Но сначала в планах была свадьба, и вот ее-то срок после долгих двух месяцев ожидания сегодня наконец-то подошел. А Черемухи, которая планировала приехать с родителями еще полчаса назад, почему-то до сих пор не было. – Ты не волнуйся, Димочка, – успокаивающе улыбнулась ему Любовь Алексеевна, Ленина мать. – Леночка сказала, что у нее возникли неотложные дела и что она приедет прямо к ЗАГСу. – Дочь у нас никогда не опаздывает, – добавил для пущей надежности Владимир Васильевич, а после отвел Диму в сторону и одобрительно сжал его плечо. – Елена порой любит чудить, но предательницей ни разу не была. Так что подождем, Дмитрий. Уверен, у нее будут весомые оправдания. Отношения с Черемухиными родителями у Димы сложились вполне себе хорошие. Видимо, он достаточно убедительно спасал их дочь, чтобы простить ему предыдущие прегрешения, и неплохо справился с вытаскиванием второго детища старшего Черемных из болота, чтобы через пару дней после выписки Владимира Васильевича из больницы иметь с ним весьма судьбоносную беседу. – Елена поставила меня в известность, что больше не хочет руководить сервисом, – сообщил он. – Она уже присмотрела себе место в исследовательском институте и завтра идет на собеседование… Дима кивнул: все это он знал не хуже Черемухиного отца. Лена долго думала, маялась, но потом все же приняла решение вернуться к любимому занятию. Дима ее понимал. Они вдвоем навели в «Автовладе» более или менее стабильный порядок: вернули Гоше Дарагану его Майбах, наняли в помощь Михаилу нового слесаря, составили бизнес-план на ближайшие полгода работы; Лена имела полное моральное право оставить вполне себе оклемавшийся сервис на выздоровевшего отца. О своем будущем все это время Дима молчал. А вот теперь настал срок подумать и о нем. – Я подыскиваю в «Автовлад» управляющего, – продолжал между тем старший Черемных и на этом месте в упор посмотрел на Диму. – И хотел бы, чтобы вы подумали над возможностью взять эту обязанность на себя. Дима хмыкнул. Пожалуй, он никогда еще не получал более заманчивого предложения по работе, но своенравность, кажется окончательно возрожденная Черемухиной любовью, не могла не вставить в этот момент своего веского слова. В конце концов, совсем еще недавно Владимир-свет-его-Василич настаивал на его увольнении из своего сервиса и даже предлагал за это деньги. И пусть извинения за это оскорбление Димой были получены и приняты, никаких теплых чувств к Ленкиному отцу он тогда не испытывал. – Вместо Милосердова? Черемных-старший поморщился: очевидно, слышать о своем безобразном промахе ему было малоприятно. Однако проглотил Димин выпад. Глубоко вздохнул и покачал головой. – Я бы предпочел, Дмитрий Юрьевич, чтобы вы продолжили работать так, как работали при моей дочери, – сообщил он. – Только, разумеется, с окладом управляющего, а не охранника. Я имел возможность изучить ваши методы и успехи, пока был в больнице, и пришел к выводу, что Леночка была права, когда говорила, что лучшую кандидатуру на эту должность мне будет очень сложно найти… Дима осклабился: вот только по протекции он еще и не работал! – То есть Лена вас попросила взять меня на работу? – вызывающе уточнил он. Однако Владимир Васильевич снова мотнул головой. – Лена сказала, что вы ни за что на это не согласитесь, – ответил он и вдруг озорно улыбнулся, – а я решил попытать удачу. Все-таки подобрать действительно грамотного и увлеченного человека на столь непростую должность – большая удача, и мне хотелось бы воспользоваться своим преимуществом, пока вас не переманили конкуренты. Дима усмехнулся: про конкурентов Владимир Васильевич, конечно, загнул – куда Диме с такой трудовой книжкой? Но вскоре оказалось, что Черемных-старший вовсе не преувеличивал, потому что предложения от владельцев других сервисов действительно посыпались как из рога изобилия. Дима, правда, к тому времени уже заключил договор с будущим тестем, который пообещал на три месяца задержаться в городе, чтобы передать новому управляющего все дела. – Дольше не могу, – вздыхал он, явно соскучившись по любимой работе, – Любаша заживо съест, если мы обратно в Туапсе не вернемся. Это-то время еле выпросил, чтобы вы с Леночкой могли нормально к свадьбе подготовиться и на медовый месяц отдохнуть съездить. А потом придется держать обещание. Вот так нежданно-негаданно Дима получил в полное свое распоряжение автосервис, где еще недавно работал охранником. По счастью, большая часть сотрудников отнеслась к его назначению с пониманием и даже воодушевлением и не стала саботировать работу. Очевидно, сказалась его победа над Милосердовым, загремевшим вместе со своими подельниками на весьма приличный срок. Последнему весьма поспособствовал Георгий Константинович Дараган, не простивший горе-угонщикам надругательства над любимым Майбахом. Спасибо, хоть Михаила удалось отбить: тут весомую роль сыграла его помощь в раскрытии преступления, а также тот факт, что свою долю от продажи запчастей он направлял в хоспис. После всех этих приключений Мишка бросил пить, утверждая, что сделал это исключительно из уважения к Елене Владимировне и Дмитрию Юрьевичу, которые «столь долго терпели его непотребства и сочли возможным оставить при любимом деле, несмотря на прошлые ошибки», и принялся за дело с утроенным рвением. Владимир Васильевич, напротив, особо в решения нового управляющего не вмешивался и не прессовал, дав полный карт-бланш, так что Дима вполне резонно ощущал себя везунчиком. Впрочем, он знал, кого за это благодарить. С возвращением в его жизнь Черемухи удача повернулась к нему лицом и не скупилась на подарки. И Дима только надеялся, что к сегодняшнему дню те себя не исчерпали. – Пап, ты это… – словно джинн из бутылки, возник возле него сын, еще пару секунд назад околачивающийся возле Черемухиных родителей и показывающий им, какие виды способен снимать новый квардрокоптер. Кирилл планировал сделать отцу и его невесте на свадьбу потрясающее видео, но возможности начать съемку у него пока не было. – Если надо, на, подержись, – протянул он концы обвязанного вокруг шеи оранжевого шарфа. – Хорошо успокаивает. Дима удивленно посмотрел на него. Когда они с сыном запаковывались сегодня в костюмы и мучились с галстуками, шарфа не было. Дима, признаться, вообще в последние два месяца его не видел и уже начал забывать об этой Кирюхиной привычке кутаться в него в минуты тревоги. Почему вдруг теперь?.. – Кир, что не так? – прямо спросил он. Сын удивленно хлопнул глазами, но потом, очевидно, перехватил Димин взгляд и махнул рукой. – Да нет, пап, все хорошо, – ответил он и улыбнулся чуть смущенно. – Я просто решил, что бабуля должна быть на твоей свадьбе. Пусть хоть так. Он смотрел на него ясным открытым взглядом, и Дима благодарно привлек его к себе. Да, обидно, конечно, – за мать обидно – что она не дожила до этого момента и так и не узнала, что ее горемычный сын дождался-таки свою Черемуху и именно с ней планирует провести всю жизнь. В отличие от него, она всегда верила, что рано или поздно он найдет свое счастье и больше его не упустит. И Дима многое бы дал, чтобы она оказалась права. Да где, в конце концов, Ленка? Куда уехала? Почему пропала? По какой причине ничего не сказала ни ему, ни родителям? Вон уже и записанная за ними на регистрацию пара к ЗАГСу подъехала, а от Лены ни слуху ни духу! Что вообще происходит? О чем Дима не знает? Он рассеянно потрепал сына по волосам, чем вызвал немедленное Кирюхино возмущение, и обернулся к Любови Алексеевне, надеясь, что хотя бы они с мужем получили от дочери какие-нибудь вести. Но она только перекладывала из руки в руку какой-то объемный непрозрачный пакет, с которым вышла из машины, а когда перехватила Димин взгляд, только огорченно покачала головой. Дима глубоко вздохнул и достал мобильник. Да, Владимир Васильевич, передавая Ленин наказ, просил не звонить, но время уже отчаянно поджимало, и Дима считал себя вправе в этом случае выяснить, что произошло с невестой. Нет, он не подозревал, конечно, что Черемуха в последнюю секунду передумала и решила сбежать от него в день самой свадьбы, как это любят показывать во второсортных фильмах: ту радость, которой Лена сияла, готовясь к торжеству, ни с чем нельзя было спутать. Но вот мерзкое ощущение тревоги, столь часто наведывающееся к Диме в последний год, проснулось и сейчас, вынуждая перебирать опасные причины Лениного отсутствия. Что, на самом деле, могло произойти? Застряла в пробке? Так выходной летний день: пробок в городе не было как факта. Гладила свадебное платье, прожгла его и побежала покупать новое? Тогда взяла бы с собой Любовь Алексеевну. Упала, сломала ногу, на скорой уехала в травмпункт? Тогда сама бы позвонила, чтобы Дима забрал ее и на руках принес в ЗАГС. Бывший поклонник попросил о прощальном свидании и решил выкрасть? Родственнички Жанны Федоровны нашли способ отомстить за подставу? Или Дуденко сбежал из СИЗО, чтобы расплатиться за свое поражение? От этих мыслей так гулко застучало сердце, что Дима забил на все наказы. Ткнул иконку с Ленкиным именем, вдавил трубку в ухо и задержал дыхания, ожидая ответа. Один гудок, второй, третий… Когда абонент в сети, это же хорошо? Это же значит, что он просто не слышит? Если бы что-то случилось, телефон бы просто отключили, а не терпели разошедшуюся мелодию. Или все не так и Дима опять чего-то не учел, слишком рано расслабившись и решив, что все неприятности позади? – Ну же, Ленка, возьми трубку! – самому себе под нос пробормотал он. – Возьми, черт тебя подери! Я тебя в кладовке запру на весь медовый месяц, если ты мне сейчас не ответишь! И из дома будешь только под моим присмотром выходить! Давай, остался последний шанс! На десятом гудке вызов оборвался и телефон отключился. Дима дернул галстук, освобождая путь застрявшему в горле воздуху. Обвел взглядом пустую дорогу, ненавидя собственную пустую голову, – и вздрогнул от звонкого счастливого голоса. – Димка!.. Черемуха подлетела, словно принесенная ветром, – быстрая, легкая, растрепанная, шальная. В светлом брючном костюме, с каким-то необыкновенным праздничным макияжем, с несходящей улыбкой на приоткрытых губах. Она с разбегу бросилась Диме на шею, зашуршала у самого его уха какими-то бумагами, а потом поцеловала у самого подбородка – жарко, восторженно – и Дима наконец пришел в себя. – Ты где была?! – почти разъяренно выдохнул он. – Я на стенку уже полез! Что за приколы, Черемуха?! Но Ленка и не подумала отвечать. Только порхнула к приближающемуся к ним Киру и обняла его с таким же необъяснимым восторгом. – Теть-Лен, вы чего, в самом деле? – пожурил ее тот хоть и ответил довольно легко на объятия. – Папка тут чуть с ума не сошел. Он же вас двенадцать лет ждал, а вы еще ждать заставляете. Лена лучезарно улыбнулась и глубоко вздохнула, немного успокаивая саму себя. Потом все же не удержалась, быстро поцеловала Кирилла в щеку. – У меня есть оправдание, – заверила она и сунула Диме в карман пиджака листок бумаги, который не выпускала из рук. – Потом, Корнилов, – не дала она посмотреть, что там такое, и потянула к дверям ЗАГСа. – А сейчас я хочу за тебя замуж! И я не знаю, что с тобой сделаю, если мы опоздаем! – Со мной?! – изумился Дима, не до конца еще изгнавший проникший в душу липкий страх и от Черемухиного фееричного появления плохо соображающий. – Разве не ты?.. – Разумеется, нет! – оборвала его довольная Ленка и посмотрела с таким лукавством, что Дима не удержался. Прижал ее к себе одним движением, а вторым бесцеремонно приник губами к ее губам, напоминая Черемухе, что она принадлежит ему и что он не намерен от нее отказываться. А она и не подумала сопротивляться. Напротив, обмякла в его руках, словно разом растеряв все принесенное с собой возбуждение, и ответила его губам с непонятной благодарностью и самой сладкой любовью. Все-таки Димка своей близостью производил на нее совершенно неизгладимое впечатление. Они за последние два месяца не пропустили ни одной ночи, а от его поцелуев по-прежнему кружилась голова и слабели колени. И Лена с необъяснимым удовольствием признавала именно его право быть лидером в их семье, принимая его решения и поддерживая их всей душой. И уже почти привыкла к тому, чтобы советоваться с ним по любому значимому поводу. Но сегодня советоваться было некогда, и Лена взяла на себя всю ответственность за выбор, понимая, что последствия могут быть самыми катастрофическими. И все время своего отсутствия переживала о том, что может опоздать и испортить их общий праздник, особенно если ничего не получится. Но все получилось, и она летела к ЗАГСу, будто на крыльях, получив желаемое и зная, что Димка будет так же счастлив, как она, когда узнает правду. Но его поцелуи и его собственнический жар словно выдернули на несколько секунд из всего остального мира, напомнив о том, что самое главное и самое желанное так близко и оно принадлежит им одним. И Лена упивалась любимым, ощущая, как его тепло и его любовь переполняют сердце, и от этого влюбляясь в него еще сильнее. – И кто из нас двоих шалопут? – выдохнул Дима, глядя на нее темными захмелевшими глазами. Лена тряхнула головой, заставляя себя немного протрезветь, и улыбнулась все той же соблазнительно лукавой улыбкой. – Ты такой красивый, Корнилов, – восхитилась она, заставляя его довольно усмехнуться. Поправила на галстуке узел и с необъяснимой завистью вздохнула. – Хоть кто-то должен выглядеть сообразно торжеству. Кажется, Дима только сейчас сообразил, что Лена одета совсем не для свадьбы. Стиснул ее руку, понимая, что это тоже не просто так, и взглядом потребовал ответа. И Лене пришлось-таки отвечать. – Я не могла пойти на встречу с Ксюшкой в свадебном платье, – проговорила она и повела плечом. – Так что расписываться будем так. А потом в ресторане переоденусь. Как будто ее образ был во всем этом сообщении главным. – С Енакиевой?! – ошалело переспросил Дима, но в этот момент из дверей ЗАГСа высунулась мужская голова и выкрикнула фамилии Лены и Димы. Смерила их недовольным взглядом и требовательным голосом попросила поторопиться. Пришлось подчиниться. Их поставили под руку перед закрытой дверью в Зал торжеств и велели дожидаться начала церемонии, и Дима воспользовался моментом, чтобы прояснить ситуацию. – Какая нелегкая понесла тебя на эту встречу именно сегодня? – вполголоса прошипел он и бросил быстрый взгляд в Кирюхину сторону. По счастью, сына вместе с другими гостями уже повели на рассадку, и Дима мог говорить спокойно. Слышать о бросившей его матери в такой день Кириллу явно не стоило. Им всем не стоило, но почему-то же Лена решила иначе, едва не опоздав на свадьбу. И Дима должен был ее понять. – Мы два месяца ее искали, подождало бы и еще немного! Лена покачала головой. – Это же Ксюшка, Дим, – серьезно ответила она. – Вряд ли она случайно выбрала для звонка именно этот день. А я не могла испытывать удачу. Только не в этом случае. Енакиева звонит, когда до времени регистрации остается чуть больше двух часов. Выражает притворную радость неожиданным интересом бывшей одноклассницы, делится, что проездом в городе буквально на одни сутки, и милостиво соглашается уделить Лене полчаса, пока она будет завтракать в кафе. Кафе находится в какой-то Тмутаракани. Времени доехать туда и обратно Лене может не хватить, поэтому она решает схитрить и предлагает угостить Ксюшку в дорогущей кофейне всего в двух кварталах от ЗАГСа. Место это известно далеко за пределами города, и Ксюшка изволит принять приглашение. Лена скрещивает на удачу пальцы и бежит на встречу. По дороге она созванивается с ближайшей к кофейне нотариальной конторой и договаривается о выездной консультации. В итоге, когда Лена заходила в кофейню, ее уже ожидает за столиком некая Юлия Юрьевна. А вот Енакиеву приходится ждать: та пунктуальностью не отличается. – Ксения у нас девушка с характером, – предупреждает Юлию Юрьевну Лена. – Но я, разумеется, оплачу все то время, что у вас займет наше дело. – У меня клиент в двенадцать, – качает головой та, а Лена в ответ вздыхает. – А у меня свадьба, – сообщает она и торопливо поглядывает на часы. Те показывают почти одиннадцать. Ксюшка не торопится. – Вы рискуете не успеть, – замечает Юлия Юрьевна и внимательно смотрит на Лену. Лена морщится. – Не хочу лишних проблем для Кирилла, – немного не в тему отвечает она. – Он за последний год и так чересчур много пережил. Встреча с нерадивой матерью будет в его отношении слишком дурной услугой. Юлия Юрьевна удивленно поднимает брови, но больше об этом не говорит. Вместо этого принимается уточнять детали. – Я правильно понимаю, что госпожа Енакиева заботилась о сыне только первые полгода его жизни, после чего отдала его отцу и с тех пор больше никогда не видела? Лена кивает, подтверждая. – Не платила алименты, не присылала подарки, не делала попыток вернуть ребенка себе? – продолжает между тем расспросы Юлия Юрьевна. – Мальчик согласен на усыновление? Тут Лена улыбается, вспомнив разговор с Кириллом. Они с Димой готовились к нему, как к госэкзамену: подбирали слова, доводы, момент, когда стоит заговорить о подобном выборе. А Кир в ответ только сверкнул белозубой улыбкой и ответил им обоим «да». Уверенно и спокойно, как будто все для себя решил уже и нисколько не сомневался в таком Ленином желании. Впрочем, его проницательность их с Димой уже не удивляла. Юлия Юрьевна задает еще несколько вопросов и выносит вердикт, что при таком положении вещей у Лены не должно быть проблем с усыновлением. Лена только вздыхает, слишком хорошо зная, на какие низости способна Енакиева, если что-то пойдет не по ее. И первая же Ксюшкина фраза после обоюдного фальшивого приветствия подтверждает Ленины подозрения. – А чего ты одна, Елена? Чего Димочку с собой не взяла? – улыбается Енакиева ослепительной улыбкой, располагаясь у окошка. – Побоялась, что я уведу? И даже сговоренная свадьба его не остановит?