— Думаю, задний вход более доступный. Хозяева ставят машину возле него. Собственно, так и должно быть — глава дома не может ходить, он инвалид войны. Эрик кивнул. — Подожду вас здесь, мэм. — Я ненадолго, если меня вообще впустят! Мейси улыбнулась и пошла вверх по ступенькам. Она заметила, как шевельнулась занавеска, и поняла, что миссис Хейзелтон увидела гостью из окна гостиной и наверняка уже спешит к дверям, чтобы отправить ее восвояси. И точно — когда Мейси позвонила, ей открыла не экономка, а жена Джереми Хейзелтона. — Что вы здесь делаете? По-моему, я вам ясно сказала, не смейте сюда приходить! От прилившей к щекам крови обычно бледное лицо миссис Хейзелтон стало неприятным, с заметными впадинами под глазами и скулами. Сдержанная манера поведения тоже изменилась. — Доброе утро, миссис Хейзелтон. Мне нужно поговорить с вашим мужем, хотя мои вопросы напрямую не связаны с Рейфом Лоутоном и никоим образом не скомпрометируют память об этой дружбе. Я хочу попросить его помощи в личном деле. — Что вы имеете в виду? — Миссис Хейзелтон по-прежнему говорила сквозь узкую щель приоткрытой двери. Мейси улыбнулась, старательно излучая доброжелательность. — Это займет всего лишь несколько минут. — Ради Бога, да впусти ты ее, и покончим с этим делом! — раздался из прихожей голос Джереми Хейзелтона. Шармен Хейзелтон хмуро открыла дверь и отошла, пропуская Мейси. Джереми Хейзелтон в инвалидном кресле подкатил ближе, кивнул вбок. — Идемте в мой кабинет, мисс Доббс. — Он посмотрел на жену. — Все будет хорошо. Я поговорю с ней. Пока Хейзелтон поворачивал кресло, чтобы въехать в комнату, его жена стояла за Мейси и с видимым отвращением разглядывала нежданную и нежеланную гостью. Мейси вошла в кабинет и закрыла дверь, хотя знала, что Шармен Хейзелтон будет подслушивать. — Что вам нужно? Доехав до стола, Хейзелтон поворачивал кресло до тех пор, пока не оказался лицом к лицу с Мейси. В его глазах плескалась злость вперемешку со страхом. — Вы узнали о Рейфе все, что хотели? Мейси постояла, затем начала расхаживать по кабинету, не отводя взгляда от Хейзелтона. — Да. Она остановилась у стола, взяла стеклянное пресс-папье, посмотрела на свет. Да, это была та самая безделушка, что лежала на стойке бара перед Джереми Хейзелтоном на фотографии, сделанной в парижском кафе «Дрюк». Похоже, подарок Лоутона своему любимому. Хейзелтон занервничал, но ничего не сказал. Не выпуская пресс-папье из рук, Мейси мерила шагами комнату. — Я понимаю всю глубину ваших взаимоотношений с Рейфом, но я здесь не для того, чтобы говорить о нем. — Она повернула пресс-папье, перекинула из одной руки в другую. — Вообще-то первый вопрос касается меня. И вашей жены. Мистер Хейзелтон, я пришла спросить, зачем ваша жена выбежала перед моей машиной из метро на Гудж-стрит. Хотела, чтобы я потеряла управление? Возможно, вы знаете. Она посмотрела на Хейзелтона и, продолжая перекидывать пресс-папье, шире развела руки. Хейзелтон не выказал недовольства по этому поводу, но с жаром ответил на вопрос. — Что за чушь! Моя жена уже несколько месяцев не была в метро! — И не ездила в Белгравию в эти выходные? — Конечно, нет! Раздвинув руки еще шире, Мейси медленно перебрасывала пресс-папье туда-сюда, словно обдумывала ответ Хейзелтона. — Эй, осторожнее! Она улыбнулась. — Я очень осторожна, мистер Хейзелтон, поэтому и не погибла в субботу. — Я же сказал, что понятия не имею, о чем вы говорите! Теперь Мейси подбрасывала безделушку вверх одной рукой, сперва на пару дюймов, потом все выше и выше. — Думаю, нам все-таки придется вернуться к Гудж-стрит. Как вы считаете? Хейзелтон вспыхнул и подкатил кресло к столу. — Это очень ценная вещь! — Не волнуйтесь, в детстве я неплохо ловила мяч, хотя обычно мы играли на улице, и каждый старался как мог. Мейси подкинула стеклянный шар фута на два, поймала и хотела кинуть еще раз, но Хейзелтон, издав гортанный крик, бросился на нее. Мейси отступила к стене, глядя, как навстречу движется человек, называющий себя калекой. — Отдайте! Хейзелтон потянулся за пресс-папье, но Мейси сжала ладонь. Когда Шармен Хейзелтон ворвалась в кабинет, ее муж стоял перед Мейси Доббс. — Что вы сделали? Посмотрите на него! — Ну, я не стану утверждать, что это внезапное исцеление — моя заслуга. Хейзелтон рухнул на колени и заплакал. Жена поспешила к нему. — Все кончено! Мы пропали! Мейси сохраняла спокойствие. — Так оно и будет, если не скажете правду. — Она бросила сердитый взгляд на Шармен Хейзелтон. — Я хочу знать, что здесь происходит. — Мейси повернулась к Хейзелтону. — Встаньте, я уверена, что вы можете. Хейзелтон неуверенно поднялся на ноги. — Сядьте оба. Супруги послушались. Хейзелтон добрел до своего кресла, Шармен села рядом. — Кто из вас был на Гудж-стрит? Пара обменялась взглядами, потом жена Хейзелтона воскликнула, повернувшись к мужу: — Ради всего святого! Наверняка она уже все рассказала полиции. Похоже, кто-то из них ждет в машине у дома. Мейси не стала делиться информацией о том, кому она сказала о своей встрече с Хейзелтонами. — Миссис Хейзелтон, советую объясниться и поскорее! — Да, это была я. Хотела поговорить с вами еще раз. Думала, что если все расскажу, вы не станете заниматься этими дурацкими поисками Рейфа Лоутона. Я начала следить за вами, узнала, куда вы ездите, какой дорогой добираетесь до своей конторы. В тот день я увидела, как вы выходите из дома, и вдруг… — Шармен потупилась и обняла мужа. — Мне захотелось вас напугать, избавиться от вас навсегда. Глупо, конечно. Я знала, что попаду на Гудж-стрит быстрее, чем вы на Тотнем-Корт-роуд. Нам с мужем было что терять. — Прикусив губу, она перевела дыхание и продолжила: — Мы построили здесь свою жизнь. Прошлое моего мужа… сейчас оно не имеет значения. Ему нужна я. Только я. Мейси перевела взгляд с Хейзелтона на его жену, оценивая ситуацию. Потом встала и снова начала ходить туда-сюда, пока не остановилась напротив мужчины в инвалидном кресле. — Зачем вы лгали насчет своего здоровья? Да, вас тяжело ранило, но вы вполне можете обходиться без инвалидного кресла. Удивляюсь, что вас до сих пор не раскусили. Супружеская чета выглядела подавленной, казалось, силы покинули их обоих, и теперь они цеплялись друг за друга в поисках поддержки. Мейси ощутила укол жалости. — Я… это случилось после войны… — Продолжайте. — Я тогда почти не покидал инвалидного кресла и только-только начал заниматься политикой. Ходить я мог, но плохо держался на ногах. — Хейзелтон сглотнул. — У меня была встреча с избирателями, с небольшой группой. В те времена меня видели и в кресле, и без него, но ходил я самостоятельно. Так вот, я споткнулся и упал прямо перед ними. Ужасно! Даже не знаю, что они про меня подумали. — Скорее всего они вам искренне посочувствовали. В конце концов, упасть может каждый. — Только не политик! — Голос Хейзелтона дрогнул. — Я свалился на глазах у всех и не мог допустить, чтобы это случилось еще раз. И тогда Шармен… Он посмотрел на жену. Мейси проследила за его взглядом, осознав, на чем основывалось шаткое равновесие отношений между супругами. — Шармен сказала, что на людях мне лучше пользоваться креслом, на всякий случай, а ходить только дома. — Понятно. — И еще. Как оказалось, образ политика-инвалида импонирует людям. Он символизирует все, что им довелось пережить. В общем, тот факт, что я могу передвигаться только в инвалидном кресле, помог мне завоевать популярность и выиграть выборы. Еще одной причиной стала моя жена. Политик не может выжить без поддержки верных людей. Если бы моя дружба с Рейфом выплыла наружу… Он взял жену за руку. — Из-за вас я могла погибнуть! — с нажимом произнесла Мейси, потрогав лоб. — Нам было что терять! — вырвалось у Шармен, и она испуганно зажала рот рукой. — А еще вы поработали над моей машиной в прошлую субботу.