— Нат заслуживает знать правду. — Нет, она заслуживает гораздо большего, чем то, что я в состоянии дать. — А как же ты сам? Разве ты не заслуживаешь счастья? Я отхлебнул минеральной воды, жалея, что не могу сбить напряжение чем-то покрепче. — Оставь проект по исцелению своей жене. *** В церкви у нас не получилось держаться друг от друга подальше — крестным родителям полагалось сесть рядом. Наталия держала Каролину на руках. Баюкая малышку, она выглядела потрясающе — и так естественно. Я пытался не смотреть на нее, потому что на мгновение забыл, что она уже не моя. А когда вспомнил, мне стало больно дышать. Одно из одеялец Каролины упало на пол, и я наклонился за ним и старательно оттряхнул, хотя мраморный пол сверкал чистотой. В церкви было тепло, поэтому я не стал опять накрывать малышку, а положил одеяло на скамью между нами. Наконец я набрался смелости взглянуть на Наталию, и когда наши взгляды встретились, она замерла, ожидая, что я что-нибудь скажу, что-нибудь сделаю. Когда этого не случилось, она сломала лед первой. — Красивое платье, да? Я оглядел ее. — Да. Красный тебе к лицу. Выглядишь великолепно. Губы Наталии тронула улыбка. — Я про платьице Каролины. — О. Да. Ее платье тоже красивое. Что я за идиот. Между нами стояла неловкость, и это было паршиво, ведь наше общение всегда протекало легко. Так что я попытался это исправить. — Как поживаешь? Выражение ее лица сообщило, что я сделал совершенно противоположное. — Одиноко. А ты? Я не мог продолжать притворяться, когда она была так честна со мной. — Тоже, — произнес я, выдавив жалкое подобие улыбки. А потом, как мудак, которым я и являлся, опустил взгляд на ее губы. Пребывание в церкви не остановило меня от мыслей о том, как сильно мне хочется, чтобы они стали припухшими от моих поцелуев. И когда я снова поднял глаза, взгляд Наталии сообщил, что она прекрасно поняла, о чем я подумал. К счастью, тут заиграл орган, и началась церемония. К счастью — потому что я вполне мог выкинуть что-нибудь глупое и воплотить свое желание в жизнь. И где — в стенах церкви. *** Мой приятель победил жену в битве за организацию праздника, поэтому вечеринка после крестин была скромной. Только родные и несколько друзей дома у Анны и Дерека. И... Адам. Видимо, Адам попадал в категорию друзей, раз они с Дереком работали вместе — да еще достаточно близких, ведь он был шафером на их свадьбе. Но для меня Адам сегодня был врагом номер один. Интересно, понимал ли этот болван, насколько близко он находится к сексу с красоткой, с которой сейчас разговаривал? Больше всего пугало, что у Наталии мог быть аналогичный настрой. Когда она запрокинула голову и рассмеялась над шуткой ублюдка, я чуть не взорвался. И поскольку алкоголь был под запретом, решил прогуляться. На улице я увидел Иззи, которая стучала мячом у соседского баскетбольного кольца. — Как поживает твоя статистика штрафных бросков? Она забросила мяч в корзину. — Лучше не бывает. Я снял пиджак и бросил его на траву. — Сыграем один на один? Она, задрав нос, огляделась по сторонам. — Конечно. Разве кто-то может составить мне настоящую конкуренцию? Я подошел и, демонстрируя эту самую конкуренцию, увел у нее мяч. — Как дела? — Хорошо. Пару недель назад меня назвали лучшим игроком матча. — Здорово. Поздравляю. Она пожала плечами, словно ничего особенного в этом не было, и попыталась скрыть гордую улыбку. Ведя мяч, я сделал обманный маневр влево, потом вправо, шагнул вперед и забросил трехочковый. Оп-па! — Просто повезло, — проронила Иззи. — Да? Ну ладно. Теперь давай ты. — Она взяла мяч, а я встал, подняв руки, перед корзиной. — Ну-ка, лучший игрок, обыграй меня. Я был бы рад сказать, что поддался ей, чтобы потешить ее самолюбие. Но что бы то ни было делать мне не пришлось. Она обыграла меня без малейших усилий. И совсем скоро я понял, что с трехочковым мне и впрямь повезло. Игра становилась напряженнее с каждым броском. Когда мы закончили, моя рубашка выбилась из-за пояса брюк, рукава были закатаны, и я обливался потом, словно потерявший форму старик. У Иззи даже дыхание не сбилось. — Нужен перерыв? — спросила она. Я наклонился, уперев руки в колени, и попробовал отдышаться. — С чего ты взяла? Она рассмеялась, и мы сели на бордюр перевести дух. — Как дела? Якзад хорошо с тобой обращается, или мне надо слетать в Нью-Йорк и надрать ему зад? — Якшит, а не Якзад. И кажется, у нас все нормально. — Кажется? — Слушай, а ты правда полетел бы через всю страну, чтобы надрать задницу парню, если бы тот обидел меня? Мои слова явно показались ей шуткой, но я не шутил. — Безусловно. Иззи усмехнулась. — Тогда и я отплачу тебе тем же. Ой, погоди... я же уже надрала тебе зад. Что ж, это было заслуженно. Сорвав травинку, я спросил ее: — Как она? — Да не очень... — Иззи повернулась и посмотрела мне прямо в лицо, — ...благодаря тебе. — Мне жаль, Иззи. — Не понимаю. Я думала, она тебе нравилась. — Нравилась. И нравится. — Тогда в чем проблема? Все дело в том, что ты живешь здесь, а мы в Нью-Йорке? — Все сложно. Она покачала головой. — Не-а. Взрослые сами все усложняют. Тебе нравится она, ты нравишься ей. У вас все получится. — Все не так просто. Когда повзрослеешь, поймешь, что в жизни существует множество факторов, которые все осложняют.