– А именно? – Высадив премьер-министра на Чаринг-Кросском вокзале, шофер не вернулся в гараж. Полиция очень хотела с ним побеседовать, поэтому розыск был предпринят незамедлительно. Автомобиль обнаружили в Сохо, припаркованным у ресторанчика с весьма сомнительной репутацией. Там часто назначают встречу германские агенты. – А где был шофер? – Его с тех пор никто не видел. – Стало быть, налицо целых два загадочных исчезновения, – задумчиво констатировал Пуаро. – Премьер-министр пропал во Франции, а О’Мерфи – в Лондоне. Он зорко посмотрел на лорда Эстера, а тот в отчаянии развел руками. – Мсье Пуаро, что тут скажешь? Намекни мне кто-нибудь еще вчера, что О’Мерфи предатель, я рассмеялся бы этому человеку в лицо. – А сегодня? – Сегодня я не знаю, что и думать. Пуаро озабоченно кивнул и опять бросил взгляд на циферблат своих карманных часов. – Господа, правильно ли я понял, что вы предоставляете мне карт-бланш? Я обладаю полной свободой передвижений и могу действовать по своему усмотрению? – Мы всецело полагаемся на вас. Через час отправляется литерный поезд в Дуврский порт с дополнительным контингентом из Скотленд-Ярда. Вас будут сопровождать представитель военного командования и сотрудник уголовного розыска, можете располагать ими в полной мере. Это вас устроит? – Вполне. И вот еще что, прежде чем мы расстанемся: почему вы обратились именно ко мне? В этом вашем огромном Лондоне я не так уж известен. – Вас рекомендовал ваш соотечественник, достойный уважения лидер вашей нации. – А! Мой добрый друг префект… Лорд Эстер покачал головой. – Нет, берите выше. Тот, чье слово когда-то было законом в Бельгии – и будет снова! Англия клянется в этом! Рука Пуаро взметнулась в драматическом салюте: – Боже, храни его! Ах, мой государь не забыл обо мне… Господа, я, Эркюль Пуаро, буду служить вам верой и правдой, небо мне свидетель. Но сейчас я не знаю, что предпринять. Я брожу во тьме… Когда державные деятели удалились, я подскочил к Пуаро. – Ну? Что вы об этом думаете? Мой друг привычно и споро укладывал дорожный саквояж и в ответ на мой вопрос лишь рассеянно покачал головой. – Ничего я пока не думаю. Мой мозг отказывается мне служить. – Вы же сами сказали: зачем похищать премьера, если можно было прикончить его на месте ударом по голове? – Нет, я выразился не так, мон ами. И в свете того, что нам сообщили, похищение на руку врагам. – Почему? – Да потому что неопределенность порождает панику. Смерть премьер-министра была бы потрясением, но все же страна пережила бы это несчастье. А теперь правительственный аппарат парализован. Выступит ли мистер Макадам на конференции? Жив ли он вообще? Ужасное оцепенение и, как следствие – хаос. Это играет на руку бошам* [* «Боши» – презрительная кличка, употребляемая во франкоязычной среде по отношению к немцам]. К тому же, если похитители удерживают лидера такого ранга, они могут шантажировать сразу два государства. Германские власти, при всей их прижимистости, уж конечно раскошелятся по такому случаю. Ну, и наконец, не могут же преступники не понимать, что убийство государственного деятеля – это смертный приговор. – Так почему же они пытались его застрелить сегодня утром? Пуаро гневно взмахнул рукой. – Ах, вот это я не могу объяснить! Такая нелепая акция! У них имеется план похищения – отличный план, должен сказать. И тем не менее они устраивают мелодраматическое покушение в духе синематографа! Банда налетчиков в масках! В двадцати милях от Лондона! Да кто в такое поверит? – А может быть, две группы злоумышленников действовали независимо друг от друга? – предположил я. – Уж слишком невероятное совпадение! И в любом случае кто-то из окружения премьера действовал заодно с этими негодяями. Но кто предатель? Дэниелс или О’Мерфи? Это кто-то из них, иначе как объяснить, что автомобиль съехал с шоссе? Не мог же премьер-министр содействовать покушению на собственную персону! Либо О’Мерфи сам свернул с дороги, либо Дэниелс приказал ему сделать это. – Конечно, это О’Мерфи! – Вы правы, ведь Дэниелс сидел рядом с премьер-министром, и тот непременно поинтересовался бы, почему помощник отдал такое распоряжение. Но в этом деле вообще слишком много «почему» и ответы чересчур противоречивы. Если О’Мерфи ни при чем, что побудило его свернуть с шоссе? А если он причастен, зачем рванул вперед и тем самым спас жизнь премьеру, не дав убийцам совершить третий выстрел? И какие причины заставили его мчаться с вокзала Чаринг-Кросс на явку германских агентов? – Да, это очень странно, – согласился я. – Давайте рассуждать последовательно и методично. Что мы можем сказать по поводу главных подозреваемых? Прежде всего О’Мерфи. Против него у нас такие факты: он отклонился от маршрута, он ирландец, уроженец графства Клэр, он исчез при подозрительных обстоятельствах. Аргументы «за»: его лихой маневр предотвратил убийство премьер-министра, он человек Скотленд-Ярда и уж точно прошел не одну проверку. Теперь Дэниелс. О его прошлом известно лишь то, что толком о нем ничего не известно, а его выдающиеся языковые способности свидетельствуют скорее против него. Простите, мон ами, но вы, англичане, и вправду отвратительные лингвисты. В пользу Дэниелса говорит тот факт, что его нашли связанным, с кляпом во рту, еще не отошедшим от действия хлороформа. – А вдруг он ухитрился как-то связать себя, чтобы отвести подозрения? Пуаро покачал головой. – Нет, французскую полицию не удалось бы так одурачить. Кроме того, какой смысл ему было оставаться в машине, если конечная цель – похищение премьер-министра – уже достигнута? Разумеется, кто-то из сообщников мог его усыпить, связать, заткнуть рот, но зачем, скажите на милость? Ведь заговорщики должны были понять, что в сложившихся обстоятельствах за Дэниелсом будут наблюдать с удвоенным рвением. – А может, он пытался пустить полицию по ложному следу? – Тогда почему он этого не сделал? Он говорит лишь, что к его лицу прижали тряпку и далее он ничего не помнит. Какой же тут ложный след? Его показания удручающе правдоподобны. – Что ж, тогда нам пора на вокзал, – я взглянул на часы. – Вы найдете какие-то зацепки во Франции. – Возможно, мон ами, но я в этом сомневаюсь. Если полиция и военные двух стран не в силах разыскать премьер-министра на сравнительно небольшом клочке территории, куда мне с ними тягаться? На вокзале Чаринг-Кросс нас поджидал мистер Додж. – С вами поедут инспектор Барнс из Скотленд-Ярда и майор Норман. Они всецело в вашем распоряжении. Удачи вам всем. Дело плохо, но мы не теряем надежды. Простите, мне пора. И министр быстро удалился. Мы с майором Норманом сразу нашли общий язык. Неподалеку на платформе находилась группа гражданских. Юркий человек с лицом, похожим на мордочку хорька, прервал беседу с высоким блондином и поздоровался с нами. Я узнал давнего приятеля Пуаро – инспектора Джеппа, одного из самых толковых детективов уголовной полиции. – И вы здесь! Ну и дельце! – непринужденно заговорил он. – До сих пор эти типчики орудовали довольно ловко, но у них никаких шансов. Где можно прятать человека так долго? Наши ребята уже прочесывают всю Францию частым гребешком, да и в тамошней полиции тоже парни не промах. Бьюсь об заклад, скоро все разрешится – это лишь вопрос времени. – Если он еще жив… – угрюмо уточнил высокий сыщик, и на лицо Джеппа набежала тень. – Да… Но мне почему-то кажется, что с ним все в порядке. Пуаро кивнул. – Да-да, я тоже думаю, что он жив. Но найдем ли мы его к установленному сроку? Как вы и сказали, удерживать такого человека в плену долго не удастся… Раздался свисток. Мы втиснулись в пульмановский вагон, поезд недовольно запыхтел, дернулся и медленно отъехал от перрона. Поездка вышла прелюбопытнейшая. Сыщики из Скотленд-Ярда сгрудились вокруг карты Северной Франции, по очереди прочерчивая указательными пальцами дороги и отмечая населенные пункты. Каждый оседлал своего конька, доказывая верность той или иной гипотезы. Пуаро, который всегда имел собственное мнение по любому вопросу, на сей раз не раскрывал рта и вообще выражением лица напоминал озадаченного ребенка. Ну, а мы с Норманом наговорились всласть. В дуврском порту Пуаро повел себя так, что я с трудом удержался от смеха. Не успели мы ступить на борт судна, как мой маленький друг с отчаянием уцепился за мой рукав. Подул крепкий морской ветерок. Лицо Пуаро исказила гримаса ужаса. – Мон дьё… какой кошмар! – пролепетал он. – Выше нос, Пуаро! – подбодрил я его. – Вот увидите, вы в два счета справитесь с этим делом и покроете себя славой! Лично я в этом не сомневаюсь! – Ах, мон ами, вы не понимаете! Меня удручает отнюдь не страх поражения! Это злодейское море – вот что пугает меня! Маль де мер – мое проклятье! – Ой! – Я даже не знал, что и сказать на это. Взревели машины. Пароход дрогнул. Пуаро застонал и зажмурился. – У майора Нормана есть карта Северной Франции, принести вам ее? Можете поизучать на досуге. – Нет, нет, оставьте меня, мой добрый друг. Человек не может размышлять здраво, пока его мозг и желудок не достигнут согласия. У мсье Лавержье описан превосходный способ борьбы с морской болезнью. Надо медленно поворачивать голову слева направо, а потом в обратном направлении, и считать до шести между каждым вздохом. Я предоставил ему возможность испробовать на себе эти упражнения и вышел на палубу. Но когда мы медленно вползали в гавань булонского порта, Пуаро выпорхнул из каюты свежим как огурчик и с улыбкой шепнул мне, что метод Лавержье оправдал себя наилучшим образом. Джепп тем временем все еще прочерчивал на карте воображаемые маршруты. – Да ладно! – бормотал он. – Вот тут надо искать, возле Булони. Здесь дорога разветвляется, здесь премьер-министра похитили и усадили в другой автомобиль. – Как угодно, а я все же организую поиски в морских портах, – отвечал его высокий коллега. – Десять против одного – его тайно доставили на борт какого-то судна. Джепп замотал головой. – Уж больно рискованно. Ведь приказ закрыть все порты был отдан незамедлительно! День только занимался, когда мы ступили на французскую землю. Майор Норман коснулся рукава Пуаро.