Мейси подумала, что Шанталь Клеман — мудрая женщина, но, слушая, как Паскаль говорит о планах на будущее, ощутила болезненный укол в сердце. «Я знаю, что ты чувствуешь». Она улыбнулась. — Тебе понравится, даже не сомневаюсь. Бабушка права, тебе пора узнавать мир. Паскаль взбежала по лестнице, ведущей к боковой двери, открыла ее и повернулась к Мейси. — На самом деле эта затея — пустая трата времени. Все равно я вернусь сюда, чтобы управлять имением и землями, так зачем вообще куда-то ехать? Вчера я шутила, когда говорила о разных местах. Я хочу заботиться о бабушке. А какие вечеринки я буду закатывать! Мейси рассмеялась и тряхнула головой, еще раз вспомнив о той, что была так похожа на Паскаль. Осмотр дома, казалось, занял целую вечность. Они поднимались и спускались по лестницам, заглядывали в галереи и залы, полные мебели, укрытой пыльными белыми чехлами, шагали по бесчисленным коридорам и даже заглянули в громадный бальный зал. — Вы умеете хранить секреты? Паскаль наморщила нос, отчего ее веснушки почти слились, а выражение лица стало еще озорнее, чем раньше. — Надеюсь, что да, мадемуазель Клеман. — Если я покажу вам то, о чем даже бабушка не знает, обещаете, что никому не расскажете? — Девочка прижала руки к груди и взволнованно посмотрела на Мейси. — Обещаю, — сказала Мейси, приложив руку к сердцу, которое учащенно забилось. Паскаль кивнула и пальцем поманила Мейси за собой. Пройдя по узкому, отделанному деревянными панелями коридору, она вдруг опустилась на колени и нажала на дощечку. Та со щелчком отодвинулась. Мейси удивленно подняла брови. Она знала, что такие устройства существуют, но никогда их не видела и даже не предполагала, что наткнется на нечто подобное в ходе своей работы, а не в книге. — Осталось со времен Французской революции, — пояснила Паскаль, сунув руку в отверстие за дощечкой. Мейси представила рычаг или ручку. — Понятно. Согнувшись, они пролезли через открывшуюся дверцу и оказались в темном помещении. Пока Паскаль закрывала дверь, Мейси обнаружила, что может выпрямиться во весь рост. — Подождите, я сейчас вернусь, — сказал Паскаль и исчезла, легко ступая по деревянным половицам. Затем что-то зашуршало, и девочка вернулась с зажженной керосиновой лампой. — Идем дальше. Узкий проход привел в обшитую досками комнатку, двенадцать квадратных футов, не больше. Тяжелые, потрепанные шторы закрывали маленькое окошко, которое выходило на шиферную крышу. За ней вдали виднелись поля и даже то место, где погиб Рейф Лоутон. Мейси ничего не сказала, но внимательно оглядела комнату. Книжный шкаф с книгами на французском и английском, с одной стороны от него — старенькая кушетка, с другой — стол и буфет. Паскаль открыла буфет, где обнаружились чашки с блюдцами, тарелки, лоток со столовыми приборами. В нос ударил запах заплесневелых одеял и подушек. Мейси чихнула. Паскаль торопливо захлопнула дверцу. — Ш-ш-ш! Не шумите! — Что это за комната? Про нее кто-нибудь знает? — Ну, бабушка точно, но она не знает, что я тоже знаю. — И этой комнатой пользовались во время революции? — Наверное… А если спросить у бабушки, то она узнает, что мне известно про комнату. — Как ты ее нашла? Паскаль беззаботно пожала плечами, села и похлопала ладонью по кушетке рядом с собой. — Случайно, когда в детстве играла с игрушками. — Понятно. Мейси села рядом с Паскаль. — Думаю, сюда приходила моя мама, я нашла ее книги. С этими словами девочка вскочила и достала из книжного шкафа несколько сборников стихов. — Они все на английском. Паскаль кивнула. — Конечно, мама свободно владела английским. А я знаю пять языков. — Неужели? — только и могла сказать Мейси, уставившись на Паскаль, которая заглядывала через плечо, пока она листала книги. — Ну да. Видите ли, мне это совсем не трудно, я просто знаю, и все. Сложно объяснить, но когда я слышу иностранную речь, я понимаю слова и предложения. — Девочка пожала плечами. — Мне нравится упражняться в языках, особенно использовать выражения, которых нет в учебнике. Вроде «выкручивать руки». У Мейси пересохло во рту. — Расскажи мне о своем отце, — шепотом попросила она. Паскаль вспыхнула и, сжав губы, пристально посмотрела на Мейси, словно пытаясь прочитать ее мысли. Мейси, не дрогнув, встретила ее взгляд. Паскаль первой отвела глаза в сторону. — Я о нем почти ничего не знаю, разве только то, что он был героем и погиб за Францию еще до моего рождения. А моя мама вместе с другими горожанами работала против немцев, вот они ее и убили. Мне положено знать только это. Мейси с трудом сглотнула. — А что не положено? Паскаль скривила губы. — Могу ли я вам довериться, мадемуазель Мейси Доббс? — Конечно, мадемуазель Паскаль Клеман. Девочка улыбнулась, потом вновь посерьезнела. — Мой отец был садовником, калекой. Мейси кивнула. «Так я и думала!» — Они с мамой были здесь вдвоем. Поэтому-то мне и нельзя об этом знать. Не понимаю, почему бабушка никогда мне не говорила, что они вместе работали на благо Франции. Потом отца убили, когда он пытался спасти летчика, который разбился на нашей земле, а маму казнили через год, мне тогда было всего несколько месяцев. — Твой отец погиб, спасая летчика? — Мне известно, что садовник пытался его вытащить, но самолет взорвался. Мейси молча покачала головой, встала, словно собираясь уйти, подошла к буфету, затем к книжному шкафу и остановилась, бросив прощальный взгляд в окно. — У меня есть еще один секрет. Паскаль взволнованно дышала. Мейси видела, что девочку распирает от детского желания поделиться секретом и осознания его важности. — Да у тебя полно тайн! — с улыбкой заметила Мейси и успокаивающим жестом коснулась ее руки. — Про этот секрет даже бабушка не знает. Мейси ничего не ответила, просто улыбнулась, чтобы приободрить девочку. Та вскочила на ноги и отодвинула книжный шкаф в сторону. Поначалу Мейси ничего не увидела, но Паскаль нажала на панель, открыв маленькую дверцу. Девочка легла на живот, достала из заднего кармана спички, зажгла одну и знаком велела Мейси лечь рядом. Вдвоем они заглянули в тайник. Паскаль вытащила оттуда толстый блокнот в кожаном переплете и перевязанную лентой пачку фотографий, которую вручила Мейси. Некоторые снимки сделали в студии, другие — любительские — где-то на природе. Сперва Мейси приняла изображенную на них женщину за Шанталь в молодости, потом догадалась, что это Сюзанна Клеман, мать Паскаль. — Ты видела эти фотографии? — спросила Мейси. Паскаль кивнула. — На одних моя мама, на других — жители деревни. Еще там есть фото человека, который, возможно, приходится мне отцом. — А, теперь понятно, почему ты так решила, — сказала Мейси, перебирая снимки. — Думаете, я на него похожа? Мейси улыбнулась. — Немножко. Она отвела взгляд. «Ты больше похожа на свою тетю». — У бабушки есть фотографии, где я совсем маленькая, с мамой. Конечно, я родилась не здесь, а в Реймсе. — Ясно, — кивнула Мейси, взяв блокнот в кожаном переплете. — А это что такое? Ты читала? Паскаль вспыхнула. — Попробовала, но там ничего не понятно.