— Я… я не понимаю, о чем вы говорите. Похоже, Хейзелтон удивился совершенно искренне. На лбу Мейси выступил пот, когда она поняла, что в своих попытках избавиться от нее Хейзелтоны не дошли до того, чтобы ломать машину. — А как же метро? Пытаясь меня убить, вы спускались туда только один раз, на Гудж-стрит? Супруги снова переглянулись, потом Хейзелтон произнес: — Честное слово, мисс Доббс, мы хотели вас напугать, чтобы вы перестали искать человека, который давно погиб. Да, нам нужно было защитить свои тайны, но убивать вас мы не собирались. Мейси сглотнула. — Вы поставили себя в трудное и уязвимое положение. — Пожалуйста, не выдавайте нас. Умоляю, простите, нас ослепили… — Честолюбивые замыслы? — резко перебила его Мейси. Хейзелтон покачал головой. — Нет. Это не то, что вы думаете. — Он замолчал, вытащил из кармана платок и вытер лоб. — Я так боялся снова упасть, а еще я… мы хотели делать добро. Мы оба повидали немало зла. Я потерял любимого друга, а Шармен видела, как молодые люди с ужасными ранениями пытаются построить свою жизнь, невзирая на трудности. Мы подумали, что работая в команде, сможем представлять тех, у кого нет голоса, особенно сразу после войны и сейчас. Моя инвалидность привлекала внимание, укрепляла веру в мои слова. — А вы не думали, что верить должны в то, что вы говорите? — Мы заблуждались. — Заблуждались? Вы чуть меня не убили! Вы лгали своим избирателям. — Их голоса услышали! — Тем не менее… — Пожалуйста, мисс Доббс, не губите… Мейси вновь начала ходить по комнате. Пару раз она останавливалась и смотрела на Хейзелтонов, пытаясь проникнуться страхами и надеждами этой пары: женщины, которая так боялась утратить свое положение сиделки и наперсника, что уговорила мужа остаться в инвалидном кресле, и мужчины, который нашел в себе смелость сражаться на поле битвы и в палате общин, но боялся, что люди узнают о его прошлом. Мейси пыталась отыскать в себе силы простить Хейзелтонов и принять правильное решение. Ей хотелось покинуть этот дом, выиграть время, чтобы обдумать поступки и жизненные цели супругов. Но она еще раз взглянула на Хейзелтонов и поняла, что слишком жестоко заставлять их ждать ответа. Всем троим и без того пришлось повидать немало жестокости. В конце концов Мейси повернулась к Хейзелтонам и, обреченно вздохнув, сказала: — Ладно, давайте обсудим условия моего молчания. С этими словами она бросила пресс-папье Хейзелтону, и тот с поразительной ловкостью поймал безделушку. Глава 29 — Доброе утро, мисс! Как приятно видеть вас спозаранку! И, должен сказать, выглядите вы отлично! Мейси, хотя по-прежнему выглядела не очень хорошо, ожила и посвежела. Билли провел достаточно времени в госпиталях и понимал, что доброе слово творит чудеса. — Да, мне уже лучше. — Она подняла голову от листа бумаги и закрыла авторучку колпачком. — Я заканчиваю письменный отчет для сэра Сесила. Немного запоздала, но сэр Сесил знает, что мне нездоровилось. Ладно, теперь подсаживайтесь ко мне. Хочу вам кое-что рассказать, пока меня не опередили. Кровь отхлынула от лица Билли, он замер, так и не успев повесить пальто на крючок за дверью, потом повернулся к Мейси. — Что случилось, мисс? — Не волнуйтесь, Билли, я не собираюсь закрывать лавочку. — Уф-ф, ну вы меня и напугали, мисс! Все в порядке? Мейси откинулась на спинку стула, всем своим видом показывая, что нет повода для беспокойства и она вполне владеет ситуацией. — Просто я хотела опередить доктора Дина или инспектора Стрэттона и сама рассказать вам о субботней аварии. Билли нахмурился. — Какой еще аварии? С вами? Что произошло? Он подошел к столу Мейси, но сел только после того, как она второй раз показала на стул. — Да, со мной, и, честно говоря, авария была не случайной. У моей машины отказали тормоза. Мне повезло — вернее, очень повезло! — но кто-то явно старается сжить меня со свету. — Должен сказать, мисс, вы очень спокойно к этому относитесь. На вашем месте я бы, наверное, все время был начеку. Может, еще раз поговорите со Стрэттоном насчет охраны? — Меня охраняли, Билли. Как выяснилось, человек, который побежал вызывать полицию, был полицейским. И что? Нет, думаю, ответ найдется в деле Лоутона — все покушения на мою жизнь начались после того, как я стала им заниматься. — Мейси покачала головой. — По-моему, я что-то упускаю из виду. Вот-вот, кажется, нащупаю, но… Билли тоже покачал головой. — Я тоже всю голову сломал, честно. — Он замолк и подался вперед. — Слушайте, не надо бы вам везде ходить одной. — Вы говорите прямо как мой отец. — Зря вы так к этому относитесь, мисс. Думаю, придется мне провожать вас на работу и домой. Пусть это будет частью моих обязанностей, пока этого типа не посадят. В конце концов, если вас не станет, то и я останусь без работы, так ведь? Мейси наклонилась к нему. — Вы правы. Ловлю вас на слове, Билли. А теперь займитесь новыми делами, а я закончу отчет. — Она достала четыре карточки и протянула помощнику. — Вот, я подчеркнула четыре имени. Посмотрим, что вы найдете по этим людям. Начните с картотеки, проверьте, нет ли чего-нибудь в досье других клиентов, потом поищите в газетах. — Да, кстати, о газетах. — Билли отодвинул стул, подошел к вешалке, вытащил из внутреннего кармана пальто две газеты, потом вернулся к столу и положил их перед Мейси. — «Таймс» и «Экспресс». Там есть история, которая наверняка вас заинтересует. Напомнила мне про беднягу миссис Лоутон. Мейси нахмурилась. — Что за история? — Оказывается, вчера был спиритический сеанс у некоего Гарри Прайса[25]. Я уверен, что видел это имя на одной из старых карточек. По-моему, он друг доктора Бланша. — Билли зачастил, не останавливаясь. — В общем, устроили спиритический сеанс — от одной мысли меня дрожь пробирает! — и там были все, кто интересуется подобными вещами, и медиум, которого этот самый Прайс назвал достойным доверия. Они пытались вызвать дух писателя, ну, того самого, что умер несколько месяцев назад. Как там его звали? — Вы имеете в виду Конан Дойля? Мейси подалась вперед, не понимая, что за историю хочет рассказать Билли. — Точно, он самый! В общем, как я и говорил, собрались они там и стали делать то, что обычно делают на таких сборищах. И что бы вы думали — им пришло послание от капитана дирижабля, который разбился на выходных! — Билли провел пальцем по газетным строкам. — Медиумом была женщина по имени Эйлин Гаррет[26], и тут пишут, что Гарри Прайс из Института парапсихологических исследований понимает, кто настоящий… Мейси взяла свой портфель. — Мне известно, кто такой Гарри Прайс. Помнишь, я рассказывала о делах, над которыми мы с Морисом работали после войны, когда было полно фальшивых медиумов и экстрасенсов, утверждавших, что общаются с потусторонним миром, вроде тех, кто обманывал Агнесс Лоутон? Так вот, Морис консультировался с Прайсом. Она замолчала, вспоминая, как в первый раз выступала в суде свидетелем, когда судили обвиняемых по тому делу. Закрыв глаза, Мейси прокрутила в голове особо запомнившуюся сцену: какая-то особа сидит на балконе и не сводит глаз с Мейси, дающей показания. — Билли, я должна срочно увидеться с Прайсом, — заявила Мейси, открыв глаза. Билли нахмурился, машинально помог Мейси надеть макинтош, взял свое пальто. — Не понимаю, мисс, а при чем тут дирижабль? — Вот и разберемся. — Она открыла дверь и вышла, дожидаясь пока помощник запрет контору. — Скажем так: это совпадение, которое напомнило мне о том, что нужно было поговорить с мистером Прайсом еще месяц назад. — И куда мы сейчас направляемся? — В лабораторию парапсихологических исследований. Они спустились по лестнице и вышли на площадь. Мейси повернулась к Билли. — Вы же не боитесь туда идти? Если вам… Билли покачал головой, хотя слегка побледнел. — Не, я в порядке, мисс. Как говорил мой папаша, мертвые тебе не навредят, живых опасайся. Мейси с Билли приехали в лабораторию, и им удалось добиться краткой встречи с Прайсом — человеком, снискавшим известность в весьма противоречивой области знаний. Впрочем, скептики называли его чудаком. После недолгого обмена любезностями и разговора о здоровье доктора Мориса Бланша Мейси открыла истинную причину визита. — Я очень хорошо помню это дело. — Прайс покачал головой. — До сих пор дрожь берет, когда думаю о тысячах человек, обманутых мошенницами. Во время войны доски для спиритических сеансов продавались, как горячие пирожки; добавить еще старую шаль и красную скатерть, и все, можно тянуть денежки из несчастных, потерявших своих близких! Но то дело было особенно мерзким. Насколько я помню, тогда несколько шарлатанок орудовали заодно?