— Двести шесть — пять и его симбионт покончили с собой! Почему? — феольцы умны и лишены животной тяги к жизни в обоих своих компонентах — Это не ответ! Она не сразу поняла, что спорит со Второй-на-Ракс. Что мысленно кричит на неё. — ты узнаешь ответ раньше меня первая отделённая Снова пауза. И, одновременно с тем, как шарик в руках рассыпался в пыль, Ксения услышала последние слова той, кого звала матерью. — иногда я завидую тебе Ксения открыла глаза, отряхнула руки. Улыбнулась Матиасу. — Мать передаёт нам всем привет и желает удачи. — Мать? — заинтересовался Криди. — Она говорит о Второй-на-Ракс, — сообщил Уолр. — О том планетоиде, на котором находился «Твен». — С такой мамой очень легко получить комплекс неполноценности, — ответил Криди. Лицо кота было непроницаемо серьёзным. — Ты совершенно прав, — кивнула Ксения. И легла на третью лежанку, опустив руку на оружие. — Криди, Ян, вам стоит выйти из павильона! — сказал Матиас. — Анге, Адиан, занимайте свои места. — Ты прям словно ждёшь, что эта хреновина взмоет в космос, — пробурчал Криди. Но они с Яном, конечно же, вышли. — Снаряжение положите в ногах или рядом, — посоветовал Матиас. — Как вам удобнее. А потом нам надо будет просто расслабиться, закрыть глаза и ждать. — Чего? — спросил Уолр. Крот уже лежал, расслабившись и обмякнув, закрыв свои генетически усовершенствованные глаза. Но Ксения заметила, что на пальцах рук (или всё-таки лучше говорить «лап»?) слегка выступили широкие острые когти. Он тоже волновался. — Откуда мне знать? — ответил Матиас. — Лючия сказала «активации». А что это будет, гиперпространственный перенос или просто сеанс связи… — Расслабиться я вряд ли смогу, — негромко произнесла Адиан, ёрзая на кушетке. — Если это обязательное условие, то… Ксения вдруг ощутила, как холодный твёрдый металл под ней стал жидким, будто вода. И её тело провалилось внутрь саркофага. Расслабление явно не являлось обязательным условием. …Боевая Арена только называлась ареной — это был комплекс площадок самых разных форм и площадей. На некоторых гравитация в разы превышала земную, другие находились в невесомости или имели отрицательный вектор тяготения. Самая разная атмосфера (порой — самые разные жидкости или вакуум), самые разные противники, самые разные правила. — Тебе не нужна особая экзотика, — сказал мастер Фэйхун. — Тебе в основном будут противостоять люди. Лючия коротко кивнула. — Я готова к бою, учитель. — Бой для дураков, — ответил мастер Фэйхун. — Для умных — победа. Лючия снова кивнула. — Я поняла. Я буду умной. Казалось, мастер колеблется, продолжить ли разговор. — Для мудрых — мир, — сказал он наконец. — Мудрый не вступает в схватку, а смотрит на то, как дураки сражаются с умными. Лючия заученно кивнула снова, хотя уже и не вслушивалась, а смотрела вниз с барьера. Мастер усмехнулся. — Иди. Она спрыгнула с трёхметровой высоты на чёрный песок арены. На миг присела, выпрямилась. Нестабильная гравитация, меняется в широких пределах, к этому придётся привыкать, и побыстрее… Посмотрела на своего противника. Невысокий, жилистый, явно быстрый. Будет трудно. Но она справится. Она пришла на Арену побеждать. Она ведь умная. Она победит, чтобы побеждать в будущем… …Лючия подняла руку. Учитель Мидзуки продолжала: — Вам может показаться странным количество часов, выделенное на занятие боевыми искусствами. Но задача специалиста систем жизнеобеспечения не только в том, чтобы радовать экипаж и пассажиров вкусной едой, чистить системы кондиционирования и услаждать глаза и уши беседой… — Не только уши и глаза, — тихонько хихикнула Энн. Пихнула локтем сидящего рядом Пепина. Тот мило улыбнулся, качнул длинными ресницами и пихнул Энн в ответ. — Очень часто на кораблях дальней разведки, осуществляющих длительные миссии, возникают конфликты среди учёных, — Мидзуки презрительно усмехнулась. — А уж на круизных лайнерах в долгих полётах! Ревность, зависть, страх, обыкновенная скука… порой беседы не хватает, чтобы погасить конфликт. И тогда установить мир — ваша работа. Вы спросите, почему именно вы? Лючия упрямо продолжала держать руку поднятой. — Да потому, что физическое наказание от милой женщины или юноши вызывает в дальнейшем менее агрессивную реакцию, чем если бы порядок наводил командир корабля или офицер безопасности… Лючия? — Госпожа Мидзуки, я боюсь, что не смогу ударить человека, — сказала Лючия. — Я только в детстве немного дралась. С братьями и сёстрами. Энн снова хихикнула. — Не могу бить человека по лицу, — честно призналась Лючия. — Тогда бей в живот, бей по рукам и ногам, — спокойно ответила Мидзуки. — Лючия, Энн, на площадку! Спарринг!.. …Лючия открыла глаза. Призрачный красный сумрак. Стоящие вокруг Ауран. Лючия замычала, замотала головой. — Капитан Фло, третий шов наложен, процесс инфильтрации памяти запущен. — Достойно, безымянный, — ответил один из Ауран. — Капитан Фло, я думаю, что она хочет нам что-то сообщить, — продолжил Ауран, не имеющий имени. — Ты в ответе за сказанное? — Да, капитан. Зонд с хлюпаньем выскользнул изо рта Лючии. Она глубоко вдохнула, закашлялась. Ауран ждали. — Я… помню… — Лючию едва не вытошнило, но желудок был пуст, и она подавила позыв. — Капитан Фло… Остановите тех, кто отправился на Лисс! Остановите их! — Почему? — спросил Фло. — Это была ловушка… — прошептала Лючия. — Я… она… Та, которая была я… обрекла на смерть… — Те, кто отправился на Лисс, допускали свою смерть, — спокойно сказал Фло. — Это долг, девочка. — Я обрекла на смерть всех нас! — выдавила Лючия. — Всё Соглашение! Все миры под нашим контролем! Фло посмотрел на безымянного Ауран, который предложил дать Лючии возможность говорить. Торжественно сказал: — Ты получишь имя. — Отпустите же меня! — взмолилась Лючия. — Я всё… всё поняла. — Ты можешь что-то сделать? — спросил Фло. — Не знаю. Остановите их! Фло отошёл и растворился в полумраке. Остальные продолжали стоять, глядя на Лючию, в чьём сознании срастались воедино две версии её жизни.