Но до них я не доберусь. Стоит мне увидеть первый шрам, легкую выпуклость, которую он образует, я зажмуриваюсь и не могу продолжать. Больше всего мне хочется снова надеть компрессионное белье и обо всем забыть, но это невозможно. Завтра нужно принять душ и нанести крем. И тогда мне придется переодеться. Я проглатываю тошноту и раздеваюсь. Никуда не смотрю. Двигаюсь как в трансе. И когда стою голый в ванной, чувствую себя как никогда уязвимым. Умываюсь и, глядя на светлую плитку на стене, касаюсь левого плеча. Медленно, едва касаясь кожи, веду рукой вниз. Даже не видя шрамы, знаю, что они есть. Что они никогда не исчезнут. Я чувствую их. Каждый шрам. Каждую неровность. Десятки ночных кошмаров, увековеченных у меня на коже… Глава 17. Сьерра На следующий день перед моим шкафчиком стоял контейнер с тако и кесадильями, потом – тортильи с сыром и сальсой, чили, фахитас, буррито… Это продолжалось почти неделю. Я все раздала. Ладно, признаюсь: кое-что попробовала. Оказалось очень вкусно. Как бы то ни было, сегодня среда и перед шкафчиком ничего нет. Это беспокоит меня больше, чем ожидала. Но… разве это не странно? Может, контейнер появится позже? Или Митч решил, что с него хватит? Голова раскалывается от вопросов. – Вы хорошо себя чувствуете, доктор Харрис? – интересуется миссис Декер, обеспокоенно глядя на меня с больничной койки. Миссис Декер уже шестьдесят, она выглядит не старше сорока. Как ей только удается? – У вас что-то случилось? – с любопытством спрашивает миссис Боттом, садясь в постели. Я со вздохом опускаю медицинскую карту и поджимаю губы. – Миссис Боттом, завтра утром у вас операция по установке стента. Операцию проведет доктор Пайн. Она еще зайдет, чтобы вас осмотреть, – объясняю я, игнорируя вопросы. – Миссис Декер, ваша операция прошла отлично. Швы выглядят хорошо, кардиостимулятор делает свою работу. – Преувеличенно бодро улыбаюсь, но моих пациенток это не успокаивает. Тогда я добавляю: – У меня все отлично! Миссис Декер жалостливо вздыхает, а миссис Боттом закатывает глаза. Эта парочка неисправима. – Дорогуша, я стара, но еще не умерла. – И что это значит? – озадаченно спрашивает миссис Декер, пока я потираю лоб. – Что я вижу, когда мне лгут. – Ах, конечно-конечно. – Если вам станет плохо, без колебаний вызывайте медперсонал. К сожалению, мне придется вас оставить. – Неужели все настолько серьезно? – Нет, миссис Боттом, – шиплю я, пытаясь сохранить самообладание. – Вы раздражительны, рассеянны и погружены в свои мысли. К тому же у вас на лбу появилась морщинка. – Миссис Боттом неопределенным жестом указывает на мое лицо и цокает языком: – Это любовные дела, верно? Мне хочется кричать и плакать одновременно, но вместо этого у меня вырывается вздох. Супер. – Хорошо, вы правы. Дело в мужчине. Он меня раздражает. А теперь мне пора идти. – Значит, он вам не нравится? – почти застенчиво спрашивает миссис Декер, когда я поворачиваюсь, чтобы уйти. – Не знаю, – отвечаю честно, а в следующее мгновение зажимаю рот рукой. Черт возьми, до чего же это тяжело и странно… – Мужайтесь, доктор Харрис, – говорит миссис Декер. – Влюбленным не нужны ни ум, ни гордость. В первую очередь им нужна смелость. Вспомните мои слова, когда не будете знать, что делать. Я не хочу грубить – обе женщины наверняка желают мне только добра. Вместо того чтобы возразить и сказать, что придерживаюсь другого мнения, благодарю и выхожу из палаты. Разве это настоящая любовь, если для нее нужна смелость? Не собираюсь об этом думать. Чертыхаясь, вставляю медкарту в крепление. Я скорее уволюсь из «Уайтстоуна» и стану адвокатом, чем буду думать о Митче как о потенциальном возлюбленном. Иначе говоря: этому никогда не бывать! – Сьерра? – Софи подходит ко мне, протягивая документы. – Новый пациент в отделении ортопедии. – Ты сегодня на замене? – Ага. Дел невпроворот. Жду не дождусь, когда вернется Лиша с остальными. И надеюсь, в ближайшее время доктор Гарднер наймет новых людей. Пока у нас только Даки, и вряд ли он сможет взять на себя всю сверхурочную работу. Я киваю, и мы с Софи обмениваемся грустными улыбками, думая об одном: Джорджа больше нет с нами. Я листаю медкарту и, закончив, засовываю ее под мышку. – Пойду к нему. Или он еще на обследовании? – Нет. Несмотря на сильные боли, он хотел пообщаться с «настоящим врачом, а не с простой медсестрой», – наморщив нос, говорит Софи. Ее взгляд… многозначительный. Не знала, что врачи бывают «настоящими» и «ненастоящими». А еще ненавижу, когда неуважительно относятся к медперсоналу. М-да. Желания помогать этому пациенту у меня поубавилось. – Хорошо, спасибо. – Не за что. Кстати, ты уже пересекалась с Йеном? – Нет, но теперь провожу большую часть времени в неотложке и почти не бываю в стационаре. В отделении торакальной хирургии у меня сейчас всего один пациент. Да и потом, Йен ходит там, где ему заблагорассудится. – Что есть, то есть, – смеется Софи. – Похоже, он снова в седле. Ладно, мне надо бежать. Увидимся позже. – Помахав на прощание, она торопливо уходит прежде, чем я успеваю попрощаться. Мой следующий пациент – мистер Уотт. Его направил сюда терапевт после жалоб на сильную боль в правом тазобедренном суставе. «Палата 502», – читаю я. Оказавшись на месте, коротко стучу в дверь, потом вхожу и дезинфицирую руки. Мистер Уотт в палате один. Вторая койка пустует. Скорее всего, другой пациент вышел прогуляться или находится на обследовании. – Мистер Уотт? Здравствуйте. Меня зовут доктор Сьерра Харрис, я ваш лечащий врач. – Здравствуйте, – говорит он, держась за бок. – Наконец-то кто-то пришел. – Почему вы не прошли обследование? Или не обратились к своему терапевту за предварительным диагнозом и объяснением симптомов? – спокойно спрашиваю я, подходя к пациенту и читая его медкарту. – Мой терапевт… – начинает он и заходится хохотом. – Чудо, что он умеет считать до десяти. Он сказал, что у меня перелом. Но я не падал, не попадал в аварию и нигде не ударялся. Откуда бы у меня взялся перелом? – ворчит он, отчего морщины вокруг его глаз и на лбу становятся глубже. – Мне пришлось сменить врача, потому что с тех пор, как доктор Барнс ушел на пенсию, дела пошли под откос. – Ясно. – Не очень понимаю, как на это реагировать. – Значит, вы ниоткуда не падали. Вам не приходят в голову другие причины возникновения боли? В вашей медкарте ничего не записано. – Нет. Зачем я здесь, как по-вашему? – возмущается мистер Уотт. Я тоже возмущена. Я не виновата, что он попал к плохому врачу, не виновата в его болях, в его паршивом настроении. Кроме того, тазобедренные суставы – это не мой конек. Тем не менее я остаюсь профессионалом. – Ясно. Для начала сделаем рентгеновский снимок, чтобы определить причину. Скоро кто-нибудь проводит вас на процедуру. Мистер Уотт только кивает, и я выхожу из палаты. За дверью встречаю медсестру. У нее на бейджике написано «Батлер». – Здравствуйте, – здороваюсь я и представляюсь. – А, вы одна из интернов! Приятно познакомиться. Я Лилия Батлер. – Взаимно. – Я улыбаюсь настолько приветливо, насколько позволяет мое настроение, параллельно записывая заключения, которые сделала из разговора с пациентом, и следующие этапы обследования. – Пусть кто-нибудь отведет мистера Уотта на рентгенографию в двух проекциях. Направление я выписала. – Я этим займусь, – говорит медсестра, протягивая руку. Передаю ей медкарту. – Спасибо. Сообщите, как только появятся результаты, будьте так добры. А еще лучше сразу сделать общий анализ крови. Это поможет нам сэкономить немного времени. – Поняла. Я киваю и, направляясь в кардиохирургию, слышу сигнал пейджера. «Срочная операция на сердце».