Ленч в «Ночлеге охотника», пусть и без мясного отруба, был вполне съедобным. К его окончанию сержант Брум пришел в почти веселое расположение духа. — Сдается мне, сэр, — сказал он, когда они сели в машину и отъехали от гостиницы, — дельце идет отлично. Если ничего больше не случится, число подозреваемых можно свести до трех человек. Недурно, за пару-то дней работы. — Трех, сержант? — удивился Тримбл. — В настоящий момент у меня четверо. — Не понял вас, сэр. Вы же мальчишку, конечно, в расчет не берете? Такой правильный, законопослушный… Я бы не сказал, что он на такое способен. — Я тоже. Это из его показаний я вывожу четверых. Прежде всего его мать… — Вот уж точно крепкий орешек. Хотя я бы не подумал, что это преступление женского типа. А вы, сэр? — И я тоже… Но тем не менее, пока у меня не будет более разумного объяснения сережки, исключать я ее не стану. Затем у нас есть Тодман, его мотив нам известен, и если убийца он, то мы зря теряем время, копаясь в делах миссис Пинк. — Подобная работа в любом случае потеря времени, вам не кажется, сэр? — удрученно заметил Брум. — Нет, я не против, в мои годы к такому привыкаешь. Но если это Тодман, полагаю, его мы расколем, когда у нас будет шанс с ним поговорить. — Если это Тодман, то он очень храбрый человек. От него я легкого признания не жду. — Храбрый, сэр? Нет никакой особой храбрости в том, чтобы ударить несчастную сзади палкой, я так считаю. Я бы назвал это выходкой типичного труса. — Не исключено. Но вы забываете, что однажды мы уже встречались с мистером Тодманом. Если предположить, что убийца он, то он прекрасно разыграл храбреца. Поставьте себя на его место. Вы убили свою жилицу, потому что при нынешних законах это единственный способ завладеть собственным домом. Вы с победой явились в этот дом, чтобы пожать плоды преступления. И первое, что вы видите, открыв дверь, — полицейские в штатском. Разве не требуется немалая храбрость или хотя бы присутствие духа, чтобы вести себя так, как Тодман? Не знаю, как вы, но на его месте я сразу сбежал бы. — Ваша правда, сэр, однако не забывайте: его ведь перевозить дочь послала жена. Возможно, он боится ее больше, чем вас. — В чем-то вы правы, сержант, — произнес Тримбл и замолчал, мысленно благодаря небо, что не женат на миссис Брум. — Так вот, сэр, — продолжил тем временем сержант, — с двумя разобрались. Номер три, надо полагать, Уэндон. Он в тот день повез миссис Пинк в «Альпы» и исчез незадолго до того, как она ушла, если, конечно, молодому Рэнсому можно верить. Учитывая, что рассказал нам Меррет, сдается, тут возможна любовная ссора. — У нас нет причин считать, что Уэндон был в нее влюблен, — возразил суперинтендант. — Даже в деревне думали, что ему нужны только ее деньги. Если миссис Пинк ему отказала, убийство его не обогатило бы, да и большого удовлетворения не принесло. И вообще, если деревенские сплетни случайно попали в точку с деньгами, это еще не означает, что и вторая история верна. Про Уэндона мы знаем только то, что его довольно часто видели в обществе миссис Пинк и что он был с ней незадолго до ее смерти. Если про него еще что-нибудь можно узнать, сейчас самое время. — И Тримбл свернул с основного шоссе на Уэст-Тисберилейн. Они тряслись и подпрыгивали на изрытой колее, ведущей к владениям Горацио Уэндона, когда Брум вдруг заметил: — Вы ничего не сообщили про четвертого подозреваемого, сэр. — Ах, сержант, сержант, — с упреком произнес Тримбл. — Вы хотите сказать, что забыли про Хамфри Роуза? — Про Роуза, сэр? Но его в то время здесь вообще не было. — Не было? Откуда мы знаем? Вспомните, он поднимался на холм со станции. Тодман привез его багаж на машине. Учитывая, что миссис Пинк спускалась, а Роуз поднимался, я не могу его исключить. — Верно, сэр, когда вы так излагаете. Но я все еще не понимаю, какое отношение Роуз мог бы иметь к миссис Пинк. Суперинтендант резко затормозил, чтобы не раздавить курицу, которая внезапно выскочила на дорогу. Машину занесло на глинистый участок, где она остановилась одним колесом в канаве под запущенной изгородью цветущего терна. — Проклятие! — негромко выругался он. — Теперь вам придется меня выталкивать, сержант. Но сначала давайте я скажу вам пару слов про Хамфри Роуза. Я понятия не имею, какая связь может существовать между ним и миссис Пинк, однако, готов поспорить, связь, и довольно тесная, есть между ним и миссис Рэнсом. А миссис Рэнсом известно про покойную много больше, чем она готова признать. Более того, Роуз исчез внезапно, и у меня создалось впечатление, что миссис Рэнсом говорила правду, когда сказала, что понятия не имеет, куда он уехал. Далее. Роуз, на мой взгляд, один из двух или трех самых порочных людей в Англии. Насколько мне известно, своими руками он пока никого не убил, но, уверен, сделает это не задумываясь, если решит, что ему это выгодно. И последнее… Впрочем, это просто догадка, и я приберегу ее до тех пор, пока мы не узнаем об этом деле немного больше. На лице сержанта Брума появилось выражение глубокого уныния. — Только я решил, что расследование подходит к концу! — Совершенно верно. А теперь будьте так добры — зайдите за багажник и толкните по моему сигналу машину. Брум с трудом выбрался из автомобиля и подпер его массивным плечом. Один мощный рывок вытолкнул машину на дорогу, и через несколько минут детективы въехали на грязный и замусоренный двор мистера Уэндона. Тримбл, выйдя из автомобиля, направился к дому. Глава четырнадцатая. Показания мистера Уэндона На первый взгляд поместье казалось заброшенным. Тримбл с силой дернул цепочку звонка на входной двери — единственным следствием этого стал очевидный вывод, что звонок сломан. Он громко забарабанил в саму дверь и не получил ответа. Лишь позади дома детективы заметили первые признаки жизни в виде неухоженной суки терьера, которая, судя по ее внешности, имела где-то потомство приблизительно того же возраста, что и Марлен Бэнкс. После продолжительной и подозрительной инспекции штанины суперинтенданта собака отошла на небольшое расстояние и, запрокинув голову, то ли загавкала, то ли завыла. На эти звуки распахнулась дверь одного из обветшалых сараев в дальнем конце двора, и на пороге появился хозяин. Одним локтем он прижимал к боку рулон стальной сетки, другим — связку кольев. — Заткнись, Феба! — рявкнул он. Та удрала в какую-то дальнюю крепость позади дома, откуда продолжала во всю глотку вести комментарий происходящего. — Если пришли из-за свинины, — крикнул Уэндон через двор, — ничего не получится! — Мы не из-за свинины, — ответил Тримбл. — Мы из полиции… Из-за лая Фебы Уэндон, похоже, его не расслышал. — Я сказал, ничего не получится. И вообще я сейчас слишком занят. — И он направился в сторону от дома. Сержант Брум, остававшийся у машины, отрезал ему путь. — Минутку, сэр, — произнес он. — Это полицейское расследование, и мы… — Полиция! — с отвращением поморщился Уэндон. — Вы только тем и заняты, что преследуете честных фермеров. Я уже все объяснил ищейке из министерства продовольствия, и он сказал, что вполне удовлетворен. С чего вы взяли, что у меня есть свинина? — Свинина тут ни при чем, сэр, — проговорил сержант. — Я ясно слышал, как этот человек упоминал про свинину, — не унимался Уэндон, указывая на Тримбла, который теперь присоединился к ним, преодолев захламленный двор. — Если вы пришли не из-за свинины, то хотелось бы знать, чего ради. — Мистер Уэндон, — начал Тримбл, — я расследую обстоятельства смерти миссис Пинк и прошу вас ответить на несколько вопросов. — Не знаю я ничего про смерть миссис Пинк, — отрывисто ответил тот. — Я уже сказал, что занят. — Уверен, вы не настолько заняты, что не можете уделить нам пару минут, сэр. — Хорошо вам говорить, но откуда людям вроде вас знать, каково это — одному управляться на ферме? Я не ради забавы все это таскаю. — Уиндон кивнул на свою ношу. — Если я срочно не починю вольер для кур, то оглянуться не успею, как птица разбежится. — Одну из них мы встретили на дороге, — ввернул суперинтендант. — Вот черт! — воскликнул Уэндон, бросая на землю и сетку, и колья. — И как раз тогда, когда я решил, что наконец-то руки дошли! Вы, случайно, не заметили: она была породы леггорн? Нет, скорее всего не заметили. Эти адские птицы в любую дырку пролезут. Ладно, придется положиться на удачу. Может, у нее хватит ума вернуться домой нестись. Сейчас все равно время упущено. Было что-то почти жалкое, решил суперинтендант, в его готовности признать свое поражение. — Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, мистер Уэндон, — произнес он. — Да, знаю, про миссис Пинк. Ну тогда, наверное, лучше пойти в дом. С внезапным приступом энергии он бодро двинулся вперед. Комната, в которую привел их Уэндон, соответствовала наружной части хозяйства: захудалая, неухоженная и замусоренная. Горы всяческого хлама загромождали мебель, которая прежде была хорошей, а сейчас быстро приходила в негодность. Два стула для полицейских он расчистил, просто смахнув на пол стопки книг и бумаг, их занимавшие, потом открыл дверцу шкафа в углу. — Обычно я в это время дня пропускаю стаканчик, — сообщил он, доставая бутылку виски и грязноватый стакан. — Хотите составить компанию? Тримбл покачал головой. — Ну и ладно! — Уэндон налил себе щедрую порцию. — Проклятие! Где сифон? Простите, отлучусь на минутку! — Со стаканом в руке он вышел из комнаты и вернулся почти сразу же — виски было едва разбавлено. — Миссис Пинк, — сказал он и сделал большой глоток. — Что вы хотите знать? — Она была вашей знакомой, сэр? — Да. Очень хорошая женщина эта миссис Пинк. Позор, что ей пришлось вот так умереть. — Уиндон как будто обращался со своими репликами к стакану, а не к суперинтенданту. — Просто позор, — повторил он, — но такова жизнь. — Я не ошибусь, сказав, что вы были в дружеских с ней отношениях? — М-да, пожалуй, я не прочь это признать. Дружеских, несомненно. Да. — Он допил виски. — Нет ведь ничего дурного в дружбе с женщиной, я так полагаю? — сказал Уиндон тоном, воинственным в начале, но упавшим до слабого протеста под конец фразы. — Я слышал предположение — дескать, вы подумывали на ней жениться, — продолжил Тримбл. — Что? — изумленно переспросил Уэндон. — Кто это сказал? — Боюсь, я не вправе выдать источник моих сведений, сэр. Вопрос в том, верны они или нет. — И, помолчав, Тримбл добавил: — Мне очень жаль, что приходится вот так вмешиваться в вашу личную жизнь, но вы должны понять, что в подобных расследованиях… — А, ладно, все в порядке. Могу поговорить и об этом. Только не возьму в толк, откуда такие сплетни. Я ни одной живой душе про это не говорил. Ни одной… Даже ей самой. — Вы не предлагали ей руку и сердце? — Нет, у меня проскочила мимоходом такая мыслишка, вот и все. Потом я понял, что так не годится, и передумал. Она все равно бы мне отказала. В конце-то концов, кто бы согласился? Стало ясно, что в свое время Уэндон распрощался с возможностью женитьбы на миссис Пинк с тем же смирением, с каким только что отказался от идеи починить вольер для кур.