– Ночует он тоже в подсобке, я правильно понимаю? – сделала вид, что не услышала его последней фразы, Лена. Николай Борисович кивнул. – Они с отцом далеко живут, а Кирилл еще не в том возрасте, чтобы в одиночку ехать через весь город, – снова принялся объяснять он, не подозревая, очевидно, что для младшего Корнилова это не было проблемой. Но Лена спрашивала вовсе не для осуждения. – Если это не мешает Дмитрию исполнять свои обязанности, я готова в единичном случае пойти сотруднику навстречу, – заявила она и следом еще больше ошарашила собственного заместителя: – Только проследите, пожалуйста, чтобы у мальчика было нормальное место для отдыха. А то подхватит еще какое-нибудь воспаление легких, и придется Корнилова на больничный отпускать. А менять его некем. Вряд ли Николаю Борисовичу понравилось ее поручение, но Лена не собиралась его отменять. Против всяких законов логики она испытывала за Кирилла ответственность и хотела хоть немногого позаботиться о мальчишке, полностью лишенном женского тепла. Лена не знала, способна ли она дать Кириллу даже толику этого самого тепла, но обещанные блины принесла. И с удовольствием увидела в середине рабочего дня физиономию младшего Корнилова в дверях своего кабинета. – Я поздороваться, Елена Владимировна, – прямо в щель сообщил Кирилл. – И поблагодарить вас за сдержанное слово: папка до сих пор не может понять, почему вы не рассчитали его за дерзость. Лена весьма сомневалась, что Корнилов-старший, рассказывая сыну подробности своего утреннего разговора с начальством, употреблял слова «расчет» и «дерзость», но смысл Кирилл передал верно, а Лена и сама не смогла понять, каким образом сдержалась, чтобы не послать бывшего одноклассника туда, куда он так напрашивался. Нет, она не ждала, конечно, что Димка Корнилов станет унижаться и умолять не увольнять его, но хоть какие-то угрызения совести за прошлое рассчитывала увидеть. Однако горбатого, очевидно, только могила исправит, и этот придурок, недавно едва не загремевший на нары за свою иронию, тут же взялся за старое, так откровенно нарываясь на неприятности, что только данное Леной Кириллу обещание и заставило ее проглотить словесный Корниловский понос. И как у такого безответственного фигляра, как Димка, мог вырасти серьезный и здравомыслящий сын, Лена себе не представляла. И ведь на мать-кукушку тоже не подумаешь: серьезная и здравомыслящая женщина никогда не бросила бы ребенка. Вот Лена бы не бросила, даже если бы его отцом был Корнилов. Если бы им тогда не помешал Жнечков. Если бы… – Вы не думайте, я папке мозги дома вправлю: я слово тоже умею держать, – выдернул ее из глупых воспоминаний Кирилл, и Лена махнула рукой, предлагая ему войти. Он тут же заулыбался и проник в кабинет целиком. Прикрыл за собой дверь и чуть таинственно посмотрел на Лену. – Не обижайтесь на папку, – пожал плечом он. – Он глупости говорит, только когда сильно нервничает. Защитная реакция такая. А вообще он клевый – вот увидите! О том, что Димка Корнилов – «клевый», Лена узнала куда раньше Кириллова рождения – и раньше него же разочаровалась в этой клевости раз и навсегда. Но все это не имело значения: сейчас Лена хотела говорить вовсе не о своем бывшем, которого вычеркнула из жизни. – Проголодался? – поинтересовалась она, зачем-то разглядывая Кирилла. Он был в школьной форме и оранжевом шарфе, но внимание Лены на этот раз привлек вовсе не последний, а неровные стрелки на строгих Кирилловых брюках и перекошенный ненакрахмаленный воротничок на его рубашке. Кто из них стирал и гладил: Димка или сам Кирилл? Почему-то этот вопрос неожиданно показался ей важным. – Садись, будем блинами обедать, – улыбнулась Лена, так и не дождавшись от маленького гордеца подтверждения того, что он хочет есть. – Я все утро сегодня пекла, так что отказа не принимаю. – Для меня пекли? – изумился Кирилл и втянул носом воздух, узнавая аромат, которым пропах весь Ленин кабинет. – Вот ничего себе! Лена улыбнулась и поднялась, чтобы включить чайник. – Я же обещала, – напомнила она. Кирилл передернул плечами. – Обещанного три года ждут, – сообщил он, внимательно наблюдая за Лениными действиями. – А вам не надо меня задабривать, так что я сильно и не рассчитывал. – А ты, значит, пиццей меня задабривал? – рассмеялась Лена и взялась было за видавший виды стул, чтобы придвинуть его к столу, однако это Кирилл взял уже на себя. – Разумеется, – подтвердил он, оглядываясь, что бы еще сделать, но Лена только улыбнулась и жестом предложила ему садиться. – Голодные люди – злые, так бабуля всегда говорила, а мне с вами злой говорить несподручно было, у меня трудная тема была. – Ах ты... хитрюга! – Лена с трудом удержала себя от того, чтобы взлохматить темные Кирилловы волосы после подобного его заявления. Вот же жук! И ведь не стесняется нисколько раскрывать перед Леной свои замыслы! – А если б я тебя, злая и голодная, объела? Остались хоть деньги-то после выигрыша на себя? Она достала две кружки: свою и незабранную отцовскую – и последнюю поставила перед Кириллом. – Остались, – подтвердил тот и, снова опередив Лену, принялся разливать кипяток. – Я третье место на соревнованиях занял, а там хороший призовой фонд был: почти с папину зарплату. Лена не стала уточнять, пытался ли он намекнуть на то, что охранники «Автовлада» мало получают: это не та тема, которую она хотела бы обсуждать с Кириллом. Поэтому, ставя на стол тарелку с укрытыми блинами, спросила о другом: – А что за соревнования? – Квардокоптеров, – ответил Кирилл, уже не сводя взгляда с блинов. – Там надо трассу с препятствиями пройти. Кто быстрее и меньше всех штрафных очков наберет, тот и победил. Лена качнула головой: она о подобных состязаниях ни разу не слышала. Придвинула к Кириллу тарелку с блинами и продолжила расспросы. – Давно ты квадрокоптером управляешь? Кирилл, не дожидаясь, когда она выставит на стол еще две розетки со сгущенным молоком и вишневым вареньем, свернул блин и откусил от него половину. Растекся в улыбке, даже глаза прикрыл от удовольствия, и уже так, с закрытыми глазами, ответил: – Около года. Мне папка его на прошлый день рождения подарил. Еще до того, как бабуля умерла и ему пришлось с хорошей работы сюда перебраться. Иначе, конечно, я бы не позволил ему такие деньги на игрушку тратить. Тема денег стала навязчивой, и Лена, так и не откусив свой блин, пошла в наступление. – А почему твой отец в охрану подался? – в конце концов, не ее обязанностью было содержание Корниловского семейства. Зарплата у Корнилова-старшего была чуть меньше, чем у Корифея «Автовлада» Дуденко, так что повода для претензий Лена не видела. – Это не самая высокооплачиваемая работа. – Зато я под присмотром, – недовольно буркнул Кирилл, однако, заточив с той же скоростью второй блин, уже со сгущенкой, подобрел. – А вообще у него образования нет – куда бы его взяли? Он после армии сразу на Север подался, чтобы нас с бабулей содержать. А в институт только три года назад поступил, потому что хотел в механики перевестись, а там без диплома нельзя. Вот выучится – и заживем, как прежде! Ну, если, конечно, – сконфуженно добавил он и утянул еще один блин, – его возьмут на хорошую работу с такой трудовой. – Трудовую можно потерять, – автоматически сообщила Лена, думая о другом. – А зачем механику высшее образование? Это же рабочая специальность. Кирилл помотал головой. – Механик бурового оборудования, – пояснил он таким гордым тоном, как будто от этого Лене все должно было стать ясно. Ясно ей не стало, но собственное невежество она демонстрировать не захотела, поэтому просто перевела тему на Кириллову учебу и интересы. Многого, однако, узнать не удалось, потому что он, быстро оформив еще два блина – Лена не уставала умиляться прожорливости растущего организма – со вздохом отодвинулся от стола. – Папке бы хоть парочку отнести, он их тоже любит, – с сожалением проговорил он и, не давая Лене даже мысленно возмутиться, что она не нанималась поваром к Корнилову-старшему, добавил: – Да ведь не объяснишь, откуда взял. На магазинные-то они у вас совсем не похожи. Лена поджала губы, заставляя себя промолчать, и поймала еще один мальчишеский вздох. Потом Кирилл поднялся. – Спасибо, Елена Владимировна, за угощение: все было очень вкусно, – узнаваемо бабушкиными словами поблагодарил он, однако следом совсем по-отцовски усмехнулся: – Следующий раз моя очередь вас приглашать, и я обязательно придумаю что-нибудь, чтобы обставить вас с вашими блинами. Лена хлопнула глазами, однако явный веселый вызов в его голосе быстро привел ее в себя. – Только на этот раз поменяемся местами, – заявила она. – Я веду тебя в кафе, а ты приносишь что-нибудь вкусное из дома. Или слабо? – хитро добавила она, теперь увидев изумление в Кирилловых глазах. Ей очень нравился свой замысел: он избавлял Кирилла от необходимости тратить на нее выигранные деньги, а ей, напротив, давал возможность накормить его чем-то получше фаст-фуда. И она не собиралась отказываться от своего плана из-за мальчишеской гордости. – Обычно я не клюю на слабо, Елена Владимировна, но вы сами напросились, – усмехнулся в ответ Кирилл – и через три дня, в следующую отцовскую смену, действительно угощал ее блюдом собственного приготовления, если таковым, конечно, можно было назвать сосиски в тесте самых разнообразных форм и видов: от шашлычков на шпажках до забавных цветочков. Изысканностью вкуса они, конечно, не отличались, но фантазию Кирилла Лена не отметить не могла. Тот просиял. – Это мы с папкой вчера вечером кулинарили, – сообщил он, и Лена едва не подавилась куском сосиски: вот уж у старшего Корнилова она одалживаться не собиралась! Его благодеяний ей в свое время хватило с лихвой! – Он сначала упирался, – продолжал между тем Кирилл, не обращая внимания на Ленину заминку, – предлагал просто сварить и не тратить время, но вот его-то я как раз на слабо и взял. Устроили соревнования – так весело было! Лена против воли представила эту чудную картину, когда отец с сыном за столом, все усыпанные мукой, лепят из теста всякую всячину, и хвалятся друг перед другом успехами, и необидно подшучивают друг над другом, и заливисто смеются просто потому, что им хорошо вместе; и сердце у нее сжалось от какой-то светлой зависти. Она никогда не мечтала о детях, даже не думала о них, занимаясь наукой, а теперь вдруг пожалела, что в придуманной картинке ей не было места. А ведь она, вернувшись домой из института и увидев творящееся на кухне безобразие, схватилась бы в притворном ужасе за голову, раздала всем безобразникам шутливые подзатыльники, а они бы в ответ напали на нее, принялись щекотать и обсыпать мукой, а потом, потом… Так, стоп, Черемных, ты о ком сейчас размечталась? Не о Дмитрии ли незабвенном Корнилове, который предал и выставил на посмешище, а за неделю после твоего возвращения даже извиниться за прошлое не сподобился? Ему двенадцати лет не хватило на то, чтобы осознать всю низость своего поступка и раскаяться в нем, а ты, идиотка, какой-то ерундой грезишь, да еще и позволяешь этому гаденышу проникать в свои мечты! Нет, это просто Кирилл смутил, так похожий на отца, вот Лена случайно и списала картинку с него. Но однажды ей не понадобятся фантазии. Однажды у нее появится настоящая – своя – семья, и все картинки станут явью, и все мечты исполнятся, но в них не будет места Корнилову-старшему. Никогда! – Надеюсь, это не помешало тебе выучить уроки? – сама не зная зачем поинтересовалась Лена. Это Корнилов, будь он неладен, с толку сбил. А ведь обещала себе относиться к нему, как к пустому месту – как раньше, почти одиннадцать лет учебы. Но вот получалось это только внешне. А внутренне Лена всей своей сущностью ощущала его присутствие и в дни его смен только и делала, что выдергивала себя из какой-то прострации. Нет, она не думала о нем, не вспоминала прошлое, не залипала, как прежде, в ненависти, но дышала как будто с трудом, и кожа делалась болезненно чувствительной, реагирующей на любое шевеление воздуха, и голова становилась полупустой и невыносимо тяжелой, не позволяя нормально работать. Кажется, Лена и тут переоценила себя, наивно решив, что нынешнее положение позволит ей относиться к бывшему парню с безразличием. Ну в самом деле: смотреть на нынешнего Димку без жалости мог разве что тот, кто не знал его в школе. Там Корнилов блистал: высокий, темноволосый, широкоплечий, с ироничной ухмылкой, от одного взгляда на которую сильнее билось сердце. И не имело значения, что у него в голове, потому что любой знак его внимания казался Манной небесной и сразу поднимал на пару ступенек лестницы популярности. Даже Лена тот глупый месяц их отношений смотрела на него снизу вверх и внимала каждому слову. Что от того Димки осталось сейчас? Замученный взгляд, усталые морщины у губ, опустившиеся плечи в этой совсем не идущей ему форменной куртке. Он, конечно, привычно язвил, но Лена слишком легко отбивала его несильные подачи и набирала очки, заставляя его теряться и пускаться в уговоры – неслыханная вещь для Корнилова. У Лены даже пару раз перекатывалась противно в груди жалость, доказывая, что жизнь наказала ее обидчика куда сильнее, чем могла бы она сама, и что Лена победила. Ведь победила же! У нее профессия, семья, налаженный быт, уверенность в завтрашнем дне. У Корнилова только сын, которого он в любой момент может потерять. Лена была уверена, что гордость вкупе с высокомерием позволят ей поставить Корнилова в один ряд со всеми остальными сотрудниками и относиться к нему так же, и теперь злилась, что все пошло не по плану. Корнилов мешал ей и ее делу, а она не могла его уволить. Вопреки здравому смыслу. Пойдя на поводу у сидящего напротив пацана, явно не испытывающего восторга от ее вопроса. Кирилл недовольно наморщил нос. – Чего вы, как папка-то, а? – вполголоса возмутился он. – Тот тоже любой разговор к урокам сводит. Можно подумать, сам прям отличником был, чтобы до меня постоянно докапываться! Кажется, от незримого присутствия Корнилова-старшего им никуда не деться. Лена покачала головой. – А ты отличник? – поинтересовалась она, и тут уже Кирилл окончательно насупился. – Да! – отрезал он, однако следом снова поморщился и отвернулся. – То есть был бы, если бы не биологичка эта занудная! Всю жизнь мне испортила! А вот это уже было куда интереснее. Это была целиком и полностью Ленина тема. – А в чем конкретно проблема? – спросила она. – Биология – это ведь такой предмет, который сложно не понимать. Кирилл передернул плечами, так и не глядя на Лену. Еще и шарф вокруг шеи обвернул – защищался? – Дурацкий предмет! – заявил он. – Клетки эти, бактерии, грибы – кому вообще все это надо? – Как это «кому надо»? – зацепило Лену за живое, но Кирилл ее не слушал. – Я, главное, запомню все по учебнику, а эта кикимора обязательно фигню какую-нибудь спросит, о которой не написано! – продолжил возмущаться он, и Лена отлично себе представила, как именно он запоминал. По отцовскому методу. Не вникая в суть. – И в контроши тоже левые вопросы засовывает: думает, важнее ее предмета нет ничего на свете! Еще и ВПР додумались по биологии нам впихнуть: нет бы по истории или географии.. – Что такое ВПР? – уточнила Лена, тщетно гоня прочь так и рвущееся наружу предложение. Не надо бы ей завязать во всем этом, но смотреть равнодушно на поникшие Кирилловы плечи и совсем по-детски оттопыренную в обиде губу было невозможно. Лена должна была сделать для этого мальчишки что-то хорошее. И это ее желание не имело никакого отношения к Димке. – Проверочная. Всероссийская, – буркнул Кирилл, потом резко выдохнул и наконец повернулся к Лене. – Я пойду тогда уже, наверное, – неохотно проговорил он. – Подготовиться надо: а то не доберу баллов и выкинут из этой школы. А папке только этой радости не хватало! Чего там не хватало старшему Корнилову, Лену не интересовало, а вот отпустить младшего справляться с неприятностями в одиночку она не могла. От «папки» его в этом деле пользы не будет: в биологии тот все шесть классов был полным профаном. – А я, между прочим, кандидат биологических наук, – похвасталась Лена и, пристроив голову на руки, с улыбкой посмотрела на ошеломленного Кирилла. – И уверена, что вместе мы как-нибудь сумеем одолеть твой ВПР без всякой зубрежки. – Вы серьезно? – весьма эмоционально уточнил Кирилл, но, как оказалось, вопрос относился вовсе не к ее предложению. – Кандидат биологических наук? А что вы тогда здесь, в автосервисе, делаете? Тут ни грибов, ни бактерий! Насчет отсутствия в данном помещении грибов и бактерий Лена могла бы поспорить. А вот делиться истинной причиной своего здесь появления по-прежнему не была готова. – Это долгая история, – начала было юлить она, но, поймав обвинительный Кириллов взгляд, решила сменить тактику. – Однако я готова поведать ее тебе, если напишешь ВПР на пятерку. Кирилл усмехнулся и немного ослабил шарф.