Термин «синдром Мюнхгаузена» впервые упоминается британским врачом Ричардом Ашером в статье, изданной в 1951 году и посвященной этому феномену. Сам термин – отсылка к фантастическим выдумкам барона Мюнхгаузена. В своей статье Ашер объяснил, почему он посчитал такое название подходящим: «Оно описывает общий синдром, который многие врачи наблюдали, но о котором мало что было сказано. Подобно знаменитому барону фон Мюнхгаузену, больные всегда много врут, и их истории, как и те, что якобы рассказывал Мюнхгаузен, полны драматизма и не соответствуют действительности. Синдром посвящен барону и назван в его честь». Синдром Мюнхгаузена и синдром Мюнхгаузена по доверенности относятся к так называемым искусственным, то есть смоделированным расстройствам. В обоих вариантах синдрома больной имитирует физические и/или психологические симптомы или создает их намеренно. При синдроме Мюнхгаузена этот обман связан с симптомами, имеющимися у самого больного, тогда как при синдроме Мюнхгаузена по доверенности, или делегированном синдромоме, симптомы симулируются или генерируются у другого человека. Обычно им становится ребенок, находящийся под опекой того, кто страдает синдромом Мюнхгаузена по доверенности. Наиболее распространенный вариант – когда мать симулирует признаки болезни у своего ребенка, а также сама вызывает их, чтобы впоследствии потребовать обширного медицинского лечения, включая хирургические вмешательства. Это также могут быть приемная мать, бабушка или няня. В другом варианте синдрома Мюнхгаузена по доверенности взрослый причиняет вред другим взрослым, например, пожилым или больным людям. Этот феномен еще далек от оформленного научного объяснения, однако в специальной литературе в основном принято полагать, что больные (как правило, женщины) имеют патологически преувеличенную потребность во внимании и расположении. Часто оказывается, что эта базовая потребность в значительной степени была нарушена в детстве и юности, и они пытаются более или менее осознанно компенсировать ее своими «странностями», возникающими уже в более зрелом возрасте. При этом, по-видимому, играет роль желание контролировать окружающих, например, путем оказания им медицинской помощи. Такие женщины часто имеют неплохие знания в области медицины. Некоторые из них работают или работали раньше ассистентом или медиком. Среди прочего они повышают собственную значимость за счет того, что ставят перед более высококвалифицированными медицинскими специалистами, казалось бы, неразрешимые задачи, обусловленные сложной историей выдуманной ими болезни. Обычно это матери, которые хвастаются, например, тем, что их ребенок уже прошел многочисленные обследования у компетентных врачей и у него очень толстая медицинская карта. Синдром Мюнхгаузена по доверенности нередко возникает вместе с другими психическими расстройствами. Наиболее распространенными среди них являются пограничное расстройство личности, гистрионическое и/или нарциссическое расстройство личности, а также депрессивные заболевания и расстройства пищевого поведения. В раннем возрасте такие пациенты, скорее всего, пережили эмоциональное, физическое и/или сексуальное насилие. Обычно такое происходит в семьях, где царят нестабильные, холодные и враждебные отношения, где игнорируются прежде всего эмоциональные потребности детей. Дети часто чувствуют себя одинокими, изолированными, нежеланными и забытыми на многих уровнях. Такая семейная атмосфера – идеальная питательная среда для последующих расстройств привязанности. Соответственно, люди, страдающие синдромом Мюнхгаузена по доверенности, часто имеют проблемы во взаимоотношениях с окружающими. Они подозрительны, манипулятивны, лживы и держат других на расстоянии. В любовных отношениях и дружбе именно они устанавливают границы и определяют правила. Для них вряд ли возможна здоровая форма отношений с настоящей взаимностью и эмоциональной близостью. Особенно бросается в глаза в поведении таких больных холодность и безразличие к эмоциональным или физическим страданиям других людей. Из-за страданий, которые они продолжительное время переживали в раннем возрасте и к которым их близкие оставались равнодушными, они сами черствеют по отношению к переживаниям других людей. Эта эмоциональная притупленность, особенно касающаяся сопереживания, распространяется на всех окружающих, а значит, и на собственных детей. Поскольку больные часто осознают, что близкие ожидают от них сострадания, они иногда демонстрируют преувеличенное, театральное выражение эмоций. Однако при ближайшем рассмотрении такое поведение выглядит неправдоподобным. Хотя таким больным самим не хватает сострадания, они очень хорошо умеют использовать сочувствие других для достижения своих целей. Они точно знают, что делать, чтобы вызвать его. Манипуляция – их козырь во многих областях. Часто у них получается врать много и очень изощренно, причем разным людям в течение длительного периода времени. Мать, страдающая синдромом Мюнхгаузена по доверенности, особенно заботится о своем ребенке и имеет тесную связь с ним. Их отношения часто кажутся симбиотически нездоровыми, словно мать не видит границ между собой и ребенком как личностью. Она напоказ жертвует собой, проводит как можно больше времени со своим чадом у врача или в больнице и почти никогда не покидает его. В ее самовосприятии единственная цель жизни – это роль матери, в рамках которой она, кажется, готова сделать все, что угодно. Женщина втягивает других родителей, соседей, врачей и медперсонал в стремительно развивающиеся эмоциональные отношения с ней и ее ребенком. Она примерно ведет себя в больницах, с готовностью соглашается на обследование и лечение ребенка и, кажется, не боится вероятных осложнений. Такие матери требуют брать дополнительные анализы и применять, по сути, ненужные методы лечения, подвергая ребенка дополнительному риску или заставляя его страдать от боли, которой можно было бы избежать. Медицинские познания такой матери в сочетании с хорошими навыками манипулирования позволяют ей успешно обманывать врачей, по крайней мере некоторое время. Она знает, как и какие симптомы нужно описывать, какие медицинские исследования могут показать определенную болезнь, а какие – нет. Если ребенок уже достаточно взрослый и умеет говорить, она учит его называть или демонстрировать нужные симптомы. Некоторые заходят так далеко, что дают ребенку определенные препараты, вызывающие симптомы, которые потом предъявляются врачу. При этом матери заранее узнают, какие компоненты вещества и в какой форме могут быть выявлены в анализах. В большинстве случаев целью таких женщин является не смерть ребенка, а скорее путь страданий, как можно более долгий и драматичный в глазах других людей. На протяжении этого тернистого пути они играют роль самоотверженной матери. Взамен им полагается столь желанное внимание и признание окружающих. Эти матери отличаются тем, что смерть ребенка или детей, кажется, не трогает их – за исключением их театрально-наигранного проявления чувств. Осознав, что их раскусили или что существует такая вероятность, они ищут другого врача. Именно поэтому такие матери обычно обращаются к различным специалистам в разные клиники и быстро меняют их, если не получают то, чего хотят. Они не могут и не хотят понимать, что причиной такого поведения являются их собственные психологические проблемы. Поэтому сложно по-настоящему мотивировать их к психотерапии. Глубокая трагедия людей, страдающих всеми искусственными расстройствами, заключается в том, что они всегда ищут профессиональной поддержки, однако их расстройство мешает им качественно воспользоваться этой помощью, которая на самом деле при должной проработке помогла бы им справиться с их глубокими проблемами. После смерти Барбары Мэрибет снова оказывается в центре внимания и заботы. Ее знакомые считают, что она и ее муж стали жертвами ужасной наследственной болезни, которая неизвестным образом способствует детской смертности. Оставшись без детей, пара решает переехать. После смерти троих малышей Мэрибет неоднозначно воспринимается разными людьми. В ресторане, где они часто бывали всей семьей, она, изображая душевные страдания, спрашивает о подработке официанткой – якобы чтобы отвлечься. Через некоторое время ей удается устроиться туда на полставки. Женщина производит впечатление трудолюбивой сотрудницы. Однако кое-что в ее поведении начинает выглядеть странным для окружающих, что позже они будут замечать уже постоянно: Мэрибет не выдерживает критики в свой адрес и часто слишком остро на все реагирует. Изначально коллеги объясняют это эмоциональными трудностями из-за смерти детей. Выйдя на новую работу, она убеждает мужа подать заявление на усыновление ребенка, который, однако, уже не должен быть младенцем. Уполномоченная социальная работница считает ее сильным человеком, сохраняющим самообладание даже после перенесенной семейной трагедии. Она видит, что Мэрибет не так поглощена горем, как бывает с другими в аналогичной ситуации. Позже те, кому приходилось общаться с этой женщиной, скажут, что если рассмотреть более длительный период времени, то ее поведение в несхожих ситуациях и по отношению к разным людям выглядит явно противоречивым. Кажется, будто это были два человека. Страшная рутина Смерть есть такая же тайна природы, как и рождение. В одном случае соединение, в другом разложение одних и тех же элементов. Марк Аврелий В течение двух лет – в 1972-м и 1973-м – Тиннинги берут из приюта мальчика, а затем девочку. Вопреки желанию мужа, Мэрибет решает вернуть девочку обратно, когда обнаруживает, что снова беременна. Тимоти родился 21 ноября 1973 года, как раз на День благодарения – большой семейный праздник в США. У ребенка легкая желтушка, но в целом он здоров. Мэрибет отказывается оставлять его в больнице из-за такого несерьезного заболевания и через два дня забирает малыша домой. Она с гордостью показывает сына соседям и одевает его так же мило и аккуратно, как и предыдущих детей. Менее чем через три недели после родов она снова прибегает в отделение неотложной помощи с мертвым ребенком на руках. Она эмоционально объясняет, что обнаружила Тимоти мертвым в его кроватке. Этот инцидент классифицируется как синдром внезапной детской смерти. По крайней мере, уже в этот раз некоторым людям, узнавшим о несчастье Мэрибет, приходят в голову мысли о ее причастности к такому количеству смертей. Но весомых оснований для обвинения нет. Никто не хочет отвечать за ложные подозрения. Тимоти – один из трех детей, которых она задушила подушкой, когда он плакал. Об этом Мэрибет расскажет много лет спустя. Похороны мальчика оставляют у некоторых присутствовавших неизгладимо неприятное впечатление. Мэрибет, кажется, уже воспринимает процесс похорон как рутину. Она не плачет, стоя перед лежащим в гробу мертвым младенцем или укладывая рядом с ним игрушку. Когда участники траурной церемонии оказываются в квартире Тиннингов, панихида постепенно превращается в обычный семейный праздник. Мэрибет нравится быть хозяйкой, накрывать на стол. Она выглядит расслабленной и в очередной раз купается в восхищении и сочувствии. Тем, у кого еще не закрались страшные подозрения, она кажется сильной женщиной, смирившейся со своей судьбой и доверившейся воле Бога. В последующие годы странности Мэрибет все сильнее бросаются в глаза. Многие люди, которые узнают ее поближе, замечают нестыковки как в пустяковых, так и в серьезных историях, которыми делится с ними женщина и которые при ближайшем рассмотрении оказываются выдумками. Она берет на себя либо роль жертвы в контексте какого-то несчастного случая либо героини, поддерживая в нужный момент других людей. Иногда она красит волосы в яркие цвета и делает броский макияж. Это всегда происходит волнами, словно она сама не знает, как хочет выглядеть. Кроме того, порой Мэрибет носит одежду для беременных, не будучи при этом в положении. Окружающие воспринимают это как необычный способ справиться с семейной трагедией. Ссоры с Джо учащаются, супруги постоянно повышают друг на друга голос. В основном споры происходят из-за денег. Мэрибет склонна к совершенно бессмысленным импульсивным покупкам. Иногда она спонтанно приобретает одежду, которую никогда не надевает, потому что дома она ей перестает нравиться. За свои многочисленные покупки она расплачивается чековой книжкой мужа, и Джо нередко слишком поздно замечает, что Мэрибет истратила все его средства. Иногда она занимает деньги у родственников. Когда их перестает хватать, она переходит к воровству. Позже она признается, что украла сорок долларов из кошелька невестки. В другой раз Мэрибет сообщает в полицию о взломе. Она говорит, что квартира ограблена, но следов проникновения в жилище не обнаружено. Мэрибет утверждает, что все сбережения боулинг-клуба, в котором играл Джо, украдены – крупная сумма, которую она, будучи кассиром, хранила дома. Полиция замечает, что вся эта история похожа на инсценировку. Пиком семейного кризиса становится ночь, когда Мэрибет в три часа звонит зятю и его жене. Рыдая, она сообщает, что Джо мертв. Вскоре его встревоженные брат с женой прибывают в дом Тиннингов. Мэрибет, полностью одетая, плачет в спальне, а посиневший Джо лежит на полу. Брат оказывает ему первую помощь, вызывает «Скорую» и полицию. Мэрибет то и дело повторяет, что она «этого не делала». Джо едва удается спасти. В больнице у мужчины диагностируют серьезную передозировку фенобарбиталом. Этот препарат принимает от эпилепсии больной пасынок брата. Одна упаковка накануне пропала. Поскольку Джо недавно жаловался на «странный горький вкус» еды, приготовленной Мэрибет, родственники не сомневаются, что это она виновата в случившемся. Но когда Джо приходит в себя в больнице, он не может вспомнить точных событий той ночи, о которой идет речь, и соглашается с предложенной ему версией о попытке самоубийства из-за гибели детей и финансовых проблем. К ужасу членов семьи, которые считают Мэрибет причастной к инциденту, Джо как ни в чем не бывало возвращается домой вместе с ней. После этого события он старательнее избегает конфликтов с женой и пытается угодить ей еще больше, чем прежде. Отчаянная попытка семьи показать Мэрибет психиатру терпит неудачу. Сначала женщина якобы соглашается, но затем сбегает из больницы, не посетив ни одного сеанса. Поскольку и она, и Джо официально хранят молчание обо всех странностях в их доме, дальнейшего развития история не получает. Вскоре после этого случая Мэрибет беременеет. 30 марта 1975 года, в пасхальное воскресенье, на свет появляется Натан. У Мэрибет снова здоровый и красивый ребенок, которого она с гордостью показывает окружающим. Между тем многие знакомые задаются вопросом, как долго проживет этот малыш. Натану исполняется пять месяцев. В один из будних дней Мэрибет с криками врывается в ресторан, где работает официанткой. Она утверждает, что ее ребенок в машине и ему нужна помощь. Управляющий выбегает на улицу и обнаруживает в автомобиле безжизненного Натана. Пока он пытается реанимировать мальчика, одна из работниц вызывает «Скорую помощь». Мэрибет взволнованно объясняет, что она ходила по магазинам с Натаном и у овощного ларька заметила, что сын издает странные звуки. Запаниковав, она поехала на работу, находящуюся примерно в четырех километрах от того места. Это кажется странным, поскольку Мэрибет могла вызвать «Скорую» из любого дома по соседству или отправиться в больницу самостоятельно. Коллеги шокированы, когда она демонстрирует им тело мертвого ребенка. Прибывшая «Скорая» доставляет Натана в отделение неотложной помощи, но все попытки реанимировать малыша тщетны. В результате вскрытия обнаруживается «острый отек легких». Причины этого могут быть самыми разными. Отек может произойти в том числе от удушья. Однако поиск причин не ведется. Трагическую семейную историю Тиннингов пытаются объяснить «геном смерти», и этого предположения, очевидно, оказывается достаточно[6]. Как и в случае с предыдущими трагедиями, Мэрибет стирает, упаковывает и раздает все вещи, принадлежавшие Натану. Его похороны проходят по обычному сценарию: ребенок лежит в открытом гробу, Мэрибет и Джо кажутся спокойными. На этот раз из-за того, что история о детях Тиннигов получила широкую огласку, на похороны приходит даже больше народу, чем раньше. Некролог в газете привлекает внимание любопытных. Это значит, что Мэрибет ждет еще больше соболезнований и объятий, чем в последние несколько раз. Выйдя вскоре после похорон на работу, она рассказывает коллегам все подробности о смерти сына. Рождается очередная душещипательная легенда, которыми Мэрибет уже успела прославиться. Коллеги находят странным, что смерть маленького Натана эмоционально их тронула сильнее, чем его мать. По крайней мере, так кажется на первый взгляд. В течение следующих двух лет Мэрибет сосредотачивается на работе официанткой и на общественной деятельности. Кажется, у нее все хорошо и без детей. В сентябре 1977 года ее зять и его жена усыновляют ребенка, который внезапно становится центром внимания семьи. Видимо, из зависти Мэрибет убеждает Джо также попытаться усыновить малыша. В ожидании приемного ребенка Мэрибет снова беременеет. На этот раз она не собирается отказываться от идеи усыновления. Вскоре после своего рождения 3 августа 1978 года в семье появляется черноволосый Майкл. Он внешне сильно отличается от предыдущих белокурых детей Тиннингов. Мэрибет находится на шестом месяце беременности. Сравнительно более темный цвет кожи Майкла женщина объясняет тем, что его биологический отец якобы итальянец. Некоторое время спустя Майкл все сильнее начинает походить на афроамериканца, но Мэрибет категорически отказывается признавать это. Когда 29 октября 1978 года рождается Мэри Фрэнсис, ее мать пребывает в эйфории. Оба ребенка очень милые, и Мэрибет наслаждается восхищением окружающих во время прогулок, которые она использует, чтобы откровенно похвастать своими малышами. Знакомые семьи втайне надеются, что Мэри Фрэнсис не разделит судьбу своих братьев и сестер. Но, как всегда, никто не говорит Мэрибет в лицо то, что думает. Мэри Фрэнсис не исполнилось и трех месяцев, когда 20 января 1979 года мать прибегает с ней в отделении неотложной помощи, отчаянно призывая на помощь. Она говорит, что нашла дочь без признаков жизни в ее кроватке. Врачам удается реанимировать ребенка. Этот инцидент записывают как «прерванная внезапная смерть младенца». Мэри Фрэнсис остается в больнице для наблюдения. Женщина все время проводит у кровати девочки, качает ее, кормит, спрашивает врачей, все ли в порядке. Она производит впечатление встревоженной и любящей матери. Мэрибет подробно рассказывает медсестрам трагическую историю своих умерших детей. Она подчеркивает, как невыносимо ей от того, что люди шепчутся, будто она сама убила малышей. Благодаря особому таланту рассказывать истории ей удается вызвать сострадание у многих медсестер. Ей почти удается нивелировать подозрения, которые царят по отношению к ней во всем детском отделении больницы. В надежде вовремя выявить предполагаемый генетический дефект и медицинские осложнения, которые он вызвал, Мэри Фрэнсис переводят в специализированную детскую больницу. Там проводятся всевозможные обследования, но все они остаются безрезультатными. Медицинские заключения говорят о том, что ребенок совершенно здоров. В итоге Мэри Фрэнсис отправляют домой вместе с матерью. Ровно через месяц после драматического появления Мэрибет в отделении неотложной помощи, на этот раз 20 февраля 1979 года, ситуация повторяется. На момент поступления в больницу у Мэри Фрэнсис уже остановилось сердце. Врачам удается реанимировать ее, но в организме уже начались необратимые изменения. Фиксируется смерть мозга, и 22 февраля Мэрибет дает согласие на отключение ребенка от аппаратов жизнеобеспечения. Врачи настоятельно рекомендуют ей больше не заводить детей, и Мэрибет утверждает, что намерена сделать хирургическую стерилизацию. Очередная ложь, как и многое в жизни этой женщины. Дальше все идет по обычному сценарию: вещи умершего ребенка стирают, упаковывают и раздают, мертвую Мэри Фрэнсис кладут в гроб, на панихиде все горячо соболезнуют Мэрибет. Она делает все возможное, чтобы как можно скорее снова забеременеть. Между тем ее приемный сын Майкл какое-то время растет вполне здоровым. Это живой, милый ребенок, который быстро завоевывает сердца окружающих. Знакомые Мэрибет надеются, что приемный сын, которого, казалось бы, не должно затронуть генетическое проклятие семьи, имеет все шансы пережить ранний возраст. Вскоре у Майкла диагностируют паховую грыжу, ему предстоит небольшая операция, однако Мэрибет не дает согласия на один важный анализ крови. Со стороны женщины, потерявшей столько детей, такое поведение кажется безрассудным. Тем не менее операция проходит без осложнений, и, если не считать этого инцидента, Мэрибет продолжает играть роль любящей матери, которая изо всех сил заботится о своем приемном сыне, пока внутри нее подрастает очередной биологический ребенок. Когда беременность уже невозможно скрывать, она говорит окружающим, что стерилизация оказалась неудачной. Мэрибет, которая в спорных ситуациях любит прикрываться христианской верой для оправдания своих новых беременностей, представляет это как волю Всевышнего. Окружающие уже давно не верят женщине из-за слишком большого количества нестыковок в ее рассказах, но никто не может запретить Мэрибет заводить новых детей. Джонатан появляется на свет 19 ноября 1979 года и становится восьмым ребенком в семье Тиннингов. Он рождается на месяц раньше срока, и у него диагностируют некоторые проблемы со здоровьем. Однако вскоре его состояние стабилизируется и не вызывает особых опасений. Тем не менее никого не удивляет, когда в феврале 1980 года Мэрибет, как уже много раз прежде, с криком вбегает в отделение неотложной помощи местной больницы с безжизненным Джонатаном на руках. Ребенок еще жив, его можно реанимировать. Мэрибет объясняет, что муж обнаружил неподвижного Джонатана в его кроватке. Поскольку трагедия семейства Тиннингов всем уже хорошо известна, врачи приглашают эксперта по генетике, который инициирует перевод Джонатана в специальную клинику. Мальчика доставляют в больницу специальным рейсом, где ему оказывают квалифицированную медицинскую помощь и осуществляют диагностику. Проводятся все генетические исследования, доступные на тот момент, и ни одно из них не дает никаких результатов. Джонатана, подключенного к монитору дыхания, наконец возвращают родителям. Такой же монитор не спас от смерти его брата Натана и сестру Мэри Фрэнсис. Спустя всего три дня Мэрибет, снова в сильнейшем эмоциональном возбуждении, появляется в отделении неотложной помощи вместе с Джонатаном. Он практически в том же состоянии, что и Мэри Фрэнсис во время второго появления в больнице. Его мозг сильно поврежден. Врачи поддерживают организм Джонатана на аппаратах жизнеобеспечения еще четыре недели, чтобы найти хоть какое-то объяснение этой странной семейной драмы, но ничего не находят. Как и всегда, Мэрибет сидит рядом со своим ребенком, который находится без сознания, и снова рассказывает персоналу больницы об умерших детях и ложных обвинениях в свой адрес. Наконец, мать дает разрешение на отключение аппаратов жизнеобеспечения. 24 марта 1980 года врачи констатируют смерть Джонатана. Причиной смерти записывают остановку сердца. На этот раз, вскоре после смерти Джонатана, Мэрибет неожиданно обнаруживает, что его детские вещи исчезли из квартиры. Судя по всему, это сделал кто-то, кто не хочет, чтобы у нее еще были дети. Некоторое время спустя вещи находят разбросанными возле дома. Родственники предполагают, что Мэрибет в очередной раз демонстрирует непредсказуемую «реакцию на горе» и сама выкинула одежду. Состоявшаяся вскоре поминальная служба мало чем отличается от предыдущих. После смерти Джонатана Мэрибет несколько раз выражает желание устроиться на работу в похоронную службу. Майклу, единственному неродному ребенку Тиннингов, на тот момент исполнилось полтора года, и он абсолютно здоров. Поначалу кажется, что во всех несчастьях семьи Тиннингов и правда виноват «ген смерти». Растущие подозрения Оглядываясь назад, я вижу сломленного, испорченного человека… Иногда я стараюсь не смотреть в зеркало, а когда смотрю, то… мне не подобрать подходящих слов. Я не чувствую ничего. Я просто абсолютное ничто. Мэрибет Тиннинг на слушании по условно-досрочному освобождению в 2011 году Почти год семейная жизнь Тиннингов течет на удивление спокойно. Майкл растет, все, кажется, в порядке. В феврале 1981 года, когда мальчику два с половиной года, Мэрибет вызывает неотложную помощь. У Майкла травма головы, которую она объясняет падением с лестницы во время игры. Поскольку Майкл очень живой и подвижный ребенок, эта история представляется вполне убедительной. После первого случая с Джонатаном прошел уже год. Травма не кажется опасной для жизни, однако в этом инциденте внимание привлекает поведение Мэрибет: она так нервничает, что не хочет ехать в больницу без сопровождения. Еще она очень обеспокоена тем, что кто-то может обвинить ее в плохом обращении с сыном. Поскольку травма несерьезная, Майкла сразу же отпускают домой. В последующие несколько дней он жалуется на головные боли и не может удерживать равновесие. Кроме того, он простужается, однако в целом не происходит ничего серьезного. Спустя две недели после несчастного случая, в воскресенье, 1 марта 1981 года, Майкл гостит у бабушки с дедушкой. Он активен и пребывает в хорошем настроении. На следующее утро, в 7:30, Мэрибет звонит невестке, чтобы спросить совета. Майкл лежит в своей постели и не просыпается. Невестка говорит, что ей следует немедленно отвезти ребенка в ближайший пункт неотложной помощи. Вместо этого Мэрибет звонит в приемную своего педиатра, расположенную дальше, чем больница, и просит записать Майкла на прием, который начинается в десять утра. Она не уточняет, в каком состоянии находится ребенок, и ей просто предлагают прийти на прием пораньше. В 9:45 Мэрибет вбегает к педиатру с Майклом, завернутым в одеяло, и зовет на помощь, – якобы только что мальчику стало плохо. Майкл однозначно мертв, однако врачи пытаются реанимировать его, хоть и безуспешно. Тем временем Мэрибет, стеная, мечется по клинике. Когда ее, наконец, спрашивают, что произошло, она объясняет, что у сына ночью была лихорадка и утром она хотела отвести его к врачу. В машине он начал издавать странные звуки, и она ускорилась, чтобы попасть к педиатру, поскольку уже была к нему записана. В тот же день Мэрибет позвонила нескольким близким и спокойным тоном объявила, что Майкл мертв. По ее словам, мальчик якобы заболел, она отвезла его к врачу, и он там умер. Эта версия была правдой лишь отчасти, поскольку Майкл на момент прибытия в медицинский кабинет уже был мертв. Вместе с Майклом умирает и теория о семейном «гене смерти». Практически не осталось ни одного человека, который сомневался бы в причастности Мэрибет, но, несмотря на наличие подозрений, вину еще нужно доказать. Проводится вскрытие. На момент смерти у мальчика была неосложненная пневмония. Такой диагноз не является достаточной причиной для ребенка двух с половиной лет, который в остальном здоров. Однако и убедительных доказательств того, что его убили, нет. Поэтому причиной смерти называют острую пневмонию. Мэрибет рассказывает знакомым о посмертном диагнозе сына, с которым она полностью согласна. Тем не менее она осознает, что ей уже почти никто не верит. Многие люди, как анонимно, так и в открытую, звонят в службу социального обеспечения, настаивая на том, что Мэрибет должна понести наказание за смерть детей. Все кажется таким очевидным, но веских доказательств нет. Мэрибет понимает, что все вокруг настроены против нее. Хотя на похоронах она по-прежнему получает поддержку от самых близких людей из своего окружения, симпатии большинства теперь превращаются в подозрения. Поэтому она уговаривает мужа, который годами стоически принимал все удары судьбы, переехать. Они покидают свой старый дом в Скенектади и поселяются у родителей Джо в Дьюансберге, который расположен примерно в двадцати километрах от их прежнего жилья. Несмотря ни на что, пожилые люди верят в невиновность невестки, которую всегда считали любящей и заботливой матерью. Свекры хотят помочь Мэрибет начать все сначала, поощряя ее участие в общественной деятельности. Она присоединяется к церковному женскому союзу и волонтерам местной службы неотложной медицинской помощи. Ей всегда нравилось заниматься чем-то, что связано с христианской верой и медицинской практикой. В экстренной службе ее работа заключается в помощи квалифицированным специалистам. Мэрибет предана тому, что делает, и полна энтузиазма, однако коллеги вскоре замечают необъяснимые и резкие изменения ее поведения. Иногда во время экстренных операций женщина полностью собранна, сосредоточенна, спокойна и результативна – и тогда она отлично справляется. В другие дни Мэрибет ведет себя совершенно по-другому – она паникует и выглядит подавленной. Коллеги приходят к выводу, что эти экстремальные колебания зависят от ее настроя в определенный день и не имеют ничего общего с конкретными чрезвычайными ситуациями. Поскольку работа очень много значит для Мэрибет, к тому же волонтеры всегда нужны, команда подстраивается под такие скачки в ее работоспособности и старается, насколько это возможно, нивелировать их. В каком бы настроении ни находилась Мэрибет, ей нужно много положительных отзывов, например, после каждой операции она спрашивает, все ли хорошо у нее получилось. Как и бывшие коллеги по работе, ее нынешняя команда замечает, что она не выносит даже осторожную критику и требует немедленной позитивной оценки. Новые коллеги в общих чертах знают историю о том, что Мэрибет потеряла много детей, и воспринимают ее психологические странности как результат пережитой трагедии, а не как побочный эффект от реальных причин необычной жизненной истории. Вскоре Мэрибет и здесь вызывает недоумение окружающих, описывая все больше выдуманных драматических ситуаций, в которых она предстает жертвой или героиней необычных авантюрных историй. В привязке к своей нынешней работе она упоминает о разных случаях, когда с помощью медицинских знаний ей удавалось спонтанно помочь людям в критических ситуациях еще до приезда врача «Скорой помощи». Всегда эти происшествия смутно напоминают события, о которых она читала в газете или слышала от знакомых. На их основе она и строит свою собственную легенду. Каждая история сама по себе звучит убедительно, но именно такое их количество заставляет многих усомниться в словах Мэрибет. Но и эту особенность коллеги прощают ей, понимая, что у женщины за плечами нелегкий жизненный путь, и если не обращать внимания на ее странности, то обычно она очень дружелюбна и предана делу. Если ее ловят на явной лжи или когда отрицать ошибку бесполезно, она извиняется и ведет себя при этом как маленькая девочка. Ее извинения кажутся наигранными и при ближайшем рассмотрении неправдоподобными. Из-за этого коллегам практически никогда не удается злиться на нее или серьезно обсуждать с ней возникшие проблемы. Здесь Мэрибет явно демонстрирует – сознательно или бессознательно – стратегию поведения, которую она использовала всю свою жизнь для предотвращения серьезных конфликтов с окружающими. Ее новые коллеги также замечают, что поведение Мэрибет, если рассмотреть его в рамках длительного периода, во многих отношениях кажется неестественным. При этом она чрезвычайно внимательна и дружелюбна, чем располагает к себе людей, и в результате может просить их об одолжении или рассчитывать на то, что они простят ей ее оплошности. Прежде всего своим поведением она вызывает у других желание поддерживать ее и уделять ей внимание. Мэрибет решает сдать экзамен на фельдшера «Скорой помощи». Это даст ей больше шансов в плане трудоустройства по той специальности, по которой она работает сейчас как волонтер. Женщина без проблем сдает практическую часть экзамена, но не справляется с теоретической. Здесь выплывает наружу то, что она из чувства стыда всегда скрывает: у нее трудности с чтением и письмом. Несмотря на старания и усиленную подготовку, Мэрибет трижды проваливает теорию. Она долго не решается в этом признаться, но спустя какое-то время никакие отговорки уже не помогают. Мэрибет расстроена случившимся, но с благодарностью принимает предложение работать водителем «Скорой помощи». Особенно ее воодушевляет возможность проноситься мимо других участников дорожного движения со включенными проблесковыми маячками и сиреной. Ей явно нравится быстрая езда. По-видимому, иногда она даже едет не самыми короткими маршрутами к месту назначения, чтобы подольше растянуть это «удовольствие». Мэрибет сближается с женатым евангелическим священником, который работает с ней в команде. Он видит в ней психологически нестабильного и нуждающегося в помощи и сострадании человека. Мэрибет ждет от него все больше и больше внимания и даже выдумывает для этого всякие затруднительные ситуации. Священник считает, что странности Мэрибет вызваны сложной, непроработанной реакцией на пережитое горе и тщетно пытается уговорить ее обратиться к психотерапевту. Естественно, Мэрибет не видит никакой нужды в таком врачебном вмешательстве. Вместо этого она говорит Джо, что ходит по вечерам на свидания, а сама в это время слоняется по барам на окраине города. Там она флиртует с мужчинами и, видимо, рассказывает им выдуманные печальные истории, чтобы оправдать свое поведение. Она утверждает, что у ее мужа есть молодая любовница, которую он даже приводит домой, и что она все это терпит, но хочет тоже хоть какой-то свободы для себя. Эти байки, рассказанные Мэрибет разным людям, вскоре доходят до ушей Джо. Однако после всего, что он пережил с ней, это не кажется ему такой уж серьезной проблемой. В начале 1982 года, прожив вместе с женой несколько месяцев у родителей, Джо покупает подержанный трейлер. Это возможность начать жить отдельно пусть на маленькой, но зато собственной жилплощади. Мэрибет не в восторге от трейлера и его местоположения, но Джо не может позволить себе собственный дом, как ей того хотелось бы. Супруги не успевают перевезти все вещи, как трейлер полностью сгорает. Пожар вспыхивает возле электрического щитка вскоре после того, как Мэрибет последней вышла из трейлера, направляясь навестить свекровь. Специалисты по пожарной безопасности высказывают подозрение, что это был поджог, однако не могут предоставить достаточных доказательств. Таким образом, причиной пожара указывается неисправная проводка, и этого оказывается достаточно для выплаты страховой суммы. Мэрибет и Джо снова переезжают к его родителям на несколько месяцев. В это время из отделения неотложной помощи, где работает Мэрибет, крадут муляж младенца. Кукла используется для отработки реанимационных мероприятий и изготовлена соответствующим образом. Подозрение сразу падает на Мэрибет, но нет никаких доказательств того, что это сделала она. Со временем пропадет еще несколько медицинских принадлежностей. Поскольку именно Мэрибет отвечает за хранение и пополнение материалов, возникает подозрение, что это она стоит за кражами. Но долгое время явных подтверждений ее вины попросту нет. Летом 1982 года они с Джо возвращаются в квартиру в Скенектади. Мэрибет очень хочет продолжить работу в отделении неотложной помощи, и ее тесть, который пользуется там уважением, дает ей протекцию. Она работает еще два года, в течение которых периодически бывает в доме родителей мужа. Затем рядом с их жильем находят коробку с украденными предметами медицинского назначения. Выясняется, что коробка принадлежит Мэрибет. Она пытается оправдаться, заявляя, что эти предметы не из машины «Скорой помощи». Отговорка настолько неправдоподобна, что ей угрожают заявлением в полицию, если она не уволится по собственному желанию. Мэрибет соглашается. Она подает заявление об увольнении и прилагает к нему записку, в которой сообщает, что предметы, которые на самом деле принадлежат ей, она передает машине «Скорой помощи» в качестве прощального подарка. Поскольку всех вполне устраивает то, что Мэрибет подала заявление об увольнении, никаких дальнейших действий против нее не предпринимается. В сентябре 1984 года Мэрибет начинает работать водителем школьного автобуса в Скенектади. Эта работа, кажется, не приносит ей такого удовольствия, как предыдущая, которая была связана с оказанием неотложной медицинской помощи. Вероятно, поэтому она вскоре снова беременеет. В сорок два года, 22 августа 1985 года Мэрибет рожает дочь Тами Линн. Учитывая более чем тревожную семейную предысторию, родители, казалось бы, должны особенно тщательно заботиться о девочке. Однако ее детская кроватка находится в комнате, которая расположена дальше всего от спальни родителей. Но не только это указывает на то, что отношение Мэрибет с Тами Линн не вполне адекватно. Мать часто сравнивает свою дочь с ребенком соседки по имени Синтия, с которой они сдружились. Мэрибет кажется, что сын Синтии требует гораздо меньше внимания в плане ухода, чем ее дочь. Особенно сильно ее расстраивает то, что соседка, работающая медсестрой на полную ставку, кажется, справляется с Тами Линн лучше, чем она сама. Мэрибет внешне ведет себя как любящая мать, но делает это без особого проявления эмоций. Ей не удается создать по-настоящему эмпатические отношения с дочерью. Мэрибет отчетливо понимает это, когда наблюдает, как Синтия управляется с двумя младенцами. И без того шаткая самооценка Мэрибет рушится на глазах. Незадолго до Рождества, 19 декабря 1985 года, Мэрибет вместе с Синтией и Тами Линн идет за покупками к празднику. Она жалуется на то, что испытывает стресс: в этом году ей предстоит организовать рождественскую вечеринку для родственников, они с Джо недавно купили дом в другом городе, и теперь многое предстоит сделать в связи с переездом. Кроме того, Мэрибет кажется, что Тами Линн плачет намного больше, чем обычный ребенок. Синтия, как может, старается поддержать и подбодрить Мэрибет. После похода по магазинам они еще какое-то время сидят в квартире Тиннингов. Мэрибет внезапно выходит из себя, когда видит, что Тами Линн с радостью идет на руки к другой женщине, и просит Синтию немедленно передать ей ребенка. Синтия, удивленная и обиженная неадекватной реакцией Мэрибет, покидает квартиру. Во втором часу ночи Мэрибет звонит соседке и очень эмоционально просит ее срочно прийти. Синтия понимает, что требуется неотложная медицинская помощь. Она обнаруживает Тами Линн на пеленальном столике – без движения и посиневшую. Мэрибет в отчаянии объясняет, что она уже вызвала «Скорую» и тщетно пыталась сама реанимировать дочь. По ее словам, когда она подошла проверить Тами Линн, та просто неподвижно лежала в своей кроватке, запутавшись в пеленке. Пока Синтия не переставая пытается реанимировать Тами Линн, Мэрибет бегает по квартире, крича в панике, а Джо просто стоит, неподвижно и молча. Синтия предпринимает отчаянные попытки реанимации до приезда «Скорой помощи», которую вызвала Мэрибет. Соседка не может понять, почему сама Мэрибет не пыталась откачать ребенка до ее прихода. Когда девятый мертвый ребенок Тиннингов оказывается в больнице, врачи делают все, что в их силах, чтобы установить причину этой смерти. Они сообщают в полицию и службу социального обеспечения, проводится очень тщательное вскрытие. В качестве эксперта приглашают известного судебно-медицинского эксперта – доктора Майкла Бардена. После ознакомления с материалами он заявляет, что по крайней мере в нескольких случаях ему приходилось сталкиваться с признаками удушения детей и смерть Тами Линн выглядит именно таким образом. Между тем Синтия, которая не была свидетельницей предыдущих семейных трагедий Мэрибет, считает ее отношение к смерти дочери чрезвычайно странным. На следующее утро после случившегося она застает Мэрибет и Джо за завтраком, при этом они, кажется, чувствуют себя совершенно нормально. Не создается впечатления, что горе как-то затронуло их. На похоронах, которые проходят через три дня, за день до сочельника, Синтия наблюдает странную атмосферу семейного торжества. Мэрибет явно пребывает в хорошем настроении, она общается с гостями и выглядит так, будто уже забыла Тами Линн. Кажется, ее настроение сейчас намного лучше, чем было несколько дней назад, когда она ходила по магазинам со своей дочерью и Синтией. 4 февраля 1986 года Мэрибет и Джо по отдельности вызывают на допрос в полицию. Мэрибет рассказывает об обстоятельствах и установленных причинах смерти ее детей – местами более подробно. Полицейские замечают, что она предоставляет мало личной информации о детях. Ее объяснения больше похожи на сухое перечисление фактов, чем на воспоминания матери. Убежденные в виновности Мэрибет, следователи не сдаются. После семичасового допроса женщина, наконец, признается, что задушила Тами Линн из-за того, что дочь разбудила ее ночью своим плачем. Мэрибет чувствовала себя плохой матерью, потому что Тами Линн никак не успокаивалась. Поэтому она пошла в спальню, взяла подушку, лежавшую рядом со спящим мужем, и вернулась в комнату Тами Линн. Там женщина прижала подушку к лицу ребенка и держала до тех пор, пока девочка не затихла. Затем Мэрибет направилась в гостиную и положила орудие убийства на диван – все должно было выглядеть так, будто она лежала здесь и смотрела телевизор. После подготовки декорации для придуманной ею истории убийца ворвалась в спальню к Джо и закричала, что с Тами Линн что-то не так. Офицеры интересуются, что случилось с остальными детьми. Мэрибет заявляет, что она убила Тимоти и Натана, которых она уже путает друг с другом в своих воспоминаниях, тем же способом и по той же причине, что и Тами Линн. Но все остальные дети умерли без ее участия. Вскоре после этого она сообщает то же самое Джо и подписывает признание. Процесс над Мэрибет начинается в июне 1987 года. Ей предъявляют обвинение только в убийстве дочери Тами Линн, поскольку достаточно веских доказательств ее вины в других смертях нет. На предварительном следствии Мэрибет отказывается от признательных показаний. Теперь она настаивает на том, что была вынуждена подписать их вследствие морального давления со стороны следователей, и на самом деле она невиновна. На суде Мэрибет отказывается давать показания. Против нее свидетельствуют ведущий специалист по синдрому внезапной детской смерти доктор Мари Вальдес-Дапена и эксперт, проводивший вскрытие Тами Линн, доктор Томас Орам. Оба убеждены, что кончина Тами Линн не связана с синдромом внезапной детской смерти. По их мнению, девочка была задушена мягким предметом. После шести недель судебного разбирательства соракачетырехлетнюю Мэрибет признают виновной в убийстве с косвенным умыслом. Через несколько недель ее приговаривают к пожизненному лишению свободы с правом досрочного освобождения через двадцать лет. С 2007 года Мэрибет каждые два года обращается в уполномоченную комиссию с просьбой об условно-досрочном освобождении. Ее слова о смерти Тами Линн ясно свидетельствуют о том, что даже двадцати лет тюрьмы ей не хватило на то, чтобы взять на себя ответственность по крайней мере за одну смерть, причиной которой она стала: «Мне нужно быть честной, и единственное, что я могу сказать вам – я знаю, что моя дочь мертва. Я живу с этим каждый день. У меня не сохранилось воспоминаний, и в моей голове не укладывается, как я могла причинить ей боль. Больше мне нечего добавить». В течение следующих десяти лет Мэрибет, кажется, так и не осознала до конца своей вины. К январю 2017 года комиссия по условно-досрочному освобождению отклоняла ее заявления в общей сложности шесть раз на том основании, что проявленное раскаяние казалось «в лучшем случае поверхностным». Некоторые сокамерницы Мэрибет, наоборот, описывают ее как «самого ласкового, щедрого и заботливого человека», которого они «когда-либо встречали»[7]. Особый случай «Мюнхгаузена по Интернету» Я не убивала своего сына, я не причиняла вреда