Я упростил вопрос: - Сама чем любишь заниматься? - Как это? - Хм... Я вот по хозяйству могу. В охотку и плотничаю и слесарю. Еще умею усилители ладить и колонки мастерить. Музыкой интересуюсь, - терпеливо пояснил я. - На гитаре, например, хорошо играю. А ты чем увлекаешься? - Тобой увлекаюсь, - чистосердечно призналась она. Вера дернулась, заскрипев одновременно зубами, коленом и локтем. - Тьфу, господи прости, приехали... - опешил я. - Алена, не об этом речь. Хобби у тебя есть? Спорт, музыка, вышивание крестиком, разведение гусей? К своему стыду, за два месяца свиданий я так и не проявил интереса к внутреннему миру девушки, уделяя основное внимание ее губам и другим частям тела. Если кто не сталкивался с подобным, поясню: в таких ситуациях не до светских бесед. - А, понятно, - дошло до нее. - И незачем надо мной подшучивать! Это ж надо так хитро вывернуться - ответа на свой вопрос я не получил. Пришлось заходить с другой стороны. - А родители чем увлекаются? - Папа работой увлекается. Приносит домой полный портфель, бумаги читает постоянно и пишет чего-то. - А мама? - Мама вином увлекается, - с затаенной болью прошептала она. - Каждый божий день. - Чего так? - я не надеялся услышать правдивый ответ, однако Алена его знала. - Творческий кризис у нее. На вторые роли задвинули. Надежда Константиновна, мама Алены, служила в театре музкомедии. Однажды Аленка меня туда затащила по блату, на приставные стульчики. Я никогда не был поклонником оперетты, ни названия спектакля не запомнил, ни сюжета. Больше на свою девчонку смотрел, чем на сцену. Но голос артистки в памяти отложился - бархатный, сильный. - Подожди, какие вторые роли? - удивился я. - Да там рядом никто не валялся с таким меццо-сопрано! - Зато в постели у режиссера валялся! - отрезала она. - А маму - в запас, во второй состав. Жди теперь, когда кто-нибудь умрет или заболеет. Вот и потянулась рука к стакану. - Хм... Дела... - ожил Антон. - А потом, когда упьется, на саксофоне плачет натурально, тоску нагоняет, - неожиданно добавила Алена. - На саксофоне?! - Мама безумно любит джаз и умеет импровизировать. Раньше, когда она не пила, мы вместе играли, - удивительные откровения продолжались. - А ты на чем? - На виолончели. Не знал? Ну да, я ж не говорила. Давно не брала в руки инструмент. Вот это да! То что Алена хорошо поет, я слышал неоднократно, она с удовольствием подпевала мне на уличных посиделках. Теперь понятно, откуда у нее такой приятный, нежный голос - в маму пошла. - Антон, ты знал про виолончель? - вкрадчиво поинтересовался я. - Откуда? Знал бы - давно в оркестр девчонку затянул, - буркнул он раздосадовано. Из распахнутой двери показалась верхняя часть Анюты Швец. Пригнувшись, девчонка молча оглядела веранду. Что ни говори, а два метра - серьезный рост. Близоруко прищуренный взгляд казался несколько презрительным, Вера с Аленой насторожились. Проигнорировав их, а также приветствия и прочие правила хорошего тона, Анюта вихрем метнулась к Антону. - Маленький мой, что с тобой?! Вот это натиск! Еле успел выставить руки, чтоб девушка не расплющила раненое тело Антона. Создалась двусмысленная ситуация - я упирался в крепкую девичью грудь, а она давила, давила, и продавив сопротивление, в конце концов впилась в губы парня натуральным вампиром. Господи, а эту-то подругу каким ветром сюда занесло? Не знаю про Антона, но я с ней мало общался в прошлой жизни, даже не разговаривал - всего лишь пару раз в волейбол сыграл после уроков. Я тогда разыгрывал, доставляя мяч в зону нападающего, а Анюта птицей взлетала над сеткой, и лупила кувалдой, вбивая кол в землю вместе с соперником. С тех пор, встречая меня на перемене, она по-доброму, с дружеской улыбкой хлопала по плечу, выражая таким образом симпатию. Боги сложили Анюту удивительным образом, нереально вытянув нижнюю часть тела. В результате тонкая талия резким изгибом переходила в крепкие бедра с невероятно длинными ногами. Выше этого великолепия размещалась аккуратная, четко очерченная грудка, узкие плечи и милая мордашка с веснушками. Рыжая копна волос и коротенькое платье делали ее еще более рослой. Обычно девочки такой вышины выглядят неуклюжими и голенастыми цаплями. Возвышаясь над сверстницами, они сутулятся, стесняясь своего роста. Анюта себя не стеснялась, шагала по школьным коридорам с гордо поднятой головой, даже туфли на каблуке не боялась надеть. И сейчас я узнал, что такое обжигающий поцелуй взасос. Мне, дамскому угоднику с великим опытом, преподнесли урок. Что ж, век живи, век учись. Язык Анюты Швец оказался невероятным, восхитительным, волшебным, сопротивляться которому недостало сил. Антон сдался сразу, уплывая в туман неги, а я впал в кому при ясном сознании. Словно психотропное средство, поцелуй этой девочки вызвал мышечную слабость с седативным эффектом. Боже мой, какой кайф... Все, решено. Остаюсь здесь жить. Нечего мне дома делать. На грешную землю нас вернула Алена. - Эй, коза, ты в своем уме? - вспыхнула она. - Совсем стыд потеряла? Алё, я с тобой разговариваю! Вера тихонько зверела, глазами дикой кошки сверкая из-под одеяла. Оторвавшись от уст Антона, Анюта Швец проигнорировала вопрос, посчитав его риторическим. Она собрала в кучу затуманенный взор и перешла к собственным расспросам: - Кто это сделал, маленький мой? Только скажи, я их в асфальт втопчу! Лично у меня в реальности исполнения угрозы никаких сомнений не было. Втопчет, растопчет, и размажет. - Не надо никого топтать, Нюся! Ими милиция занимается. На улице все явственней громыхало. За окном безостановочно сверкали молнии, дверь веранды болтало разгулявшимся ветром. Гроза приближалась, и атмосфера в обители Антона все более электризовалась. - Анюта, золотце, - сквозь зубы процедила Вера. - Кажется, дождь собирается. Шла бы ты домой, а? - Да, - злобно подтвердила Алена. - Катись уже, чтобы не смело могучим ураганом. - Мамочка моя, что-то сейчас будет... - прошептал Антон совершенно безвольно. Все-таки по башке досталось ему капитально. Обстановка накалялась, однако парень продолжать млеть, даже не думая разруливать назревающий конфликт - руки с груди девчонки так и не убрал, хотя она перестала наваливаться. Хорошо устроился, потребитель поцелуев... Развел себе цветник, а мне оставил грядки разгребать? Ага, еще чего! Нашли аниматора на женскую дискотеку. У меня, вообще-то, больничный лист и послеоперационная релаксация. Может, уйти от вас? Что-то злые вы стали. - Дед, погоди! - тихо завопил Антон. - Помоги, буду должен! - Да? - задумался я. - Ты сказал, я услышал. - Спасибо! - Не за что. Я это сделаю по одной причине: чтобы дальнейшее повествование не содержало сцен излишней жестокости. Пока Антон переваривал сей перл, я убрал его руки с девичьей груди и ласково произнес: - Нюся, солнышко златовласое, скажи мне, пожалуйста... Анюта порозовела, острым язычком облизнула припухшие губы. И когда она победным взглядом окинула обалдевших девчонок, Алену перекосило параличом, а Вера под пледом затряслась, хлюпая носом. - ...Куда ты, Нюся, будешь поступать? - В музпед, - растерянно ответила девчонка. - А что? Алена, выпучив очи, уставилась на Веру. У той самой моментально высохшие глаза стали как бы ни больше - словно у коровы, которую забыли подоить. - В музпед?! И что ты будешь там делать? - Алена не могла прийти в себя. - А что там делают? Буду учиться дальше, - Анюта усмехнулась. - Музыкальную школу по классу скрипки я уже закончила. - Никогда не видела тебя в нашей музле! - поразилась Алена еще более. - Я тоже семь лет отбарабанила на пианине, - прошептала Вера. - А такую дылду не заметила... - Я в городе училась, - успокоила их Нюся. - Там мамины подружки преподают. - А мама у тебя... - начал я. - ...педагог в музпеде, - закончила девчонка. - По классу скрипки. Ну вот, еще одно родительское решение. Ведут детей на поводу, как телок в стаде, ей богу... - А как же волейбол? - мягко спросил я. - У тебя несомненный талант. - Мама сказала, волейболом сыт не будешь. Еще там можно пальцы переломать. Вы думаете, скрипачу это надо? - Нюся вздохнула с видом старой бабки. - А диплом скрипача - верный кусок хлеба всю жизнь. Да, особенно не поспоришь... Помнится, Ростовская консерватория в эти времена называлась музыкально-педагогическим институтом. Через несколько лет здесь откроют первую в Советском Союзе кафедру эстрадно-джазовой музыки, которую возглавит Ким Назаретов. А сейчас будущий профессор джазовой музыки трудится в училище искусств, где сколотил приличный эстрадный коллектив.