находится Швейцария. — И что? — А вы не воспринимайте Швейцарию, как Швейцарию. Бедная женщина ощутила легкое головокружение. — Интересная мысль. А как мне ее воспринимать? Пастор наклонился еще ближе и прошептал: — Как новую родину свенов. В голове зашевелились остатки знаний истории древнего мира. — Это вы к тому, что Швеция и Швейцария... — Именно. Германцы принесли сюда этот культ из Скандинавии — утробы народов. — Господи, как все сложно, — вздохнула Даша. Общая история не была ее сильной стороной. Но все же кое-что из курса она помнила. Насколько можно было понять, речь шла о Великом переселении народов, когда со Скандинавского полуострова, действительно, как из утробы мира, выходили все новые и новые волны переселенцев, захватывая плодородные земли центральной Европы. Варвары стирали с лица земли старые тысячелетние цивилизации, меняя ход истории. И получается, что действительно, если демоны следовали за людьми, то вполне могли оказаться в здешних краях. Но это только если в них верить. Пастор внимательно следил за выражением ее лица. — Мне стоило огромных усилий, чтобы наконец найти то место, где они отправляют свой омерзительный культ. И я хочу покончить с ними. — И как же вы собираетесь это сделать? — Даша внезапно испытала жутковатый восторг. Разумеется, она не верила ни в каких демонов. В то, что соседка может сглазить, или волосы нельзя давать стричь кому попало, — в это она верила свято, но вот в персонифицированное зло — с трудом. И в то же время в глубине души она не исключала реальности всей этой истории, и потому ее страшила возможность очутиться в центре демонических распрей. — Я не могу вам этого сказать. — Тогда к чему вы мне все это рассказываете? — Есть только одна возможность покончить с этим злом. — Какая? — Не дать совершить то, за что они уже взяли награду. — Он вдруг как-то сжался, и губы его сами выдохнули: — К сожалению, с фру Бредли я этого не успел. — Вы знали миссис Бредли?! — воскликнула Даша. — Но почему же вы мне сразу этого не сказали? — Я не мог. — Он обреченно опустил плечи. — Я должен был бороться сам до конца. Но видимо произошла ошибка. — Ошибка? Какая ошибка? — Я не должен был в сочельник выглядывать в окно. — Так зачем же вы выглянули?