Я тоже вас люблю. Вздохнув, откладываю телефон и досматриваю выпуск дневных новостей, а потом выключаю телевизор, который уже несколько часов работал на заднем фоне. Мне трудно читать – не могу сосредоточиться, но по телевизору смотреть нечего. Я устал лежать, но много ходить мне нельзя, чтобы кожа не лопнула. Поэтому приходится ограничиваться прогулками до туалета и обратно. Признаться, большего мне и не надо, потому что, несмотря на лекарства, боль адская. И сон облегчения не приносит. Обычно мне снится, как я падаю в черную дыру. После таких кошмаров я просыпаюсь в поту. Иногда снится, как мы перекладываем пациента на каталку, открываем кислородный баллон и садимся в лифт. Потом – бам! – и темнота. Ничего не вижу. Не чувствую. Ничего. Раздается стук в дверь. Я удивленно поднимаю глаза, потому что никого не жду, и говорю: – Войдите! Когда Лора заглядывает в палату и широко улыбается, мое лицо невольно расплывается в улыбке. Она заходит, подгоняемая Грантом, который, оказавшись внутри, разводит руки в стороны. – Я пришел! – объявляет он, принимая вид божества, жаждущего поклонения. Лора упирается руками в бедра и сердито смотрит на него. Они оба в защитных комбинезонах, из-за чего эта сценка кажется еще более странной. – Это еще что такое? – Прощу прощения? – Грант выглядит растерянным. – Это вопрос? – Нет? Грант понятия не имеет, что сделал не так. Я смеюсь. Черт, только сейчас понимаю, как сильно скучал по нашей команде. – Что вы здесь делаете? Прищурившись, Лора окидывает Гранта наигранно мрачным взглядом, а потом подходит ко мне и с улыбкой треплет по волосам: – А ты как думаешь? Мы пришли тебя навестить. – Да, мы сдали смену и теперь не знаем, чем заняться, – добавляет Грант, подмигивая. – Остальные передают тебе привет, – говорит Лора, опускаясь на стул, на котором утром сидела Сьерра. Я улыбаюсь. Жаль, что Сьерра не пришла. Но тогда могло показаться, что она за меня волнуется. Или того хуже – заботится. – Почему ты так странно усмехаешься? Вызвать тебе врача? – Грант! – возмущается Лора, и я показываю ему средний палец. – Ребятки, я работаю здесь дольше вас. Проявите немного уважения! Переглянувшись, мы с Лорой понимаем, что Грант говорит серьезно, и хохочем. Я так трясусь от смеха, что становится больно. Ощущаю, как повязки трутся о чувствительную кожу, и морщусь. – Наглости вам не занимать. Ничего-ничего. Вот придете ко мне за помощью… – О, да ладно тебе, – говорит Лора. – Ты знаешь, я тебя очень люблю, но если будешь продолжать в том же духе, можешь забыть про кофе. – Она подмигивает, и Грант поджимает губы, понимая, что не проживет без ее шедеврального фраппучино. Лора поворачивается ко мне и спрашивает: – Как ты себя чувствуешь? Боль сильная? – Не особо. Я на обезболивающих, и обо мне прекрасно заботятся. Операция прошла хорошо, осложнений не было, и, если повезет, не придется проводить операцию по удалению рубцовой ткани. Но это в любом случае лишь эстетическая проблема. Так что скрестите за меня пальцы. – Звучит очень неплохо, – говорит Грант. – Кто твой лечащий врач? – Доктор Томас, – отвечаю я, и Грант задумчиво кивает. – Говорят, он настоящий профессионал, пусть Софи и убегает, едва услышав его имя. – Почему? – удивляется Лора. – Не знаю. Кажется, между ними что-то было. – Ты – и не знаешь? – Лора смеется. – Ну если уж тебе не известно, то и никому. Даже им самим. – Это еще как понимать?! – А ведь Лора права, – подтверждаю я, одними губами произнося «прости». – Может, и так, – неохотно признает Грант, опираясь о кровать. – Мне нравится быть в курсе. – Ты сплетник. – подмигивает Лора. – Но совершенно замечательный! Сузив глаза, Грант, как мальчишка, показывает Лоре язык, но ему мешает маска. Лора отводит свою маску в сторону и быстро показывает язык в ответ. Качаю головой, наблюдая за ними. – Это что, вариация на тему «я покажу тебе свою штуку, если ты покажешь мне свою»? В следующий раз предупредите заранее, чтобы я подготовился. – Если ты все еще можешь шутить, волноваться не о чем. Пойдем, Лора. Митч в полном порядке. – Не говори чепухи. Значит, лекарства помогают, ты идешь на поправку и чувствуешь себя неплохо. Это… большое облегчение. – Неужели вы так волновались? – спрашиваю я, на что Грант мгновенно отвечает: «Нет!», а Лора – «Да!». – В любом случае очень рад вашему визиту. – К слову о визитах… – Грант бросает взгляд на часы и морщится. – К сожалению, мне пора бежать. Дела, дела. – Свидание? – интересуюсь, поигрывая бровями. – Эх, если бы. Семейный ужин. У моей сестры день рождения. – Да, точно. Ты упоминал об этом. Желаю хорошо повеселиться! – Лора поднимает вверх большие пальцы. – Весельем эти мероприятия не отличаются, – ворчит Грант, взмахнув на прощание рукой. – Приятного вечера, Лора, а ты, малыш, держи ухо востро. Когда за ним захлопывается дверь, атмосфера меняется. Он словно унес с собой беззаботное веселье, оставив нам гнетущее, мрачное чувство. – Выглядишь усталой. Когда мы с Лорой остаемся одни, я присматриваюсь и замечаю ее покрасневшие глаза, морщинки на лбу и синяки под глазами из-за недосыпания. Кажется, она плакала. – Я и правда устала. Сегодня мы с Сьеррой дежурили в неотложке. Одно дело работать в стационаре или операционной и совсем другое – в неотложной помощи. Каждый раз, когда думаю, что повидала в этой жизни все, что-то случается. – Фыркнув, Лора нервно потирает лоб. – Но кому я это говорю… Откидываюсь на подушки, думая над ее словами. – Странно, что я скучаю по работе? И одновременно боюсь возвращаться? – нахмурившись, признаюсь я. – Нет. Совсем не странно. Всем, кто там оказался, пришлось нелегко. Если бы Нэш не был прикован к больничной койке, я бы уговорила его поехать к Фэй и пропустить по стаканчику. – Ясно. Сегодня один из таких дней, – бормочу я. – Да. Один из таких. – Лора замолкает и, поколебавшись, говорит: – Сьерра передавала тебе привет. От удивления я чуть не давлюсь слюной: – Что? – Да, она не смогла прийти, поэтому попросила передать тебе привет. – Лора вздергивает подбородок, и я понимаю, что она лжет. – Эх, Лора Коллинз. Ты совсем не умеешь врать. Сьерра предпочла бы сгореть заживо, чем передать мне привет, – уверенно заявляю я, и по ее реакции понимаю, что попал в яблочко. – Это слишком драматично, даже для Сьерры. Но да, ты прав, – признает она, скрещивая руки на груди. – Ничего страшного. Она меня уже навещала. Лора округляет глаза, удивленно приоткрывает рот и резко подается вперед. – Откуда ты знаешь… – Она резко замолкает, прочищает горло и совсем другим тоном продолжает: – Понятия не имею, о чем ты. Со смехом качаю головой: – Я вовсе не пытался тебя подловить. Я проснулся от звонка телефона и увидел Сьерру. Ей пришлось поговорить с моей мамой. – Митч! Почему ты притворился, что спишь? Это слишком даже для тебя! – А что мне было делать? Открыть глаза с криком: «Бу!»? Или сказать: «Доброе утро, дорогая. Что, спишь? В следующий раз ложись рядом».