– Это трудный подъём, – возразил Рамзес. – Даже с верёвкой. – А ты-то откуда это знаешь? – разозлилась Нефрет. – Уже попробовал? Тебе ведь приказывали подождать. – Нет причин бояться, мисс Нефрет. – Говард восхищённо смотрел на её вспыхнувшее, возмущённое лицо. – Мы доставим вас внутрь тем или иным способом. – Это не составит никаких трудностей. – Эмерсон поднялся на ноги и потянулся. – Я заставил Мохаммеда соорудить верёвочную лестницу. Я возьму её с собой, когда поднимусь по верёвке, и прочно закреплю. Остальные смогут последовать за вами – по двое, пространство ограничено. Абдулла, всё понимавший лучше остальных, но не издававший до сих пор ни звука, прочистил горло. – Я пойду первым, Эмерсон, и займусь верёвочной лестницей. Эмерсон улыбнулся ему. – Жди своей очереди, Абдулла. Сначала Рамзес и… э-э… нет, дамы в первую очередь. Ты и Нефрет, Пибоди, потом Рамзес и Картер, потом... Простите, мисс Мармадьюк, я и не думал игнорировать вас. Поведение мисс Мармадьюк весьма способствовало тому, чтобы Эмерсон её не заметил. Сидя на небольшом расстоянии от нас, склонив голову и сложив руки, как скромная гувернантка в изысканном обществе, она не вымолвила ни слова. И лишь теперь подняла голову. – Как любезно с вашей стороны вспомнить обо мне, сэр. Я жажду увидеть это чудесное место, но предпочла бы воздержаться от созерцания, пока всё не будет готово. – Можно также подождать, пока мы не устроим ступеньки, – сказал Эмерсон с видимым облегчением. – Что ж, хорошо. Абдулла и Дауд после Рамзеса и Картера. Абдулла, скажи людям, чтобы они не работали, пока мы идём туда; вся конструкция крайне нестабильна, и я не хочу, чтобы кого-то убило падающим камнем. Мне казалось, что успели сделать очень мало, но теперь я поняла, почему Эмерсон продвигается так медленно. Умышленно ли заблокировали вход (и я была уверена, что так и есть, несмотря на догматические заявления Эмерсона об обратном), или причиной явилась случайная лавина, но камни оставались неустойчивыми; устранение не того валуна могло привести к обрушению других. Эмерсон повесил верёвочную лестницу на спину, ухватился за конец верёвки и начал подниматься. Стоявшая рядом со мной Нефрет заметила: – Зачем нам лестница, тётя Амелия? Склон не круче сорока пяти градусов, а с верёвкой… – Всё не так легко, как показывает Эмерсон, милая, – ответила я, с беспокойством наблюдая, как тьма поглотила моего мужа. – Ты молода и проворна, но не обладаешь его силой рук и плеч. Когда он… – Я резко замолчала, прикрыв лицо рукой, когда сверху посыпался дождь из каменных обломков. – Осторожно! – закричал Эмерсон – с некоторым опозданием. – Простите, мои дорогие; этот проклятый щебень рассыпается под пальцами. Я боялась не рушившихся скал. Отчаянные люди поджидали нас прошлой ночью, а положение Эмерсона сейчас в высшей степени уязвимо. Камень, выпущенный сверху из пращи, может ослабить его хватку; острый нож, перерезающий верёвку, вызовет тот же эффект – падение, которое почти наверняка приведёт к летальному исходу. И самая большая опасность грозит в тот момент, когда Эмерсон приблизится к входу. Я затаила дыхание, пока не услышала, как он повторил своё предупреждение, и верёвочная лестница спустилась вниз по склону в сопровождении грохочущих камней. Само собой разумеется, что моя нога уже стояла на самой нижней ступени, едва эта лестница оказалась в пределах досягаемости. Как только я просунула голову сквозь самую узкую часть, то сразу же увидела Эмерсона. Он зажёг несколько свечей и укрепил их на скала. Наклонившись, он схватил меня за запястья и поднял на уступ. – Продолжай, моя дорогая, но берегись летучих мышей. Они обеспокоены и зашевелились. – Ты уже входил внутрь? – Ещё до того, как опустил лестницу, Пибоди. Ты думаешь, что я позволю вам с Нефрет рисковать, пока я не буду уверен, что здесь нет незваных гостей? Тебе придётся идти на ощупь, я не хотел оставлять открытый огонь без присмотра. Многие археологи сочли бы беспокойство Эмерсона по поводу пожара пустым, и мало кто из мужчин отправил бы своих жён в тёмную, как смоль, погребальную камеру, заполненную летучими мышами и фрагментами мумии. Я соглашалась с принятыми им мерами предосторожности, и его бесспорная уверенность в моих способностях была прочной основой, на которой зиждился наш брак. Ползя в темноте, по острым камням, вонзавшимися в мои колени и руки, я признавалась себе, как часто и в прошлом, что я – самая счастливая женщина в мире. Моё появление в комнату вызвало беспокойство нескольких летучих мышей, и мне пришлось резко поговорить с ними, прежде чем они снова утихли. Я зажгла свечу. Когда Нефрет и Эмерсон присоединились ко мне, я продолжала недоверчиво смотреть на объект, который сразу привлёк моё внимание. И прервала вступительное слово Эмерсона. – Посмотри-ка. Я не видела её прошлой ночью. Она уже была здесь, когда ты заходил сюда перед нами? – Кто, где? – раздражённо переспросил Эмерсон. – Я не проводил детальную проверку, Пибоди, я только убедился, что здесь никого нет... О Всемогущий Боже… Статуя, вырезанная из чёрного базальта, была примерно двух футов высотой. Её поставили рядом с дверью, ведущей в погребальную камеру. Раздвинутые челюсти, демонстрирующие грозные зубы, раздутый живот, обрамлённый полосами отражённого света – гротескная богиня-гиппопотам, Таурт. К тому времени, когда каждый побывал в гробнице, наступил полдень, и даже Эмерсон признал, что нам лучше вернуться на дахабию. Однако, пока мы бок о бок тряслись на ослах, он продолжал ворчливый монолог: – У нас не хватает мужчин, чтоб всем провалиться. Им придётся круглосуточно караулить, и я не смею оставлять менее пяти человек. Ты видела выражение лица Мохаммеда Абд эр Расула сегодня утром? Я бы не стал сбрасывать со счетов ни его, ни его братьев… – Эмерсон, ты знаешь, что сделал всё, что мог, так что перестань беспокоиться об этом. Я убедила его поспать несколько часов. И надеялась, что это улучшит его настроение, потому что устроила небольшой званый ужин – то, что Эмерсону особенно не по вкусу. Поскольку было необходимо присутствие сэра Эдварда, я решила также пригласить и нескольких наших коллег, шумно требовавших новостей о новой могиле. Ванна и смена одежды очень меня освежили, и я отправилась посмотреть, чем заняты другие. Гертруда сидела в салоне, переписывая заметки Эмерсона, сделанные этим утром. Она выглядела уставшей и хотела бы поболтать, но я, извинившись, отказалась. Её несчастный взгляд заставил меня испытать некое чувство вины. Я ошибалась насчёт неё? В качестве врага противной стороне от неё было мало пользы. До сих пор я не могла обвинить её ни в чём, кроме увлечённости моим мужем, а в этом не было ничего необычного. Рамзес и Нефрет находились у Давида. Все трое сидели на полу вокруг подноса с едой – явно собранной Рамзесом, поскольку она состояла из невыносимой для желудка комбинации египетских и английских блюд. Увидев меня, Рамзес встал, как я его и учила. Давид быстро последовал его примеру, и я поспешила сказать: – Тебе не следует вставать с постели, а тем более стоять. Дай-ка я посмотрю на ногу. Густая зелёная паста покрывала повреждённый палец ноги. Когда я спросила, откуда появился этот ужас, Давид указал на окно. Дауд, добродушно улыбавшийся, поспешно убрал голову. Я приказала ему вернуться. Из допроса выяснилось, что «бальзам» был старым семейным средством, состоявшим в основном из различных трав и бараньего жира. – В основном? – повторила я с подозрением. – Кажется, он не причинил вреда, мама, – сказал Рамзес. – Хотя, несомненно, именно твоё лечение привело к такому замечательному результату. Как видишь, опухоль спала, и он может стоять без боли. – И продолжал, не переводя дыхания: – Ты не присоединишься к нам? Мы беседуем с Давидом о гробнице и о военном совете. Более польщённая, чем я собиралась продемонстрировать, я взяла предложенные мне печенье и стакан с сиропом из сахарного тростника и уселась на стул. – С чего вы взяли, что нужен военный совет? – спросила я. – Но это же вполне очевидно, – ответил Рамзес. – Нам ещё предстоит объяснить непонятное поведение человека, посетившего вас в Каире, столь же странный визит синьора Риччетти и ещё более странный случай двумя группами грабителей гробниц. – Не совсем так, – вмешалась Нефрет. – Если бы они пошли туда, чтобы ограбить гробницу, они бы не обошлись с тобой и профессором так по-доброму. Я думаю, что они пошли туда, чтобы защитить тебя. – Зачем, к дья… зачем им это делать? – взорвалась я. Рамзес скрестил ноги и серьёзно посмотрел на меня. Многолетний опыт снабдил меня подсказками о том, как читать загадочное выражение его лица, и в его глазах мелькнуло некое выражение, серьёзно озадачившее меня. – Разве синьор Риччетти не упомянул две разные группы людей – тех, кто будет вам помогать, и тех, кто будет мешать? Меня захлестнуло облегчение. Рамзесу полагалось не знать этого, но его сведения причиняли меньшее неудобство, чем некоторые другие факты, которые ему не полагалось знать. – Полагаю, ты выпытал это у отца, – смиренно произнесла я. – Отец ввёл меня в курс дела, – поправил Рамзес. – По его мнению, сведения стали актуальны с учётом того, что произошло прошлой ночью. Эти события, кажется, подтверждают заявление, которое первоначально... – Рамзес, неужели обязательно выражаться именно так? – требовательно спросила Нефрет. – Давид не понимает половину слов, которыми ты пользуешься, а твои скучные, напыщенные речи чертовски надоедливы и нудны. Даже я не могла бы сказать лучше. Рамзес моргнул – невероятное проявление эмоций для него – и Нефрет продолжила: – События доказывают то, что мы с тётей Амелией и так знали всё это время. Человека, у которого было кольцо, послал лидер одной группы – возможно, Риччетти – и он был убит кем-то из другой группы. – Но как ему это удалось? – спросила я. – Именно ты высказала предположение, тётя Амелия, – сказала Нефрет. – Убийца стоял на балконе. Он застрелил мистера Шелмадина ядовитым дротиком. – Всемогущий Боже! – воскликнула я. – Естественно, я думала об этом, Нефрет, но это действительно кажется... м-да... немного театральным, не так ли? – Это единственное объяснение, – настаивала Нефрет. – Убийца, возможно, подкупил суфраги, чтобы тот впустил его, или, что более вероятно, перелез на ваш балкон с соседнего. Было темно, и наши комнаты располагались высоко над улицей; никто бы его не увидел. Затем, после того, как он ударил профессора, либо сам он, либо сообщник отправили суфраги по поручению и вынесли тело в соседнюю комнату – ту же, из которой он перелез на ваш балкон. Оставалось только попозже избавиться от тела, засунув его в сундук или ящик. – Хм-м, – промычала я. – Что скажешь, Рамзес? – Это разумная гипотеза… э-э… мысль, – запнулся Рамзес. – Итак, мы обсуждали, кем могут быть эти загадочные индивидуумы… э-э... люди. У кого имелся мотив… э-э… причина препятствовать нам раскопать... э-э… очистить... э-э… Он принял критику Нефрет близко к сердцу, но его попытки упростить свой словарный запас явно не имели успеха. Нефрет покровительственно улыбнулась: – Позволь мне, Рамзес. Очевидно, что эти люди хотят держать нас подальше от гробницы, чтобы они могли украсть её содержимое. Это означает, что они связаны или были связаны с нелегальной торговлей древностями. Риччетти, безусловно, один из них. Далее, есть человек по имени Сети... В чём дело, тётя Амелия? – Крошка попала мне в горло, – прокашлялась я. – Откуда ты знаешь Сети, Нефрет? – От Рамзеса, конечно. Он предупредил меня не говорить об этом парне ни вам, ни профессору, но я не могу понять, почему, – фальшиво-невинно протянула Нефрет. – Кажется, он просто очарователен. Мне жаль, что я с ним никогда не сталкивалась. – Я очень рада, что этого не случилось, – пробормотала я. – Прошло пять лет с тех пор, как мы слышали о Сети, и, как известно Рамзесу, в последний раз мы узнали о том, что он навсегда покидает Египет. – И у нас нет причин сомневаться в этой уверенности, – произнёс Рамзес. Как утверждение, а не вопрос, но его холодные чёрные глаза сфокусировались на моём лице, словно ожидая ответа. – Нет, – твёрдо сказала я. – Сети не может быть вовлечён в эту деятельность. – Тогда, – сказал Рамзес после долгой напряжённой паузы, – его империя осталась без лидера. Возможно, мы столкнулись с некоторыми из его бывших подчинённых… э-э… сообщников… проклятье, людей, которые работали на него. – Он жалобно посмотрел на Давида, который энергично кивнул. Рамзес продолжал, уже с большей уверенностью. – У Сети было много помощников, всех национальностей и обоих полов. Поскольку большинство из них известно нам, надлежит спросить... Он сконфуженно замолчал. Нефрет спокойно продолжила: – Мисс Мармадьюк – шпион группы, которая хочет ограбить гробницу?