Когда Матиас вслед за Георгом выходил на балкон, в комнате было два кресла. Когда они вернулись — пять. Ксения, Уолр, Анге, Адиан — все они стояли у стола и, судя по растерянному виду, к ним только что вернулось сознание. Они были одеты точно так же, как и Матиас, и тоже босиком. — Это Георг, — сказал Матиас. — Стиратель. Он хочет нам что-то рассказать. — Привет! — сказал Георг и помахал рукой. — Я Георг, но мы обычно не называем себя Стирателями, просто людьми. Садитесь, я расскажу, где вы оказались. — В мире-кольце, вращающемся вокруг звезды Лисс, — сказала Ксения. — Всё верно, — Георг жестом указал на кресла. — Садитесь! Но куда важнее то, что вы оказались в настоящем мире. Вы обрели тела и вместе с ними реальность. — А раньше? — заинтересовался Уолр, с видимым усилием втискиваясь в кресло. — Мне казалось, что у меня всегда было тело. Его даже было слишком много, как говорили некоторые невоспитанные индивидуумы… — Раньше вы были частью гигантской симуляции, созданной настоящими людьми, то есть нами, — Георг развёл руками. — Шокирующая новость, понимаю. — Очень неожиданная новость, — сдержанно сказал Матиас. — Если честно, то я не вижу никаких доказательств. Пока есть только ваши слова. — Что поделать, я здесь один, — Георг кивнул. — Во всём городе? — спросил Матиас. — Да. Это очень большой мир и не слишком-то заселенный. Собственно говоря, в этом наша проблема и в этом смысл вашего существования. Георг понизил голос: — Вы понимаете, как сложно заселить такой огромный мир? Учитывая, что, достигая определенного развития разумные существа не слишком-то увлекаются размножением? Можно создать биологические тела искусственно, вырастить миллиарды младенцев из пробирки, но это не даст нужного толчка в развитии, мы лишь расширим свою культуру, не принеся в неё ничего принципиально нового. Для развития нужен конфликт, для конфликта нужно разнообразие. — А вы могли бы объяснить смысл такой гигантомании? — спросила Адиан. — Стремление создать огромный мир, стремление заселить его… не проще ли летать к другим звёздам, заселять пустые планеты, общаться с принципиально другими культурами? — Летать к другим звёздам, — Георг вздохнул. — Это замечательно, да. То, что вы называете Соглашением, построено на идее взаимодействия разных культур и неограниченного развития. Очень хорошо, если бы мир был таким, каким вы его привыкли считать. Но в реальности… — Скорость света конечна, — сказала Ксения. — Верно, — Георг кивнул. — Вы понимаете! Нельзя, как вы привыкли, перенестись к другой звезде за считанные дни. Да и число пригодных для обитания миров не столь велико, большая их часть обитаема. К гостям, даже к автоматическим зондам иные существа относятся крайне настороженно. Контакт, по сути, невозможен, мы слишком разные, мы не понимаем друг друга и ничего не можем друг другу дать. Это конец истории, понимаете? Конец всего. Разумные существа не могут жить, зная, что существует порог развития и предел достижимого. Поэтому люди занялись тем, что единственно доступно — собственной звездной системой. Мы создали мир-кольцо, собрав воедино всю материю звездной системы. А потом создали виртуальную вселенную, наполнили её жизнью, позволили развиваться… — И стали нас убивать, — произнесла Анге. — Нет, — Георг покачал головой. — Мы стали вас спасать. Адиан встала, отодвинув при этом кресло. Лицо её пылало яростью. — Спасать? — выкрикнула она. — Ядерная война в нашем мире! — Да, её подстегнули мы, — невозмутимо признал Георг. — Она должна была случиться не позднее чем через двадцать-тридцать лет и закончилась бы полным уничтожением цивилизации. Вам бы это понравилось? Валентин подумал, что та Лючия, которую создали Ауран, нравится ему даже больше, чем настоящая. В ней оставалась юность, но наивная и самоуверенная, а сомневающаяся и думающая. Хотя… хорошо ли это на самом-то деле? Не должен ли каждый человек пройти этот путь, полный глупостей и безрассудств? Лючия прошла его в мире Стирателей, но этим лишила настоящую, первоначальную Лючию, её доли ошибок. — Настоящий мир не такой, как наш, — повторила Лючия. — Люди замкнуты в своей звездной системе, хотя и превратили её в неисчерпаемый мир, в свой собственный космос. Там всё хорошо, вот только этот мир слишком огромен и потому пуст. И он не может развиваться. — Почему? — спросил Соколовский. — Потому что там всё слишком хорошо! — резко сказала Лючия. — Любое развитие идёт через конфликт, через борьбу. А им больше не с чем бороться. — И они стали бороться с нами? — спросила Мэйли. Покачала головой. — Но разве это борьба? — Нет, вы не понимаете! — Лючия замотала головой. — Они создали симуляцию галактики, введя в неё возможность перемещения быстрее скорости света. Придумали тысячи разумных видов. Позволили им жить и развиваться, но убедились, что они неизбежно приходят к войнам и самоуничтожению. Увы, это единственный возможный путь развития. Может быть причина — в их… в нашей виртуальной природе? И когда цивилизация стоит на пороге самоуничтожения — они приходят, инициируют конфликт, который всё равно неизбежен, но извлекают сознания разумных существ. А потом селят их в своём мире. Добавляют в него разнообразия. Это не стирание, это очищение! Все миры, которые вы считали погибшими, были лишь виртуальной симуляцией, которую потом переместили в реальность. Мэйли и Бэзил переглянулись. Соколовский откашлялся. — Лючия, ты серьёзно? — спросил Алекс. — Я была в мире, где воплотились погибшие на Хари! — ответила девушка. — Там был конфликт, колонии уничтожили материнскую планету астероидной бомбардировкой. — Там погибло четырнадцать с лишним миллиардов, — сказал Алекс. — Я помню, я читал. Уникально густонаселённый мир. Такие мелкие пухлые гуманоиды, живут разнополыми общинами и не образуют семей… странные ребята. — Их всех воплотили? — уточнил Горчаков. — Четырнадцать миллиардов? Лючия заколебалась. — Я не знаю. Там большие города, там много харийцев… это было недавно, они все растерянные, мне показали… не знаю. — Даже если допустить, что Стиратели спасли и воссоздали всех… зачем самим инициировать войну? — скептически спросила Лючия. — Чтобы спасти! Корабль облетает те миры, которые уже на грани войны и копирует сознания. — Дорогая Лючия, — заговорил Марк. — Все это звучит потрясающе, как волшебная сказка. И должно было очаровать юную девушку. Но зачем так примитивно? Зачем корабли, летающие в виртуальном пространстве? Зачем провоцировать войны и пачкать руки? Началась война — население эвакуируется на мир-кольцо без всякого корабля и получает настоящие тела. Эвакуация, кстати, скорее всего приведёт к продолжению войны в новом мире. Конфликты ведь никуда не денутся. — А как избежали войны и добились такого прогресса сами Стиратели? Что в них особенного, если реальность и симуляция равноправны? — спросил молчавший до сих пор Тедди. — Значит, все созданные миры самоуничтожаются, а Стиратели нет? Может мы тогда созданы ими неправильно? Случайно или нарочно? — Если мы, конечно, мы созданы Стирателями, в чём я лично сомневаюсь, — кивнул Бэзил. — Лично меня создали мама с папой. Я даже готов согласиться на Господа. Но не на напыщенных людей с гигантоманией, утверждающих, что мы — внутри суперкомпьютера. — А члены Соглашения, кстати, себя не убили. Пусть и с помощью Ракс, — заметил Горчаков. — За что им нас ненавидеть? А ведь ты и Мегер готовы были умереть, лишь бы нас уничтожить. Лючия, переводившая взгляд с одного говорившего на другого, встрепенулась: — Это я могу объяснить! Вы нарушили естественный ход вещей, предотвратили свою гибель и воплощение на Лисс. И ведёте другие культуры к тому же самому. В других частях виртуальной галактики такого не происходит, ошибка исключительно в вас. Мы… на Лисс думают, что виноваты Ракс… — Фу! — сказал Соколовский возмущенно. — Это уже какое-то мракобесие. В старину пытали и сжигали ведьм, чтобы спасти их душу. Стиратели ненавидят нас за то, что мы стараемся спасти другие миры, которые они просто зачищают? А корень зла, дьявол если угодно — предотвратившие гибель пяти цивилизаций Ракс? Лючия наморщила лоб. — Я не знаю. Когда вы так говорите, это звучит… действительно странно. Но я там была! Провела шесть лет! Видела всё своими глазами! — Кажется, я понял, — вдруг произнёс Тедди. — Командир Горчаков! Валентин кивнул: — Я тоже понял. — Ключевой момент — шесть лет проведённых тобой на Лисс, — мягко произнёс Марк. — Подумай сама, девочка. Где-то совсем в ином месте Георг возмущённо развёл руками. — Не понимаю ваш скепсис. Вы проявили интеллект и мужество. Вы справились с нашими аватарами, вы спаслись из ловушки, вы победили наших агентов, вы достигли Лисс. Вы заслужили воплощения в реальности. Прижизненного воплощения, без ужасов войны и ожидания смерти. И сейчас, своими глазами видя наш мир, где уже обитают сотни цивилизаций… Ксения встала с кресла и подошла к окну, Георг замолчал. — Своими глазами, — сказала она. — Да, теперь я знаю, что вижу своими глазами. Циклопическую конструкцию, строить которую нет никакой необходимости. Город, летящий по воздуху. Юного болтуна… — Мне пять сотен лет, — сказал Георг. — А мне миллионы, если брать возраст Второй-на-Ракс во всех прожитых ей версиях реальности, — Ксения пожала плечами. — Так что же я вижу? Матиас перевёл взгляд на Георга. Тот стоял спокойно и доброжелательно улыбался. Но что-то назревало, старпом это явно ощущал. — Я вижу хорошо знакомую Ракс картину, — произнесла Ксения. — Великолепную, абсолютно достоверную, проработанную до мелочей… симуляцию. Матиас вздрогнул, осмысливая её слова. Ксения повернулась и с любопытством посмотрела на Георга. — Скажите, а всё кольцо существует одновременно и с одинаковой степенью проработки? Или только те области, где в данный момент находятся искины и аватары? Георг глубоко вздохнул и ответил: — Вы хотите меня обидеть? Разумеется, существует всё кольцо, одновременно и во всей полноте. Ветер колышет листья деревьев, пчёлы собирают нектар с цветов, рыбы плывут в океанах. Идёт эволюция, кипит жизнь — повсюду, даже в микромире. — А украденные вами отпечатки разумов живут в этой виртуальности, уверенные, что напротив, попали из симуляции в реальный мир, — Ксения кивнула. — Вы для этого понизили порог восприятия? Чтобы все наши чувства кричали — «это настоящее, теперь-то я живу»? — Браво, — сказал Георг. — Браво. Для ущербного осколка взбунтовавшегося искина ты очень сообразительна.