– Эй, капрал, взгляни. – Один из моих парней подзывает меня, выводя на экран фото из своей электронной почты. – Что это? – спрашиваю я, наклоняясь к его телефону. – Она на седьмой неделе, – отвечает он, улыбаясь до ушей. Рядовой Натаниэль Янссон молод и розовощек, он из тех ребят, которые упорно работают и без жалоб делают то, что велено, но при этом он адски наивен. Он – это я примерно десять лет назад. – Поздравляю. – Я хлопаю его по плечу и смотрю на его безымянный палец. Он юн и неженат, и я уже видел прежде такие песни-пляски. Женщина встречает мужчину в форме, залетает, потому что хочет ребенка или желает, чтобы кто-то ее обеспечивал, а если он на ней женится, то в промежутках между командировками она будет играть роль заботливой, любящей, просто золотой супруги. А когда ее муж уезжает… кто знает, с кем она там? Конечно, не все женщины такие, но я совершенно уверен, что для женщины, которая ищет подобную возможность, рядовой Янссон – просто спелое яблочко, висящее на расстоянии вытянутой руки. – Я наверняка буду дома к сроку и увижу рождение своего ребенка, – говорит он с хмельной, счастливой улыбкой. – Разве не идеально? – Все происходит не без причины, – говорю я ему единственные теплые слова, которые приходят мне в голову в этом ситуации, а потом возвращаюсь к своему столу, глядя на стопку чистой бумаги. Мы здесь уже две недели, и я не менее дюжины раз садился за стол и пытался написать Марице письмо, которое стоило бы отправить, но пока что все эти попытки заканчивают жизнь в корзине для мусора. Я никому никогда раньше не писал писем. Я даже не знаю, что сказать. Или даже сможет ли она вообще разобрать мой почерк. И не то чтобы я мог разглашать то, что мы тут делаем. Все это – военная тайна. Да если бы оно и не было тайной, Марица не поняла бы половину того, о чем я говорю, или же это было бы для нее смертельно скучно. Оглянувшись через плечо, я удостоверяюсь, что никто не смотрит, беру ручку и пробую еще раз. Она, вероятно, гадает, почему я все еще не прислал ей ни одного письма. А с учетом того, что почта идет неделю или даже две, она получит что-то не раньше следующего месяца. Я пытался уговорить ее переписываться по электронной почте, говоря, что так будет быстрее, удобнее, да и вообще сейчас так принято, но она хочет вести бумажную переписку. Она сказала, что электронные письма – это другое, а она хочет получить что-то, что можно подержать в руках. Коснувшись бумаги кончиком ручки, я пробую в тринадцатый раз: сначала вывожу дату, потом ее имя, потом строчку какой-то банальщины, которая к тому же звучит слишком формально. Сорвав листок со стопки, я сминаю его в руках. Четырнадцатый раз должен быть счастливым. Мне нужно делать работу, и я не могу сидеть здесь и писать письма, словно какая-нибудь юная дева, валяющаяся на кровати и слушающая последний альбом Эда Ширана. Водя ручкой по бумаге, я ухитряюсь составить не совсем отстойное письмо, и, завершив этот нелегкий труд, я складываю лист втрое и сую в конверт, стараясь не обращать внимания на то, что мое сердце стучит немного чаще обычного. Я говорю себе, что она не значит для меня ничего, что этот дурацкий обмен посланиями не значит ничего, а потом я возвращаюсь к работе. Глава 15. Марица – Там на столе какое-то странное письмо для тебя, – говорит Мелроуз, когда я возвращаюсь с работы. – На нем заграничные марки, ну, или мне так показалось. У меня перехватывает дыхание, и боль в ногах, вызванная беготней по залу кафе в течение последних восьми часов, внезапно унимается. Он уехал три недели назад. И хотя я не ожидала получить от него известия сразу же – ему наверняка некогда, да и почта ходит не так уж быстро, – я не думала, что это займет столько времени. Порывшись в стопке почты на кухонном столе, я нахожу желтый конверт, на котором написано мое имя. Обратный адрес – отделение военно-почтовой службы. Вскрыв боковую сторону конверта, я вытряхиваю письмо на ладонь и направляюсь обратно в свою комнату. Разлегшись на кровати, я разворачиваю письмо. Марица, Я здесь, я добрался. Извини, что заставил ждать. Тут много дел, но я в основном обустраивался, готовился к миссиям и не давал своим парням нарушать дисциплину. Жаль, что не могу поделиться с тобой чем-то более интересным, но там, где я сейчас, нет ничего интересного. Здесь жарко, сухо, иногда слишком громко, а иногда слишком тихо. И вообще, я говорил тебе, что ненавижу писать письма. Надеюсь, у тебя дома все хорошо. С уважением – Капрал Исайя Торрес. P. S. Пришли блинчиков. – Он наконец-то написал тебе? – Я поднимаю взгляд и обнаруживаю Мелроуз, прислонившуюся к косяку моей двери. Руки ее скрещены на груди, на лице играет хитрая усмешка. – Что он пишет? Она подходит к моей кровати, садится рядом со мной, и я прижимаю письмо к груди. – Его письма – не твое личное развлечение, – отвечаю я ей. Я не собираюсь делиться ими ни с кем, хотя бы из уважения к нему. Его письма – только для меня, пусть даже они скучны или нелепо формальны. – Ну и ладно. Продолжай и дальше заниматься этой чушью. – Мелроуз опускает вниз большой палец руки и встает с моей кровати. – А вообще он что-то не торопился с этим письмом. Я уже начала думать, что он просто наболтал тебе то, что ты хотела услышать. – Он заслуживает того, чтобы я ему верила, – отвечаю я ей. С тех пор, как я ошибочно предположила, будто он меня продинамил – в тот день, когда заболела его мать, – я чувствую себя ужасно виноватой. Судя по всему, Исайя – человек слова, и я пообещала себе непоколебимо верить в него, пока у меня не будет твердых доказательств того, что он этого недостоин. – И к тому же эти письма неделями идут в обе стороны. Они поступают в армейские почтовые отделения, где их сортируют, а это целый процесс. – Не понимаю, почему вы просто не дали друг другу адреса своей электронной почты. Мгновенная передача по всему миру. Присоединяйся к прогрессу. – Когда ты в последний раз получала по обычной почте что-то, кроме счетов, рекламных листовок из пиццерии или коробки с пробниками косметики? – спрашиваю я. – Возможно, это единственный случай в моей жизни, когда у меня есть шанс обмениваться настоящими письмами с настоящим человеком. В общем, он тоже предлагал электронную почту, но я решила, что, наверное, ему будет приятно получить нечто осязаемое. – Как романтично! Я закатываю глаза. – Нет ничего романтичного в том, что двое друзей переписываются. Перестань вкладывать в это смысл, которого там нет. – Но он тебе нравится. – Да. Он хороший человек. Она смеется. – Нет, он нравится тебе. – У тебя что, никаких дел нет? Прослушивание, актерские курсы, еще что-нибудь. – Ладно-ладно. – Мелроуз ухмыляется, неспешно идет к двери, приминая носками ворс ковра. – Я понимаю намеки и знаю, когда меня не хотят видеть. – Закрой за собой дверь, – бросаю я ей. Она корчит гримасу, но все равно подчиняется. Как только она исчезает из поля моего зрения, я перечитываю его письмо дважды и кладу в старинную шкатулку для украшений, стоящую на моем комоде. Потом достаю блокнот и ручку. Глава 16. Исайя – Капрал, вам почта. – Рядовой Санчес прихлопывает письмо к поверхности моего стола и строевым шагом уходит прочь. Отправитель письма – некая мисс Марица Клейборн, живущая на Лагуна-Сиеста-драйв, 57332, в Брентвуде, штат Калифорния, и отправлено оно почти за неделю до той даты, когда она должна была, по моим расчетам, получить мое письмо. Аккуратно вскрыв конверт, я нахожу тихий уголок и читаю ее письмо.