— А что конкретно связывает вас с Диланом Джейкобсом? — В ходе своего исследования дела об убийстве Сары Кетчум я выяснила, что несколько месяцев назад в Милуоки пропал ее бывший сосед по квартире, Дилан Джейкобс. Пытаюсь вести себя профессионально. Как будто я настоящий журналист, наделенный какой-то благородной силой. Способный дать отпор, когда ему угрожают. — Исследования для вашего подкаста? — Да, — отвечаю я. — Почему вы изучали убийство Сары Кетчум, если ее убийца уже за решеткой? — с деланым удивлением спрашивает Харди. Мы играем в игру. Ходим вокруг да около известной нам обеим правды. — Потому что я считаю, что за ее убийство осудили невиновного, — отвечаю я. — Так что после исчезновения Дилана мне показалось логичным, что на него мог напасть тот, кто на самом деле убил Сару. Чтобы помешать Дилану выдать какую-либо новую информацию по делу. — И вы думаете, его труп бросили в ЛаБаг-Вудс? Я подаюсь вперед, положив обе внезапно вспотевшие ладони на металлический стол. — Вы нашли его в лесу? «Господи, — думаю я, — неужели бабушка правда вытащила ответ из воздуха?» — Это ваш электронный адрес, Марти? — спрашивает Олсен, наклоняясь вперед и подталкивая ко мне лист бумаги. Это распечатка электронного письма, адрес наверху выделен маркером: MReese90@gmail.com. — Нет, — отвечаю я. — У меня «Марти-точка-Риз-собака-джи-мейл». Просматриваю письмо. Адресовано Дилану Джейкобсу, отправлено двадцать восьмого апреля этого года. Автор письма спрашивает, не может ли Дилан встретиться с ним, чтобы обсудить второй сезон «Неизвестной». Подписано моим именем. По всему телу от основания черепа до кончиков пальцев пробегают мурашки. Во рту появляется какой-то резкий, металлический привкус. Ведь я написала Дилану не раньше середины июля… — Что это? — спрашиваю я. Думаю о звонках. Кто-то пытается напугать меня. Хочет, чтобы я знала: он думает обо мне. Пытаюсь вспомнить, когда начались эти звонки. Кажется, в апреле. А может, даже раньше. — Судя по всему, кто-то дал наводку полиции Милуоки. Якобы исчезновение Дилана может иметь отношение к его показаниям в деле Кетчум. Полиция Милуоки любезно связалась с нами, и мы получили разрешение на доступ к электронной почте Дилана, — отвечает Харди. — И угадайте, что мы нашли? Это, по-видимому, письмо от вас, Марти. С просьбой о встрече. Отправленное всего за несколько дней до того, как было заявлено о его пропаже. — Я этого не посылала, — говорю я. — Я даже не знала о его существовании до… — Восстанавливаю в памяти хронологию своего расследования. — Узнала после церемонии наград АПА. Наконец встречаюсь взглядом с Олсеном. В его выражении есть что-то въедливое, как будто он пытается понять, не ошибся ли он во мне. Возможно ли, что я на самом деле опасна. Думаю о кошмаре, о том, как проснулась в темноте и едва не расцарапала ему лицо. Что он обо мне думает? Наверное, что я ненормальная. Девушка, выросшая с болью, способная на что угодно. — Если у вас есть доступ к его рабочей почте, тогда вы знаете, что я пыталась связаться с ним всего пару недель назад, — говорю я. — Кроме того, с той наводкой звонила мой продюсер. Мы хотели уведомить полицию Милуоки о том, что эти два дела могут быть связаны. — Почему вы не позвонили в полицию Чикаго? — спрашивает Харди. — Потому что он пропал в Милуоки, — отвечаю я с таким же деланым удивлением. К черту профессионализм. Если она хочет изображать дуру, я тоже так могу. — Когда вы начали расследовать убийство Сары Кетчум? — спрашивает она. — Вы же не думаете, что я имею к этому отношение? — отвечаю я, пропустив ее вопрос мимо ушей. Пытаюсь заставить их увидеть, насколько все это глупо, потому что только так они поймут, насколько это опасно. — В каком году вы родились, Марти? — тихо, с ноткой сожаления в голосе спрашивает Олсен. — В девяностом. — Значит, в этом адресе, «MReese90», — медленно зачитывает Харди, — по крайней мере правильный год. — Ну да. Дата моего рождения указана прямо на моей странице в Википедии, — отвечаю я. — В любом случае вы ведь можете отследить электронное письмо, так? Выяснить, что я его не отправляла? — Понимаете, вот что забавно. Почта была создана на компьютере в Публичной библиотеке Чикаго, Мерло-Бранч, и оттуда же отправили письмо, — отвечает Харди. — Поэтому невозможно выяснить, кто его отправил, а кто не отправлял. Забавно, не правда ли? — Обхохочешься. — Вижу, мой тон ее слегка раздражает. — Знаете, — говорит она, — самый лучший способ помочь самой себе сейчас — это сказать нам правду. Потому что вы влипли по уши, и если будете юлить, это нас ни к чему не приведет. Помогите нам помочь вам, Марти. На мгновение ее забота выглядит искренней. Но я слишком хорошо знаю копов, чтобы поверить, что она говорит правду. Я знаю, как это работает. В случае с Колином и с множеством других людей, которым во время допроса полицейские навязывали выгодные им ответы. Копов не интересует поиск правды. Это доказывает сокрытие улик в деле Колина. Их интересует арест. Закрытие дела. Интересно, не потому ли здесь Олсен, что они думают, будто в его присутствии у меня появится желание сотрудничать? Если так, то они просчитались. Оттого что он здесь, я лишь сильнее злюсь, ощущая жар в груди, словно вдохнула дым от костра. — Похоже, мне нужен адвокат, — отвечаю я. Харди отталкивает стул от стола, и его ножки скрипят по кафельному полу. Она скрещивает руки на узкой груди. — Вы действительно предпочитаете такую манеру поведения, Марти? — Позвольте разобраться. — Во мне зреет ярость, которую трудно снова подавить. — Вы действительно настолько убеждены, что Сару Кетчум убил Колин Маккарти, что, вместо того, чтобы воспринимать эти два дела как связанные и признать, что человек, повинный в убийстве двух жертв, еще на свободе, готовы поверить, будто я ездила в Милуоки и каким-то образом умудрилась убить Дилана Джейкобса? — С чего вы взяли, что он в ЛаБаг-Вудс? — спрашивает Харди. Расставляет мне ловушки, понятно. Стиснув зубы, смотрю на Олсена. Предатель. — Там нашли Сару, — отвечаю я. — Но, как вы и сказали, Дилан пропал в Милуоки, — замечает она. — С натяжкой можно представить, что мужчина, пропавший в другом городе семь лет спустя, обнаружится там же, где нашли труп Сары Кетчум. — Мне это странным не показалось, — отвечаю я, хотя знаю, что без адвоката не стоит что-либо объяснять. — Но, по словам бывшего коллеги Дилана, Грега Орлофф, об исчезновении Дилана вы узнали более недели назад. Почему же вы вдруг подумали о ЛаБаг-Вудс? — Наверное, женская интуиция, — подражаю я ее серьезной манере. — Ваша? — Бабушкина. — Значит, бабушка помогает вам с расследованием? — Харди наш разговор явно доставляет удовольствие. — Нет. — Тогда как именно она предположила, что Дилан в лесу? — спрашивает Харди. — Вам придется спросить об этом у нее. Харди улыбается. Видно, что она очень собой довольна. — Может, и спрошу. Возможно, она сумеет мне это объяснить. — Я могу идти? — Одариваю ее фальшивой ответной улыбкой, от которой у меня сводит челюсть. — Конечно, Марти, — отвечает Харди таким тоном, будто объясняет простейшее понятие ребенку. — Вы свободны. Вы имеете право уйти в любой момент. Я встаю. Гнев сдавливает каждую косточку в моем теле, отчего мне трудно даже выйти из комнаты для допросов и пройти по коридору. Прохожу мимо стула, на котором в детстве ждала новостей о сестре. Двадцать лет назад я грызла металлическую обойму для ластика на конце карандаша номер два и нацарапала ею на гладкой пластиковой поверхности имя Мэгги. Сейчас, проходя мимо этого стула, вижу, что со временем царапины сгладились и побледнели. «Как они смеют, — думаю я. — Как они смеют». Как только выхожу из участка, сразу звоню Андреа. — Полиция Чикаго считает, что я замешана в исчезновении Дилана Джейкобса. — Ты о чем? — спрашивает она. Услышав детский щебет на заднем плане, догадываюсь, что она сейчас, наверное, на площадке на углу Эшленд и Фостер, куда по утрам в солнечную погоду обычно водит Олив. Представляю себе, как Олив копается в песочнице, а на голове у нее косо надета кепка с символикой «Кабс», которую я для нее купила. Обыденность этой картины совершенно не сочетается с тем, как я провела последний час. — Наводка, которую ты дала по телефону полиции Милуоки, помогла полицейскому управлению Чикаго получить ордер на доступ к электронной почте Дилана. — Ясно. — Кто-то от моего имени прислал ему письмо и попросил о встрече. Всего за несколько дней до его исчезновения. На том конце провода не слышно ничего, кроме гудения ветра и отдаленного детского плача.