Короткие седые волосы, аккуратная внешность, теплый голос. – Из-за изменений в расписании вашим лечением теперь занимаюсь я. Не волнуйтесь, это временно. Доктору Харрис не терпится к вам вернуться. Моя последняя фраза вызывает у мистера Джуна смех. – Сделаю вид, что поверил. Улыбнувшись, киваю. – Есть новости? Вы все-таки ошиблись в диагнозе? Понимаю, что он шутит, но его слова оседают у меня в желудке, как тяжелые камни. Меня бросает в пот. – Нет, мне очень жаль… Я лишь хотел представиться, посмотреть, как у вас дела, и проверить уровень обезболивающих. – Вот как. – Он окидывает меня задумчивым взглядом. – Вам не по себе. – Не понимаю, что вы имеете в виду. – Вы последуете примеру доктора Харрис и посоветуете мне сражаться? Начать лечение? Или вы думаете, что с таким пациентом, как я, вы просто теряете время? – спокойно спросил мистер Джун. Его слова ударяют меня, как пощечина. Плотно сжав губы, несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю. – Ни то ни другое. Вы уже приняли решение. Как и сказал, я позабочусь, чтобы сегодня вы чувствовали себя так хорошо, как только возможно, и подберу верную дозировку обезболивающего. Я присмотрю за вами, пока не вернется доктор Харрис. И если вам захочется поговорить… – Я скоро умру. Еще в этом году. У меня столько же метастазов, сколько органов. О чем здесь разговаривать? Мое дыхание учащается, пульс – тоже. Зажимаю медкарту под мышкой и проверяю капельницу, мечтая быстрее убраться отсюда. Да, мне стыдно, но прежде и подумать не мог, что смерть будет вызывать у меня такой ужас. Что так рано окажусь в шаге от нее. – Хорошо, мистер Джун. Похоже, все в порядке. Я могу для вас еще что-нибудь сделать? Он качает головой, после чего я дружелюбно прощаюсь и на трясущихся ногах направляюсь к двери. – Доктор Ривера? Мне не о чем говорить, но, если выговориться захочется вам, я всегда готов выслушать. Его слова задевают меня так сильно, что я почти выбегаю из палаты. Каждый вдох становится испытанием. Хотелось бы мне сказать, что осмотр мистера Джуна дался мне легко, что я в полном порядке, но это не так, черт возьми. Я едва сдерживаюсь, чтобы не лечь посреди коридора и попытаться отдышаться. У меня подскакивает давление, и я цепляюсь за стену, чтобы не упасть. Перед глазами все расплывается. Меня тошнит. Я заворачиваю за угол, захожу в кладовку и опускаюсь на колени, упираясь руками в пол, покрытый линолеумом. Мои хриплые вдохи эхом отражаются от стен, туника вымокла от пота, волосы – тоже. Мои вдохи переходят в безумный смех. Прижимаюсь лбом к холодному полу и закрываю глаза. Проклятье. Во что я превратился? Несмотря на поздний час, еще не стемнело. Мне стало лучше. Впрочем, хуже стать и не могло. После нервного срыва я прокрался к автомату, раздобыл новую тунику и быстро переоделся. Потом умылся холодной водой. Сойдет, жить можно. Я стою в просторном холле «Уайтстоуна», перед главным входом, и смотрю на улицу через стеклянный фасад. Я жду Сьерру. Если верить расписанию, ее смена уже закончились, но она еще не спустилась. Неужели я пропустил ее? Может быть. Возможно, стоит пойти домой, отдохнуть. Завтра мы все уладим и… – Я же сказала «нет»! Поворачиваюсь. Сьерра. Я узнаю ее голос где угодно. Слава богу, она еще не ушла. Вижу, как она раздраженно закатывает глаза и трет лицо, а рядом с ней… Неужели тот самый пендехо, который на днях подкатывал к ней? Как его там? Забыл. Может, доктор Холл? А я еще думал, что этот день не может стать паршивее… Они приближаются, не замечая меня. Я бы сказал, что докторишка идет слишком близко к Сьерре, и мне интересно, что они вообще делают здесь вместе. – Я умею быть обходительным, – слышу я и стискиваю зубы. – Послушайте! Мало того что у меня была долгая смена, так еще последние несколько часов пришлось терпеть вас в операционной! Теперь я просто хочу отдохнуть. – Вы домой? – спрашивает он, и я, не выдержав, иду им навстречу. У меня больше нет сил терпеть это дерьмо. – Привет, дорогая, – обращаюсь к Сьерре, но смотрю на идущего рядом с ней придурка. Плевать, что он в каком-то смысле мой босс. Он мудак. – Митч, – удивленно отзывается Сьерра, останавливаясь. Докторишка одаривает меня надменной улыбкой. – Я думала, твоя смена давно закончилась… – Вот как выглядит отчаяние, – негромко произносит докторишка. Он обращается ко мне, но Сьерра все слышит. – Мне нужно кое-что с тобой обсудить, – говорю я, игнорируя его. – Мы заняты, – отвечает он. Сьерра терпеть не может, когда говорят за нее, поэтому я улыбаюсь, предвкушая драму. – Мы, – цедит она сквозь зубы, – ничем не заняты. Пойдем, Митч, уходим. Сьерра хватает меня за руку и ведет на улицу. Наверняка ею движет дух противоречия, но мне все равно. Главное, что она больше не с тем докторишкой. – Куда ты? – Давай пойдем в бар. Мне нужно выпить, – признается она. Честно говоря, я ожидал чего угодно, но только не этого. – Хорошо. Мне тоже не помешает стаканчик чего-нибудь покрепче. – Или даже десять. Перенесу ли я алкоголь – это другой вопрос. – Только попробуй снова заснуть, пуская на меня слюни! – предостерегающе говорит Сьерра, и я смеюсь. Она не подозревает, но всего несколькими фразами – нет, лишь своим присутствием – она озарила мой день. – Лора – единственная, кто так делает. Сьерра фыркает. – Неужели? Тогда почему в прошлый раз, когда мы были в баре, у меня все плечо было в твоих слюнях? – У меня вопрос поважнее, – говорю я, наклоняясь к ней, – почему ты подпустила меня так близко? Глава 26. Сьерра – Воду, пожалуйста. – Ты затащила меня в бар, чтобы выпить воды? А несколько минут назад все звучало не так невинно, – усмехается Митч. – Я в курсе, как это звучало, – угрюмо возражаю я. – Просто был очень долгий и утомительный день. И, к твоему сведению, это ничего не значит. Будто между нами что-то есть. «Пока не значит», – звучит в моей голове. Мои слова и мысли противоречат друг другу. Чтобы не смотреть на Митча, я рассматриваю темное поцарапанное дерево барной стойки, покачиваясь на высоком табурете. Присутствие Митча заставляет меня нервничать – кожу покалывает, словно он незримо прикасается ко мне. – Мне, пожалуйста, то же самое, – решает он и благодарит Фэй. Раз уж сам пьет воду, мог бы промолчать, воздержавшись от комментариев. В общем-то, Ривера мог воздержаться от многих комментариев. – Сейчас все будет, – радостно отвечает Фэй. – Насмехаешься над моим заказом, а сам не лучше, – бормочу я. – Решил последовать твоему примеру. Чем дольше работаю в «Уайтстоуне», тем яснее понимаю, почему доктора и медперсонал приходят сюда – пусть лишь чтобы выпить стакан воды, – вместо того чтобы идти домой. – И в чем же дело? – спрашивает Митч. Мне все еще сложно смотреть на него. Я не то фыркаю, не то хихикаю. Боже, похоже, я и правда слегка свихнулась. – По-моему, это я должна спросить. В конце концов, ты ждал меня в холле после работы. – Да, но именно ты привела нас сюда, сказав, что тебе не помешает выпить. И причина наверняка интереснее, чем та, по которой я ждал тебя внизу. Знаешь, у врачей не бывает легких дней. И в какой-то момент оправданию «очень долгий и очень утомительный день» больше никто не верит. Господи боже, как же ненавижу, когда Митч оказывается прав. Молча проклинаю и его, и себя, и эту ситуацию. Почему я не прошла мимо, не оставила его в холле вместе с Полным Придурком – этим новым хирургом? Понятия не имею, почему решила пойти в бар с Митчем. Чтобы немного выдохнуть и расслабиться. Чтобы стереть с лица Полного Придурка самодовольную усмешку. Да, наверное, я не до конца продумала свои действия… И вот я здесь – сижу с Митчем. Из всех людей – именно с ним. Тихо вздыхаю. И как мне ему объяснить? Что еще хуже: с каких пор меня волнует, что Митч обо мне думает или чувствует? Какого черта я поцеловала его? Почему ответила на поцелуй? Это сводит с ума – и прежде всего то, что не могу выбросить мысли о поцелуях из головы. Секс без обязательств? Нет проблем! Я спала со столькими, прежде чем стала интерном, что едва могу посчитать, и вот появляется Митч Ривера – и я не против чего-то большего? Сжав губы, делаю глубокий вдох и едва удерживаюсь от того, чтобы дернуть себя за волосы или спихнуть Митча с чертова табурета. – И почему этот кретин был с тобой? Ты же не согласилась пойти с ним на свидание? Простите, что? Я поворачиваюсь к Митчу и ошеломленно смотрю на него. Он же не серьезно?