– Ты прав, но Марита и ее свекор со свекровью утверждают, что на их земле больше никаких построек нет. В принципе это может быть пещера или нечто подобное, но, знаешь, какой территорией владеет семья Хульт? Это все равно что искать иголку в стоге сена! – Да, а Сольвейг и ее сыновья? Их ты спрашивал? Они ведь раньше жили здесь и, возможно, знают что-нибудь, о чем Марита не имеет представления? – Чертовски хорошая идея! Не висит ли возле телефона на кухне список телефонов? У Линды же с собой мобильный телефон, так что можно надеяться, я сумею сразу связаться с ними через нее. Мартин пошел проверять и вернулся со списком, где было аккуратно записано имя Линды. Патрик нетерпеливо слушал гудки. После, как ему показалось, целой вечности ожидания Линда ответила. – Линда, это Патрик Хедстрём. Мне очень надо поговорить с Сольвейг или с Робертом. – Они в палате у Юхана. Он очнулся! – с радостью воскликнула Линда. С тяжелым чувством Патрик подумал, что вскоре радость из ее голоса исчезнет. – Приведи кого-нибудь из них, это очень важно. – О’кей, с кем из них вы больше хотите поговорить? Он задумался. Но кто знает окрестности вокруг дома лучше подростка? Выбор прост. – С Робертом. Он услышал, как она положила телефон и пошла, чтобы привести Роберта. «Мобильный телефон наверняка нельзя вносить в палату из-за риска испортить оборудование», – успел подумать Патрик и сразу услышал в трубке низкий голос Роберта. – Да, это Роберт. – Привет, это Патрик Хедстрём. Меня интересует, не можешь ли там нам кое с чем помочь? Это очень важно, – поспешил добавить он. – Ну-у о’кей, в чем дело? – с сомнением спросил Роберт. – Меня интересует, не знаешь ли ты еще каких-нибудь построек на земле вокруг Вестергордена, кроме тех, что находятся вблизи дома? Собственно, это необязательно должна быть постройка, скорее место, где можно хорошо спрятаться, если ты понимаешь, что я имею в виду. Но что-то довольно большое, чтобы там помещалось больше одного человека. Он четко слышал, как в голове у Роберта возникло нагромождение вопросительных знаков, но, к облегчению Патрика, он не стал спрашивать о причине его вопросов. После некоторого размышления послышался неторопливый ответ. – Ну, единственное, что приходит мне в голову, – это старое бомбоубежище. Оно находится довольно далеко в лесу. Мы с Юханом обычно играли там в детстве. – А Якоб? – спросил Патрик. – Он про него знал? – Да, мы однажды совершили ошибку, показав ему убежище. Но он тогда прямиком побежал и наябедничал папе, который пришел туда вместе с Якобом и запретил нам там находиться. Сказал, что там опасно. Якоб умел быть хорошим мальчиком для собственной пользы, – мрачно сказал Роберт, вспомнив свое детское разочарование. Патрик подумал, что в дальнейшем слово «хороший» с Якобом связывать не будут. Получив описание дороги, он поспешно поблагодарил и положил трубку. – Мартин, думаю, я знаю, где они. Давай соберем всех во дворе. Пятью минутами позже под палящим солнцем стояли восемь полицейских с серьезными лицами. Четверо – из Танумсхеде и четверо – из Уддеваллы. – У нас есть основания считать, что Якоб Хульт находится здесь в лесу, в старом бомбоубежище. Вероятно, у него там Йенни Мёллер, но мы не знаем, жива она или нет. Поэтому мы должны исходить из того, что она жива, и действовать с величайшей осторожностью. Мы поступим так: будем осторожно продвигаться вперед, пока не обнаружим бомбоубежище, потом мы его оцепим. При полном молчании, – строго сказал Патрик и оглядел команду, дополнительно задержав взгляд на Эрнсте. – Оружие будем держать наготове, но никто ничего не делает без четкой команды от меня. Ясно? Все серьезно закивали. – К нам уже направляется «Скорая помощь» из Уддеваллы, но они не подъедут вплотную с сиренами, а остановятся перед самым въездом в Вестергорден. В лесу звуки разносятся далеко, а мы не хотим, чтобы он знал, что что-то происходит. Как только возьмем ситуацию под контроль, мы сразу вызовем медицинский персонал. – Не лучше ли нам взять кого-нибудь из медиков с собой? – спросил один из коллег из Уддеваллы. – Когда мы ее найдем, возможно, помощь потребуется незамедлительно. – По сути, ты прав, – ответил Патрик, – но мы не можем их ждать. Сейчас важнее быстро определить ее местоположение, а тем временем медицинский персонал, наверное, успеет подъехать. О’кей, тогда вперед. Роберт описал, где нужно заходить за домом в лес, чтобы метров через сто увидеть тропинку, ведущую к убежищу. Тропинка была почти незаметной, если не знать, что она там есть, и Патрик сперва чуть не пропустил ее. Они медленно продвигались к цели, и примерно через километр Патрику показалось, что сквозь листву что-то виднеется. Не говоря ни слова, он остановился и помахал идущим за ним мужчинам. Стараясь соблюдать максимальную тишину, они стали рассредоточиваться вокруг убежища, правда, кое-какого шороха избегать не удавалось. При каждом звуке Патрик корчился, но надеялся, что толстые стены блокируют Якобу все звуки. Он выхватил пистолет и увидел, что Мартин сделал то же самое. Они на цыпочках подкрались к двери и осторожно пощупали ее. Заперто. Черт, что же делать? Они не взяли с собой никаких инструментов, чтобы вскрыть дверь, и теперь оставалось только призывать Якоба выйти добровольно. Патрик со страхом постучал в дверь и сразу отскочил в сторону. – Якоб, мы знаем, что ты здесь. Нам бы хотелось, чтобы ты вышел! Ответа не последовало. Патрик предпринял новую попытку: – Якоб, я знаю, что ты не намеренно причинял вред девушкам. Ты лишь повторял действия Юханнеса. Выйди, чтобы мы смогли об этом поговорить. Он сам слышал, насколько неубедительно звучат его слова. Наверное, ему следовало бы пройти какой-нибудь курс по освобождению заложников или хотя бы взять с собой психолога. Но за неимением лучшего, приходилось полагаться на его собственные идеи о том, как можно уговорить психопата выйти из бомбоубежища. К его большому удивлению, секундой позже послышался щелчок замка. Дверь медленно открылась. Стоявшие по бокам от двери Патрик и Мартин переглянулись. Оба держали пистолеты перед лицом и напряглись всем телом, чтобы быть готовыми. Якоб вышел. На руках он держал Йенни. Не вызывало сомнений, что она мертва, и Патрик прямо почувствовал, как разочарование и скорбь захлестнули сердца полицейских, которые теперь уже стояли на виду, направив пистолеты на Якоба. Якоб проигнорировал их. Он устремил взгляд вверх и заговорил, обращаясь куда-то в воздух: – Я не понимаю. Я ведь избранник. Тебе следовало защитить меня. – У него был такой растерянный вид, будто мир только что перевернулся. – Зачем Ты спас меня вчера, если сегодня я уже лишен Твоей милости? Мартин и Патрик посмотрели друг на друга. Казалось, Якоб совершенно лишился разума. Но это делало его только опаснее. Было невозможно просчитать, что он предпримет. Они по-прежнему стояли, направив на него пистолеты. – Положи девушку, – произнес Патрик. Якоб продолжал смотреть в небо и разговаривать со своим невидимым Богом. – Я знаю, что Ты собирался позволить мне обрести дар, но мне нужно больше времени. Почему Ты отворачиваешься от меня? – Положи девушку и подними руки вверх! – более твердым голосом скомандовал Патрик. По-прежнему никакой реакции со стороны Якоба. Он держал девушку на руках и, похоже, не имел при себе оружия. Патрик обдумывал, не толкнуть ли его, чтобы сдвинуться с мертвой точки. Волноваться, что пострадает девушка, не имело смысла. Слишком поздно. Не успел он додумать мысль, как слева, у него из-за спины, выскочила высокая фигура. От неожиданности у него дрогнул палец на курке, и Патрик чуть не всадил пулю в Якоба или в Мартина. Он с ужасом смотрел, как высокая мощная фигура Эрнста пролетела по воздуху прямо на Якоба, который с тяжелым хлопком упал на землю. Йенни выпала у него из рук и приземлилась прямо перед ним с жутким безжизненным звуком, будто брошенный на землю мешок с мукой. С торжествующим видом Эрнст заломил Якобу руки за спину. Тот не сопротивлялся, но его лицо сохраняло все то же изумленное выражение. – Вот так, – произнес Эрнст и поднял взгляд, чтобы насладиться ликованием народа. Все стояли в оцепенении, и, увидев вздымавшееся перед лицом Патрика черное облако, он понял, что снова поступил не слишком обдуманно. Патрик по-прежнему дрожал от того, что чуть не застрелил Мартина, и ему приходилось сдерживаться, чтобы не обхватить руками тонкую шею Эрнста и медленно задушить его. С этим они разберутся позже. Сейчас важнее заняться Якобом. Йоста достал наручники, подошел к Якобу и надел их ему на запястья. Вместе с Мартином они резко подняли Якоба на ноги и вопросительно посмотрели на Патрика. – Отведите его обратно в Вестергорден, – велел Патрик двум полицейским из Уддеваллы. – Я скоро приду. Проследите за тем, чтобы персонал «Скорой» нашел сюда дорогу, и скажите им, чтобы взяли с собой носилки. Они взяли Якоба и уже собрались уходить, но Патрик остановил их: – Хотя подождите, я просто хочу посмотреть ему в глаза. Хочу увидеть, как выглядят глаза человека, способного совершить такое, – он кивнул на безжизненное тело Йенни. Якоб встретился с ним взглядом без раскаяния, а с по-прежнему растерянным выражением. – Разве это не странно, – посмотрев на Патрика, произнес он, – что Бог совершает чудо вчера вечером, чтобы меня спасти, а сегодня просто позволяет вам меня взять? Патрик старался увидеть в его глазах, всерьез он это говорит или просто играет, чтобы попытаться спастись от последствий собственных поступков. Взгляд Якоба был ясный, как зеркало, и он понял, что смотрит прямо в безумие. – Это не Бог, – все-таки сказал Патрик. – Это Эфраим. Ты прошел тест с кровью, поскольку Эфраим отдал тебе во время болезни свой костный мозг. Это означало, что ты получил его кровь, а вместе с ней и его ДНК. Поэтому твой анализ крови не совпал с образцом ДНК, который мы взяли с тех… остатков… которые ты оставил на Тане. Мы поняли это, только когда эксперты из лаборатории установили все ваши родственные отношения и твоя кровь показала, что ты, как ни странно, приходишься отцом Юханнесу и Габриэлю. Якоб лишь кивнул. Потом мягко сказал: – Но разве это не чудо, скажите? – С этим его повели через лес. Мартин, Йоста и Патрик остались стоять возле тела Йенни. Эрнст поспешил удалиться вместе с полицейскими из Уддеваллы, чтобы, наверное, постараться в ближайшее время не показываться на глаза. Всем троим хотелось бы иметь куртку, чтобы прикрыть девушку. Ее нагота казалась такой откровенной, такой унизительной. Они видели раны на ее теле. Раны, идентичные тем, что были у Тани. Вероятно, такие же, как были у Сив и Моны, когда они умирали. Юханнес, несмотря на импульсивный характер, оказался человеком методичным. Его записная книжка показывала, как тщательно он записывал, какие наносил своим жертвам раны, чтобы затем попытаться их исцелить. Он планировал все, как ученый. Те же повреждения у обеих, в том же порядке. Возможно, чтобы для самого себя представлять это именно как научный эксперимент. Эксперимент, в котором они были несчастными, но необходимыми жертвами. Необходимыми для того, чтобы Бог вернул ему дар исцеления, которым он обладал в детстве. Дар, которого ему не хватало всю его взрослую жизнь и который стал совершенно необходимым для воскрешения, когда заболел его первенец Якоб. Злополучное наследство, оставленное Эфраимом сыну и внуку. Фантазия Якоба тоже разыгралась благодаря рассказам Эфраима о том, как Габриэль и Юханнес в детстве исцеляли людей. Добавленные Эфраимом ради эффекта слова, что он видит дар и у внука, породили идеи, получившие подпитку в годы болезни, от которой Якоб чуть не умер. Потом он когда-то нашел записи Юханнеса и, судя по затрепанности страниц, раз за разом возвращался к ним. Злосчастное совпадение, что Таня появилась в Вестергордене с вопросом о матери в тот самый день, когда Якоб получил смертный приговор, привело наконец к тому, что они теперь стояли и смотрели на мертвую девушку. Когда Якоб уронил ее, она упала на бок, и казалось, свернулась, приняв положение эмбриона. Мартин и Патрик с удивлением смотрели, как Йоста расстегивает свою рубашку с короткими рукавами. Выставив напоказ белую, как мел, безволосую грудь, он, не говоря ни слова, расстелил рубашку на Йенни и попытался максимально прикрыть ее наготу. – Негоже стоять и пялиться на девочку, когда она лежит в чем мать родила, – пробурчал он и скрестил руки на груди, чтобы защититься от влаги, образовавшейся в тени деревьев. Патрик опустился на колени и инстинктивно взял ее холодную руку в свою. Умерла она в одиночестве, но ей незачем ждать одной. ⁂ Через несколько дней основная шумиха улеглась. Патрик сидел напротив Мелльберга, мечтая, чтобы все осталось позади. Шеф потребовал полный разбор дела, и хотя Патрик знал причину – Мелльберг собирался годами бахвалиться своим участием в расследовании дела Хультов, – его это особенно не волновало. После того как он лично сообщил родителям Йенни о ее смерти, ему было трудно воспринимать славу или похвалу, связанные с расследованием, и он с легким сердцем передавал это Мелльбергу. – Но я по-прежнему не понимаю этой истории с кровью, – сказал Мелльберг. Патрик, вздохнув, принялся объяснять в третий раз, теперь еще медленнее: