— Понятно. — Тогда что делал Рейф без бомб и без наблюдателя над территорией противника? Почему не попытался перелететь через линию фронта до того, как упал? Он был опытным летчиком, из тех, кто никогда не даст своему самолету попасть во вражеские руки, даже если знает, что тот сгорит дотла. Морис вновь снял очки. — Напомните, Мейси, что вам нужно сделать. — Доказать, что Рейф погиб. — Значит, нет смысла выяснять, какое задание выполнял Рейф перед смертью. Достаточно проверить отчеты о его гибели, посетить могилу и считайте, что дело закончено. — Но, Морис, мы ведь всегда тщательно занимались каждым делом и искали ответы на все вопросы, пока его не закончим, — удивленно возразила Мейси. — Вы ведь сами меня этому учили, я привыкла так работать. — Порой у меня это не получалось, когда я работал один, вот как вы сейчас. — Я не одна, у меня есть Билли. — В роли помощника он не идет ни в какое сравнение с вами. — Что вы хотите сказать? Билли прекрасно справляется. Мейси вдруг почувствовала досаду на Мориса. Раньше такого не было. — Нисколько не сомневаюсь. Да, он трудяга. Но когда мы с вами работали вместе, мне не нужно было постоянно держаться начеку. — Он немного помолчал, затем продолжил: — Каждый выстраивает свою работу в соответствии с собственными ресурсами. Мне повезло, что я мог многое поручить вам. По-моему, у вас нет подобной возможности, и потому время от времени вам стоит воспринимать задание буквально, делать только самое необходимое и двигаться дальше. Не веря своим ушам, Мейси покачала головой. — Морис, я должна работать по плану и следовать туда, куда приведут улики, догадки и предположения. Конечно, это дело нужно закончить, и мы с вами знаем, что время ограниченно. Но я буду двигаться вперед, как меня учили вы, и делать то, что считаю нужным. Морис посмотрел на нее в упор. — Да, но какой ценой? На глаза Мейси навернулись слезы. «Он знает. Ему известно, что я тревожусь». В эту минуту поезд, который приближался к Дувру, запыхтел и сбавил ход. Под пристальным взглядом Мориса Мейси отвернулась к окну. «А если дело не в этом? Вдруг он здесь для того, чтобы помешать расследованию?» — Вот мы и приехали. — Морис взглянул на часы. — У нас есть время пообедать до того, как прибудет «Золотая стрела», и мы поднимемся на борт парома вместе с другими пассажирами. Вы же знаете, Мейси, что говорят о морских путешествиях? Нельзя отправляться в море на пустой желудок. Мейси вышла из вагона вслед за носильщиком, который нес багаж, и оглянулась, желая удостовериться, что Морис благополучно спустился на перрон. От прикосновения его руки она вздрогнула. У нее засосало под ложечкой. Дракон проснулся. За обедом в ресторане привокзальной гостиницы Мейси извинилась и оставила Мориса. Дойдя до конторки портье она попросила разрешения воспользоваться телефоном, и ее проводили по коридору к деревянной кабине со складными дверями. Мейси огляделась — ей вновь показалось, что за ней следят, и она никак не могла избавиться от этого ощущения. Сняв трубку, Мейси закрыла дверь кабины на задвижку, чтобы никто не помешал, и набрала номер больницы Всех святых в Гастингсе. — Могу ли я поговорить с доктором Дином? — Конечно, сейчас соединю, — ответила секретарь и уточнила: — Это мисс Доббс? «Интересно, кто ему еще может звонить?» — подумала Мейси и представила, как девушка оборачивается к коллегам и поднимает брови. — Мейси, милая! Разве ты еще не в море? — Радостный голос Эндрю развеял все сомнения, которые терзали Мейси с тех пор, как Присцилла заметила, что ему, должно быть, нелегко оставаться холостяком, когда вокруг так много молодых незамужних женщин. — Эндрю, паром отходит через час. Повисла неловкая пауза. — Ну как, все вещи влезли в саквояж? — Да, он просто замечательный! Спасибо тебе огромное, и за конфеты тоже. — Какие конфеты? Мейси нахмурилась. — Сегодня утром мне принесли коробку шоколадных конфет. Несколько мгновений Эндрю молчал и только потом ответил: — Видимо, я не единственный твой воздыхатель. А я-то думал, никто, кроме меня, не шлет тебе конфеты! — Но, Эндрю… — Возможно, это подарок от благодарного клиента. — Да, скорее всего. Что, если… Мейси никак не могла сосредоточиться. — Тебе что-нибудь нужно? Они не виделись несколько недель, но Эндрю догадался, что Мейси звонит не из сентиментальных побуждений. Мейси собралась с мыслями. — Вообще-то да. Эндрю, мне нужен твой профессиональный совет. — Мой? Господи, неужели я похож на преступника? — рассмеялся доктор. Мейси бросила взгляд на часы, сунула руку в портфель, который чуть раньше положила на треугольное деревянное сиденье в углу, и достала бумаги, полученные от лорда Джулиана. — Нет, меня интересуют твои познания в медицине. Ты единственный хирург-ортопед, кого я знаю. — И знакомых специалистов по черепно-мозговым травмам у тебя тоже не появилось. Ты так и не пошла на консультацию. — Эндрю, спасибо, что ты ее организовал, но у меня не было времени. Впрочем, сейчас мне гораздо лучше. Итак, дело касается человека, которого парализовало после ранения, хотя вначале прогноз был вполне благоприятным. Слушай, если я прочитаю вслух выписку из медицинской карты, ты сможешь объяснить, что там написано? — Давай, моя неустрашимая, я весь внимание. Минут через пятнадцать она положила трубку, заверив Дина, что позвонит ему, как только вновь ступит на родную землю. После разговора с Эндрю несоответствия в истории болезни Хейзелтона стали заметнее и персона политика всерьез заинтересовала Мейси. Однако у нее был еще один повод для беспокойства, и она полезла за кошельком, который лежал в портфеле. Достав монетку, Мейси вновь набрала номер, надеясь, что на Ибери-плейс все в порядке. По ее расчетам Сандра должна была сразу подойти к телефону, но какое-то время из трубки доносились лишь сдвоенные гудки. Мейси нахмурилась. — Резиденция Комптонов. — Сандра? Сандра, послушайте, там… — Ох, мэм, это вы! — воскликнула Сандра. Она запыхалась, словно бежала. — Что случилось? — Даже не знаю, как сказать. — Сандра расплакалась, но почти сразу взяла себя в руки. — Простите, мэм. — В чем дело? — Мейси прижала трубку к уху. — Это все из-за Терезы. Ей стало плохо. Здесь сейчас доктор, и ее увозят в больницу. Его милость сказал… — Что с ней? — встревоженно спросила Мейси. — Она работала, работала, мэм, а потом — всего через несколько часов после вашего отъезда! — вдруг как рухнет на пол, схватилась за живот и стонет. Прямо кричала от боли. — Господи! — Мейси слушала и сама чувствовала боль, сопереживая страданиям Терезы. — Время шло к обеду, и Тереза сказала: «Ну, раз никто больше не хочет, я сама съем конфету из коробки, которую оставила мисс. Чуток шоколада поможет мне настроиться на работу». Она взяла конфету, откусила и говорит: «Ой, для меня слишком горько. Это темный шоколад, я люблю послаще». В общем, отодвигает она коробку и начинает полировать мебель, а потом как закричит… — Она жива? — Голос Мейси сорвался на крик. — Мы сразу послали за врачом. А я взяла стакан соленой воды и заставила Терезу выпить. Держала ее голову, мэм, и вливала воду. Затем сунула ей два пальца в рот, чтобы вся гадость вышла… — Что говорит доктор? — Он промыл ей желудок и считает, что она поправится, хотя и не сразу. — А что с конфетами, их убрали? — Конечно, мэм. Я сразу поняла, что с ними делать. Мейси задержала дыхание, ожидая, что скажет сообразительная Сандра. — Я открыла кухонную печь — только-только ее растопила, собиралась хлеб печь, — и кинула туда коробку. Негоже испорченным конфетам лежать у всех на виду. — Ох! — Что-то не так, мэм? Думаю, нужно сказать доктору Дину, а то он опять пойдет в ту кондитерскую…