— Нет, если его подбросили, — отвечает детектив Ричардс. — Уже после того, как ее убили. Чтобы запутать процесс против Колина. — Кто мог положить его туда? — спрашиваю я. Он опять едва заметно пожимает плечами. — Между тем, как она якобы ушла на встречу с друзьями, и тем, как ее сосед вернулся домой, прошло полтора часа. За это время могло произойти что угодно. Думаю об этом промежутке. Слишком мало времени, чтобы Колин мог сам перевезти тело Сары. Раньше я даже не задумывалась о том, что он, возможно, действовал не один. Возможно, он позвонил кому-то после того, как убил Сару. Кому-то, кому доверял больше всех. Кому-то, кто знал, что делать. — Сейчас этот волос используют для того, чтобы осудить зятя Колина за убийство Сары, — сдавленным голосом говорю я. Как будто что-то сжимает мне трахею. Наверное, моя собственная паника. — А вы, со своей официальной позиции бывшего детектива полиции, говорите, что думали, что его туда подбросили? — Именно это я и говорю, — невозмутимо отвечает детектив Ричардс. Когда я в следующий раз прихожу навестить Теда в тюрьме, он выглядит ужасно. Осунулся, под глазами темные круги. Под флуоресцентными лампами его кожа кажется желтоватой на фоне оранжевого комбинезона. В каждом движении ощущается усталость, когда он пересекает комнату и садится за стол. Он как будто постарел лет на десять. Как будто перестал бороться. — Я пойду на сделку, — сообщает он еще до того, как я успеваю поделиться тем, что узнала. Меня как будто ударили без предупреждения. Выстрелили в живот. — Что? — спрашиваю я, на мгновение забыв обо всем, что собиралась ему рассказать. О моем плане разоблачить Колина и Аву. Вытащить Теда из тюрьмы. — Какую сделку? — Тридцать лет, — говорит он и поднимает руку, когда я начинаю качать головой. — Это ничто по сравнению с тем, сколько я отсижу, если дело дойдет до суда и я проиграю. Я смогу когда-нибудь выйти на свободу, и у меня еще останется время. Хотя бы немного времени. — Тридцать лет? — рычу я, пытаясь говорить тихо. — Ты спятил? Ты никого не убивал. — Ах, значит, теперь ты мне веришь? — спрашивает он, и я знаю, что заслужила горечь, с которой он это произносит. — Верю, — говорю я, потому что только так сумею убедить его не сдаваться. Я должна рассказать ему все, что знаю. — Ава обманула меня насчет связи между Сарой и моей сестрой. Отец Сары никогда не жил в Сатклифф-Хайтс. Все это было сфабриковано, чтобы заинтересовать меня. Тед складывает руки на столе между нами. — Понятно. — Когда я в первый раз навещала Колина в тюрьме вместе с Авой, он что-то сказал Аве по-португальски. Она сделала вид, что он отколол дурацкую шутку обо мне, но на самом деле он спросил, все ли готово. У меня есть это на пленке. — Марти… — начинает он, устало проводя рукой по волосам. Такое движение подросток, наверное, репетирует перед зеркалом. Я не даю ему договорить. — Она солгала мне, хотя делать это было не обязательно. Он спрашивал, все ли готово с убийством Дилана, готова ли она подставить тебя. Теперь я это знаю. Уверена в этом. Потому что, лишь убив Дилана, они могли заставить полицию снова обратить внимание на улики, которые в первый раз были скрыты. Только если появился бы еще один труп, связанный с Сарой и обнаруженный там же, где Сара. У полиции не было бы иного выбора, кроме как считать эти дела связанными. — Ну и что? — спрашивает Тед. — Ну и что? — повторяю я, снова повышая голос. Мне трудно сдержать рвущееся наружу волнение, смешанное с гневом. — Мы можем обратиться с этими данными в полицию. Ава создала почтовый адрес, чтобы притвориться мной, потому что знала, что я займусь этим делом. Она знала, что сумеет убедить меня взяться за расследование, если привяжет Сару к моей сестре. А потом она похитила Дилана на твоей машине, так? Дилан не поехал бы с тобой, если собирался встретиться со мной. — Хватит, Марти, — говорит Тед, наклонившись вперед и коснувшись моей руки. Он тут же убирает руку, прежде чем охранник сделает ему замечание. — Думаешь, я обо всем этом не подумал? Моя жена, женщина, которую я любил, годами это планировала. Как поймать меня в ловушку. С тех пор как подкинула тот волос в душевую кабину Сары. — Так ты знаешь, что она подкинула волос? — спрашиваю я. Помню, она говорила, что принесла расческу Теда в полицию, чтобы там взяли образец ДНК. — Значит, Колин позвонил ей той ночью после того, как убил Сару. — Он правда ей звонил, — говорит Тед. — Записи его звонков в ту ночь это показывают. Он сказал полиции, что позвонил ей, потому что забыл, на какое время у них заказан столик. — Ава помогла ему спрятать труп у себя в машине, потом поехала в ресторан, а он поехал за ней на такси. После ужина они отвезли труп в лес. Просто, — говорю я. Так просто, однако за все то время, что я обдумывала это дело, такое даже не пришло мне в голову. Чувствую себя дурой. — Но копы скрыли улику, которая должна была подставить тебя, и Колина все равно осудили. — Правильно. Ей нужно было найти другой способ, дать им еще одну возможность проанализировать ДНК и выйти на меня, — говорит Тед. — Она поймала свой шанс, когда вышел твой подкаст. — Значит, это мы и расскажем. Публично. Люди в это поверят, если мы выставим факты. — Не поверят. — Тед качает головой. — По крайней мере, тех, кто поверит, будет недостаточно. Ты уже много недель продвигала версию о невиновности Колина. А Ава сделает все, что в ее силах, чтобы тебе помешать. — И что она сделает? Убьет меня и тоже бросит в лесу? — спрашиваю я несколько более легкомысленно, чем следовало бы. Чтобы скрыть отчаяние. — Она ведь отправила то письмо? — спрашивает Тед. — Думаешь, это последняя улика, которую она могла бы сфабриковать, чтобы привязать тебя к этому делу? Только представь, какое хладнокровие и какая целеустремленность потребовались, чтобы подставить меня? Она много лет знала, что до этого дойдет. И она, мать ее, все сделала идеально. Все, все улики против меня. — В чем-то она должна была ошибиться, — отвечаю я, чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы, угрожавшие пролиться в доме детектива Ричардса. — Я знаю, что если расскажу своему знакомому детективу, он мне поверит. — Поверит ли? — спрашивает Тед. — Или ты просто журналист-любитель с нестабильной психикой и безумной версией? Смахиваю слезу, ползущую по щеке. Я не собираюсь погружаться в бессилие. Пока нет. — Потому что так и есть. Это безумная версия, — говорит Тед, снова протягивая руку ко мне. — Я все обдумал уже сто раз. Даже обсудил с адвокатами. У меня против Авы нет ничего, кроме моих слов и твоих. — Этого хватит, — настаиваю я. — Марти, — мягко говорит он, как будто это меня нужно успокаивать. — Сколько ты в среднем выпиваешь за день? Я качаю головой, потому что не уверена, что могу ответить, не разрыдавшись. — К тому же власти штата только что освободили Колина. Они не станут подвергать себя риску выглядеть так, будто готовы пойти на что угодно, чтобы снова упечь его за решетку, особенно после того, как скрыли улики по его делу. Они и так наверняка панически боятся, что Ава подаст в суд. — Значит, это все? — спрашиваю я, больше не пытаясь сдерживать слезы. Слишком поздно. Шлюзы открылись. — Ты даже не попытаешься бороться? — Каким образом? — говорит Тед. — В квартире Сары нашли мою ДНК, а в моем саквояже — кровь Дилана. А если против меня выступит Ава? Подумай, что она сможет сказать на суде. Подумай о том, как она сможет солгать. Она может покончить со мной. И сделает это. — Ты правда думаешь, что Ава сама убила Дилана? — спрашиваю я. Даже когда я произношу эти слова вслух, это все еще кажется уму непостижимым. — Ты правда думаешь, что она на это способна? Женщина, на которой ты женился? Он прижимает ко рту тыльную сторону ладони. — Я думаю, Ава способна на все. Особенно когда речь о ее брате, — говорит он. — Все их детство она пыталась защитить их обоих от отца. И она винит себя в том, что не смогла помешать Колину стать тем, кем он стал. — Кем он стал? — спрашиваю я, хотя почти уверена, что знаю ответ. — Не знаю, — отвечает Тед. — Я не знаю, почему он убил Сару. Но не удивлюсь, если он сделал это, просто чтобы посмотреть, каково это. Я пытался тебя предупредить. Проволока внутри меня сжимается сильнее. Сдавливает мне желудок, отчего к горлу подступает кислота. Вот какого человека я выпустила на свободу. Из-за моих действий Колин свободен. — А сама Ава? Она опасна? Как Колин? — спрашиваю я. Меня мутит, сердце бешено колотится. Тед какое-то время молчит. — Нет, — отвечает он. — Вряд ли. По-моему, она и так чувствует себя богом, когда спасает людей на работе. В том-то весь ужас: если бы этого не произошло, вряд ли у нее появилась бы причина причинить кому-то вред. Думаю, мы могли бы быть счастливы. Если бы не ее проклятый брат. Но такова Ава. Она предана тому, кого любит, несмотря на недостатки. Я впервые думаю, что слепая безоговорочная любовь может быть кошмаром. — Насколько он опасен? — спрашиваю я. — Колин? — Тед качает головой. — Думаю, он воспринимает людей как насекомых. До некоторых ему нет дела, пускай существуют. Некоторых он оставит в покое. Но если кто-то его побеспокоит? — Он театрально пожимает плечами. — Думаю, он, как и сестра, способен на все. Но у него нет ее интеллекта. И у него нет ее выдержки. — Может, его поэтому избили в тюрьме? — спрашиваю я, вспоминая его стянутые шиной пальцы. Сломанные ребра. Треснувшую глазницу. — Потому что его кто-то беспокоил? — А когда Колина избили в тюрьме? — спрашивает Тед, прищурившись. — Через пару недель после того, как я с ним встретилась, — отвечаю я. — Прямо перед тем, как нашли труп Дилана. Ава навещала его в лазарете. Тед качает головой. — Ошибаешься, — отвечает он. — Мы навещали его в выходные перед моим арестом. С ним все было в порядке. — Что, правда? Он кивает. — Ава сказала… Мы поэтому поторопились с подкастом. Чтобы надавить на власти и заставить их освободить Колина. Мы думали, он в опасности. — Ну да, — отвечает Тед. — Вполне в духе Авы. — Он зло усмехается. — Я бы счел ее достойной восхищения, если бы ее поступок не был таким, мать его, извращенным. Если бы меня не упекли в тюрьму до пенсии. — Если ты пойдешь на сделку, всему конец, — говорю я. — Тогда не будет никакой надежды это исправить. Не будет шанса доказать, что произошло на самом деле. Я знаю, что он слышит это в моем голосе. Умоляю его дать мне возможность попытаться все исправить. Дать мне шанс помочь восстановить справедливость в деле Колина и Авы. Но он лишь качает головой. — Я не могу так рисковать, Марти, — говорит он. — Если поставлю все на кон на суде, на этом все. Мне могут дать пожизненное, и я, возможно, умру в тюрьме. — Но мы не можем просто позволить ей победить, — не перестаю молить я. — Она победит, — отвечает он. — Она всегда побеждает. Она нас всех провела. Так получилось, потому что она этого хотела. — И что мне теперь делать? — спрашиваю я, рукавом вытирая слезы.