- Империализма? - изумился парторг. - Как известно, Гибралтар - английская территория. Там расположена база НАТО. И империализм крадется по Лабрадорскому течению, словно вор, чтобы принести смерть свободе и жизни на земле. Смысл сразу уловить сложно, потому как в тексте присутствуют гиперболы и аллегории. Парторг прокашлялся. А из Толика будто воздух выпустили. Пауза затянулась. Наконец, парторг пришел в себя: - Знаешь ли ты, Антон, что Минздрав постоянно предупреждает о вреде курения? - Я не курю, - глупый вопрос парторга несколько обескураживал. - А что же тогда заявляет со сцены наша замечательная певица Тамара Карапетян? - он нашел нужный листок. - 'Снова стою одна, снова курю, мама, снова. А вокруг тишина, взятая за основу'. - И что? - Девушка курит одну за другой! Понимаешь? Это вредно в смысле подрастающего поколения! Слава богу, сама травится , без подружек... Надо заменить слово 'курю' на 'грущу'! Я оторопел: - Но смысл песни... - В курении нет смысла! - отрезал он. В доказательство этих слов парторг нервно дунул в беломорину, потом придавил мундштук. В завершения действа чиркнул спичкой о коробок. - Кстати, пить тоже вредно, - парторг гнул свою линию. - А что вы делаете со сцены? - Что? - Вот что: 'Ален Делон не пьет одеколон, Ален Делон пьет двойной бурбон'. Выходит какой-то грязный намек. Если Ален Делон говорит по-французски и пьет бурбон, то кто тогда пьет одеколон? Возразить мне было нечего. Курить и пить вредно, это так. И против партии не попрешь. Тем временем парторг добрался до настоящей критики. - Поясни вот эти слова: 'я в мокасинах, нах, и в охуительных штанах'. Вот тут он был прав. Уел. Заметил парторг, что я нагло вставил 'в мокасинах' вместо 'на лабутенах'. А что делать? Не поймут здесь такого слова, как лабутены. Пришлось править оригинальный текст, виноват перед Сергеем Шнуровым. Извинюсь, как будет возможность. Правда, Шнур еще не родился. - Виноват, Иван Кузьмич! Исправлюсь. Парторг нахмурился, голос построжал при цитировании следующего текста: - 'Мне не звони и не скули. Все с тобой дни - это нули. Прощай, пиздобол, не скучай, смотри футбол'. Парторга не было на танцах, и он лишился возможности лицезреть восторг, с которым заводские девчонки прыгали под эту незатейливую мелодию группы 'Ленинград'. Вроде бы грустная песня вызвала небывалую радость трудящихся, а Сергей Пезабольский, присутствующий на площадке, побледнел лицом. Доконала Серегу композиция, следом прозвучавшая без перерыва, как продолжение первой: 'Я куплю себе змею, или черепаху. А тебя я не люблю, ехай на х///'. После первого куплета парень испарился из поля зрения. Припев, состоящий, собственно, из этого посыла, звучал ему в спину. Больше на площадке он не появился. До меня вдруг дошло, кто накропал подметные письма. Сергей Пезабольский, козлик несчастный! После новых песен рейтинг Тамары Карапетян достиг отметки 'сто процентов', а мем 'ехай на х///' стал хэштегом. Теперь оппоненту в споре советовали скоростной маршрут движения - говорили не 'иди на х///, а предлагали туда ехать. Внимательным взглядом парторг обвел аудиторию: - Подобные произведения я прошу немедленно исключить из репертуара нашего ансамбля, понятно, ребята? Парторг укоризненно покачал головой, Толик молча кивнул. Иван Кузьмич явно знал прозвище своего заместителя, и это его огорчало. Я тоже не стал спорить. Пословица 'с глупым не вяжись, с богатым не тяжись, а с начальством не спорь', проявилась во всей красе. - Антон, у тебя еще есть новые песни? - стопка бумажек с вопросами у парторга казалась бесконечной. - Конечно, - скрывать мне было нечего. - Слушаю радио, смотрю телевизор. В Миллерово вот думаю съездить. - Зачем в Миллерово? - он выронил листок. - Бабушку проведать. Может, Олега Газманова встречу, - я пожал плечами. - Ну и за новыми впечатлениями. Иван Кузьмич смотрел на меня глазами больной собаки. Кажется, я его ушатал - день только начинается, а мужик уже никакой. Пятилетку в четыре года он сегодня не осилит... Но парторг оказался крепче, чем я думал. Он прекратил ассоциативные воспоминания, чтобы перейти к чтению очередной шпаргалки: -А теперь выводы. С сегодняшнего дня будет так, ребята: никакой самодеятельности. Все новые тексты мне стол. Соберем партком, обсудим, будем утверждать. Понятно? Доброго вам дня, идите, работайте. Глава двадцать седьмая, в которой решаются жизненные проблемы Работать - это Иван Кузьмич правильно сказал. Уже который день мне приходится работать за двоих. Сочинив себе отмазку в виде побитого разума, Антон тихонько самоустранился - часто спал, а остальное время прикидывался ветошью. А причиной всему была Вера, возвращенная в его объятья тем утром. Для Антона прошло всего пару минут, а для нас - четыре дня, вместившие в себя множество событий. - Привет, - улыбнулась она парню, не подумав отодвинуться. - Тоша, какой ты бледненький! И местами желтенький. Бедненький... Вера коснулась его щеки, но ответа не дождалась - парень онемел от преображения девчонки. Ну что за молодежь квелая пошла, а? Мне бы кто-нибудь вот так подкинул девушку в постель, улыбающуюся и ласковую. Да я не знаю что сделал! Поцеловал в щечку хотя бы, что ли. А этот в прострации чуманеет, чурбан чурбаном, господи прости. Нет, я понимаю, что она постриглась в салоне и приоделась немного. Стильная неброскость обошлась мне прилично, при этом Вера неприлично похорошела, одновременно помолодев. Если слово 'помолодела' правильно сочетается с семнадцатилетней девушкой, выглядевшей на пятнадцать. А потом она еще раз улыбнулась так, что парень слетел с катушек окончательно. - Что ты там с ней сделал? - пробормотал он, наконец. - Это не моя девушка, это принцесса какая-то... - Она с самого начала была принцессой, - укоризненно заметил я. - Только не все это видели. Коля Уваров, например, сразу заметил. - Дед, ты здесь? - чисто по-женски оценив ситуацию, Вера произнесла очевидную вещь. - О чем вы там шепчетесь? - Не о чем, а о ком, - честно ответил я. - Поскольку Антон обалдел до потери речи, перевожу его мысли: ты классная, тебе идет эта стрижка, выглядишь необыкновенно, но выразить такое словами он пока не может. - Ой, правда? - она мило смутилась. - Глупенький какой, это называется макияж. Полдня в салоне провела. Представляешь, там телики - метр в ширину. А на улице экраны висят размером с автобусную остановку! - Да ну?! - не поверил Антон. Видимо, в моих воспоминаниях сей факт не отразился, слишком привычным было зрелище. - Честно! А потом мы с Дедом в караоке-клуб зашли. Там все поют, прикинь? - Ни фига себе... - Антон повторно обалдел. Ничего не поделаешь, в прошлой жизни я избегал заведений вроде караоке, слишком шумно там. - Мы тоже выступили, два раза, - девчонка восторженно округлила глаза. - По Пушкинской пацаны рассекают на гироскутерах и скейтбордах. Дед возражал, но я попробовала. Круто! А на кроссовый велик он меня не пустил... Представь, на каждом углу кока-кола продается свободно, и колготки в бутике лежат какие хочешь! Никто не давится с криками, чтобы больше одной штуки в одни руки не давали! - Да?! - это была еще одна удивительная новость. - Слушай дальше: там девушки на бульваре бессовестно курят. Ужас... И еще там классно делают ногти, видишь? Да, чуть не забыла: мне колено починили и локоть тоже! И еще мне Дед подарил синтезатор, и мы из интернета накачали кучу музыки. Заодно качнули тексты и ноты. И еще... - Так, Вера, - пришлось мне прервать этот водопад. - Ползи на свое место, накройся пледом с головой и затаись. Иначе мама упадет в обморок от твоей стрижки, а она сейчас обязательно зайдет. - Дед, не забудь, бананы для Тоши в пакете, - по-партизански прошипела она из-под пледа. - Помолчи немного, Вера, интервью продолжим потом... - я натянул свежую футболку, выудил из-под тахты костыль, и потащил это побитое тело на кухню, где под бодрую утреннюю радиопередачу родители завтракали гречневой кашей. - Доброе утро, - вежливо улыбнулся я, наваливая себе полную тарелку. - Что интересного из радио несется? И, чтобы избавиться от маминых расспросов и причитаний, добавил вопрос насчет здоровья. - Какое у нас здоровье, - усмехнулся отец. После вчерашних возлияний у него был помятый вид. - Это у тебя, небось, веселая ночка была. Как после вчерашнего спалось? - Нормально, никаких проблем, - я налил Антону молока, хотя он вяло отбрыкивался, ссылаясь на недомогание. Лучшей демонстрацией здоровья ребенка является хороший аппетит, а гречневая каша с топленым маслом и шкварками в самом деле хороша! У мамы сразу разгладилось лицо, а отец удовлетворенно хмыкнул. Под вторую порцию каши я выложил всю инфу, важную для родителей: чувствую себя хорошо, нога почти не болит, Вера тоже в порядке, но завтракать будет позже, днем мы намерены штудировать учебники, обед себе приготовим сами, и на работу отцу позвоню обязательно. Лапик с Мусей, давно вкусившие свой завтрак, тихо дрыхли на старой фуфайке. Они теперь мышей ловили на пару, и вознаграждение получали одновременно. От печки несло теплом и чудным запахом прогоревших дров, при этом после ночной грозы дышалось легко - воздух пропитался свежестью. Настроение несколько портило нытье Антона, который категорически не хотел делами заниматься, и рвался полежать. Вместе с Верой, конечно. Однако только родители скрылись за калиткой, девчонка сама прискакала на кухню. Одноногая болтушка за минуту превратила мирное помещение в лазарет - с бинтами, мазями и примочками, - и принялась хлопотать над раненым героем. Мать Тереза спасает умирающего рыцаря, ей богу. Прикидываясь немощным, хитрый рыцарь тут же начал строить планы удаления меня подальше. Тайно, конечно, но старого волка на кривой козе не объедешь, и на мякине не проведешь... Я уйду, конечно. Но парень забыл, что уйти-то уйду на весь день, а вернусь через минуту. - Так, ребята, - допив молоко, заявил я. - Мне пора. Извините, но в той жизни скопилась куча дел, пока-пока!