– Если я захочу, чтобы ты мне помог, то скажу. Черт, я ее собственными руками задушу! Не сомневаюсь, если Митч пока не понял ее «тонкий» намек, то скоро до него дойдет. Митч нравится Лоре, но меня она любит больше. Иногда – к моему сожалению. Митч с подозрением сощуривает глаза, сейчас он похож на персонажа комикса, над головой которого в облачке вместо текста появляются бесконечные вопросительные знаки. И в момент, когда я вздыхаю с облегчением, Митч поворачивается ко мне, приподняв брови. Я чувствую его пристальный, недоуменный взгляд. – Ты ей все рассказала? – тихо спрашивает он, и я, закатив глаза, шепчу: – Нечего было рассказывать. Я настоящая лгунья. – Мне пора. – Как жаль, что в такой отстойный день я не смогу быть с тобой… – Самый обычный день, не нагнетай, – прерываю Лору. Грант хмурится. Понятия не имею, в курсе ли он, что я переезжаю сегодня, но мне не хочется, чтобы кто-то напомнил Митчу об этом. – Увидимся позже. Приляг, если станет совсем плохо. Помахав рукой, быстро иду в сторону раздевалки, игнорируя Митча. Когда я снимаю стетоскоп, дверь распахивается и в комнату входит Митч. Смотрю на него с недоумением, и он поясняет: – У меня тоже закончилась смена. – Я ни о чем не спрашивала, – замечаю я. Черт возьми, почему у меня такой странный голос? Отворачиваюсь к шкафчику, но полностью игнорировать Митча не могу. Слышу его шаги за спиной, чувствую, что он приближается. Когда он останавливается совсем рядом, меня охватывает дрожь – как будто он уже прикоснулся ко мне. Черт-черт-черт! Неужели я так жажду его прикосновений, раз это все, о чем могу думать? Я перебираю вещи в шкафчике, чтобы создать видимость занятости и не повернуться к Митчу. Хотя абсолютно ясно, что я нервничаю. – Прости. – Одно слово, шесть букв. Оно заставляет меня застыть, глядя на хаос внутри моего шкафчика. Я дышу шумно и тяжело, пытаясь не обращать внимания на Митча. – Прости за те слова. Он делает еще шаг и теперь стоит так близко… Мое плечо касается его груди, и каждый раз, когда он делает вдох, прижимается чуть сильнее. Пристальный взгляд, который ощущаю на себе, становится трудно выносить. Если сейчас повернусь, то проиграю – наступит конец всему. Я хочу злиться. Хочу закричать, оттолкнуть его, сказать, что он может катиться со своими извинениями куда подальше, потому что мне плевать на него… Или притвориться, будто не понимаю, за что он просит прощения. Но к сожалению, все, на что меня хватает, – это пробормотать: «Все в порядке». Встречайте, Сьерра Харрис! Бесхребетная влюбленная дурочка. Так бы и вырвала себе язык! Чуть громче говорю: – Мне пора, я спешу, – вытаскиваю из шкафчика одежду и захлопываю дверцу. Скорее в душ – надо остудить голову. Но Митч не дает мне пройти – он встает предо мной, преграждая путь к душевой. – Что это значит? – В моем голосе звучит скорее удивление, а не недовольство. Хотя я и чувствую раздражение – и из-за Митча, и из-за себя. Нас. Из-за того, что у нас ничего не получится. Того, что меня вообще это волнует. Как же бесит, что мое глупое сердце начинает биться быстрее, когда Митч рядом. Стоит только представить меня и Митча вместе, эти отношения, как я понимаю – это полная катастрофа. Катастрофа, наступления которой желаю всей душой. – Ты злишься на меня. Ради всего святого, ну почему Митч не может просто отпустить эту ситуацию? Он извинился, я сказала, что все в порядке. Почему ему не дать мне пройти? Здесь и сейчас не лучшее место для разговоров. Лора и Грант поблизости и могут войти в любую минуту. Да кто угодно может. Это как кричать в рупор – мало ли, вдруг кто-то еще не знает? – Нет. – Я и правда не злюсь на него, те чувства, которые испытываю, злостью не назовешь. – Врунишка. – А вот теперь злюсь. Ты счастлив? – Я вызывающе вздергиваю подбородок. Митч усмехается, его взгляд задерживается на моих губах, и от моей злости не остается и следа. Внезапно все остальное перестает иметь значение: где мы находимся, кто может нас увидеть. Митч стоит так близко, что мы дышим одним воздухом. Всего лишь одно движение вперед – и мы приговорены. Митч сглатывает, его кадык судорожно дергается, ухмылка пропадает. Воздух словно густеет, время замирает. Мы не шевелимся, глядя друг на друга, и меня захлестывает хаос чувств и мыслей. Они словно всполохи молний, расчерчивающие грозовое небо. Ты мне нравишься, Митч. Ты и твои идиотские шуточки, надоедливые вопросы, то, как ты играешь бровями и как смотришь на меня. Ты мне нравишься – слишком сильно. Больше, чем просто «нравишься», и я… я ненавижу себя за это. Прости, что не успела. Прости, что не справилась лучше. Прости за шрамы, которые появились, потому что я медлила и была очень напугана. И еще прости, что я никогда не смогу произнести эти слова вслух. Они, словно осколки, застревают в груди, и я не способна вытащить их из себя, как бы ни старалась. В конце концов непроизнесенные слова, как инфекция, загноятся и будут приносить мне все больше боли. И мне, и Митчу. – Мне и правда нужно идти. – Мой голос звучит неестественно: прерывисто, тихо и неуверенно. Я отворачиваюсь, делаю шаг назад, избегая его взгляда. – То, что случилось в баре… Я имел в виду, что я… – Митч, перестань. – И добавляю про себя: «Пожалуйста». – Не могу, – говорит он, и меня бросает и в жар, и в холод. Все внутри кричит об опасности. Нужно сделать что-нибудь, сказать – что угодно. Я смотрю на него, ощущая, как меня захлестывает гнев, сильнее, чем обычно. – Все нормально. Ты понял? Мне плевать! – Я отпихиваю его с пути. Шаг, другой, третий… Не могу понять, стало ли мне легче дышать, когда я оставила Митча позади. Ноги слушаются с трудом, но мне удается сделать еще пару шагов, когда Митч говорит ломким голосом: – Ничего не нормально. Я… ты мне нравишься, Сьерра. Очень нравишься. Я спотыкаюсь, будто вместо твердого пола нога опустилась в пустоту. Я потеряла опору. Митч, сам того не зная, расставил вокруг меня силки: одно неверное движение – и я окажусь в ловушке. И не захочу из нее выбраться. Я знала, что нравлюсь Митчу, но сам он сказал об этом впервые. К тому же в «Уайтстоуне», делая свое признание еще более весомым. Я не могу его игнорировать. – Мы коллеги, – возражаю, обозначая черту, которую не стоит переступать. И почему мне так сложно?! – Мы больше, чем коллеги, – говорит он. И, черт возьми, у меня пощипывает глаза. Я крепко зажмуриваюсь и стискиваю губы, хотя мне хочется повернуться и посмотреть на него. Но если это сделаю, если увижу Митча, не смогу уйти. – Нет, Митч, мы лишь коллеги, – шепчу я и иду к дверям, оставляя его в одиночестве. Он заслуживает самого хорошего. Кого-то, кто будет лучше меня. Глава 31. Митч – Лгунья, – в сотый раз произношу я, так тихо, что сам едва слышу. Нет, я не верю Сьерре. Слова противоречат ее поступкам. Тому, как она смотрит на меня, когда думает, что никто не видит. Тому, как реагирует ее тело. Но если Сьерра, вопреки моим предположениям, говорит правду, я отступлю. Мэйси прислала мне адрес, и теперь я стою перед массивной темной дверью. С сегодняшнего дня они с Сьеррой и Джейн живут в центре города, всего в нескольких минутах от «Уайтстоуна» – как и я, но в противоположном направлении. Я уже собираюсь позвонить, когда кто-то резко распахивает дверь и почти наталкивается на меня. Мэйси. – Фух! Ты меня напугал! – Она хватается за грудь и, фыркнув, поправляет очки. – Привет, Митч, – здоровается Джейн, вставая рядом с Мэйси. – Привет, – улыбаюсь я и поднимаю руку. – Ты приехал, чтобы помочь Сьерре? – спрашивает Джейн, и Мэйси кивает, отвечая вместо меня: – Да, Митч узнал у меня адрес. Наверное, собирается устроить сюрприз. – Она подмигивает Джейн, которая неуверенно улыбается и понимающе кивает. – Сьерра наверху. Пришла несколько минут назад. Наша квартира на втором этаже. Поднимайся, дверь должна быть открыта. – Спасибо. Вам нужно вернуться в «Уайтстоун»? – Да, я сегодня в отделении неотложки, а Джейн в последний раз в этом году дежурит на «скорой». – Мэйси вздыхает. – Я рада, что ты приехал. Мы с Джейн мучились угрызениями совести, что не сможем помочь Сьерре. Если вы решите съездить за вещами, за углом припаркован фургон. – Не волнуйтесь, я за ней присмотрю. Хорошей вам смены. – Я отступаю в сторону и придерживаю дверь, давая девушкам пройти. Потом вхожу в прохладный подъезд и поднимаюсь на второй этаж. Похоже, на каждом этаже только одна квартира, и Мэйси права: дверь открыта. Я останавливаюсь на пороге и прислушиваюсь, но ничего не слышу. Сьерра и правда внутри? Собираюсь постучать, но в последнюю секунду передумываю и вхожу без предупреждения. Квартира выглядит прекрасно. Деревянный пол, светлые стены, кондиционер – чувствуется по приятной прохладе. Прихожая большая и заканчивается аркой, ведущей в комнату. Я открываю первую дверь справа. Пусто. Следующие две комнаты заставлены мебелью и коробками с вещами. Значит, первая, скорее всего, принадлежит Сьерре. Прохожу через арку и оказываюсь в большой гостиной, соединенной с кухней, и… Сьерра. Она сидит на бежевом диване, вытянув ноги, откинув голову и закрыв глаза. Не думаю, что она спит. Мне хочется отвесить себе затрещину за то, что не сделал самую простую вещь, прежде чем войти в чужую квартиру, а именно – не постучался. Или хотя бы поздоровался. Я собираюсь вернуться к входной двери и все исправить. Делаю шаг назад, потом еще, очень медленно, и… пол скрипит, настолько громко, что у меня сердце уходит в пятки. «Черт побери», – ругаюсь про себя. Сьерра резко открывает глаза и садится так быстро, что чуть не падает с дивана. У нее сбивается дыхание. Но потом она узнает меня. – Митч, – выдыхает она, – ты с ума сошел?