– Ну, так чем мне заняться? – спросила Рошель. – Ступай, заинька. Переоденься в ночнушку, – отозвался Глухой. – М-м? – протянула брюнетка, игриво на него посмотрев. – М-м… – в тон ей отозвался Глухой. – Ладно, – промолвила Рошель и встала из-за фортепьяно. – Спокойной ночи, ребята. – Спокойной ночи, – ответил Бак. – Спокойной ночи, мисс, – поднял голову от пишущей машинки Ахмад. Кинув еще один взгляд на Глухого, Рошель отправилась в другую комнату. – Сучка безмозглая, – процедил Глухой, когда брюнетка удалилась. – Я считаю, она опасна, – промолвил Бак. – Из-за нее у нас могут быть неприятности. Она слишком много знает. – От нее есть и плюсы, – возразил Глухой. – Она успокаивает нервы и помогает снимать стресс. Кроме того, она ни черта не знает. Рошель считает нас уважаемыми людьми, бизнесменами, задумавшими какой-то безрассудный план. Она даже приблизительно не представляет, что мы на самом деле собираемся сделать. – Иногда я тоже, – признался Бак и скорчил рожу. – На самом деле все очень просто, – промолвил Глухой. – Мы делаем рассылку писем с деловым предложением. Проверенный метод, придуманный бизнесменами нашей благословенной страны. Наша рассылка будет ограниченной. Письма получат всего сто человек. Однако я рассчитываю, что они отнесутся к нашему предложению весьма благосклонно. – А что, если нет? – Ну что ж, Бак, – развел руками Глухой, – давай рассмотрим самый пессимистичный вариант развития событий. Допустим, из сотни откликнется лишь один человек. То есть один процент. Статистика как раз утверждает, что при почтовой рассылке деловых предложений откликается в среднем один процент получателей. Сколько мы на данный момент потратили? Восемьдесят шесть долларов и девяносто пять центов на винтовку, три доллара и семьдесят пять центов на коробку патронов, шестьдесят четыре доллара и девяносто пять центов на твой инвертор, семь долларов – на будильник, девять долларов и шестьдесят центов на дюжину динамитных шашек по восемьдесят центов за штуку, шестьдесят центов на детонатор, десять долларов на канцелярские принадлежности и пять долларов на конверты. Если я ничего не путаю, – он выдержал паузу и улыбнулся Ахмаду, – получается сто восемьдесят семь долларов и восемьдесят пять центов. Наши грядущие расходы – на вольтметр, самоклеящиеся буквы, форму – столь же ничтожны. Итак, если выхлоп от всех наших писем составит лишь один процент, если клюнет только один человек из сотни, мы все равно с лихвой окупим наши расходы. – Пять тысяч баксов за два убийства? – Бак покачал головой. – Как-то маловато. – За три убийства, – поправил Глухой. – Тем более. – Бак снова скорчил гримасу. – Смею тебя заверить, по моим расчетам, выхлоп составит не один процент, а гораздо больше. В пятницу вечером мы приступим к выполнению третьего этапа нашего плана. К субботнему утру в городе недоверчивых уже не будет. – И сколько, на твой взгляд, купятся на письма? – спросил Бак. – Подавляющее большинство. А может быть, и все. – А как же легавые? – А что легавые? – пожал плечами Глухой. – Им до сих пор не удалось выйти на нас. И не удастся. Им это не под силу. – Надеюсь, ты прав. – Я прав, – уверенно произнес Глухой, – я это знаю. – Я чего-то дергаюсь из-за легавых, – виновато произнес Бак. – Ничего с собой поделать не могу. – Дергаешься ты совершенно напрасно. Ты понимаешь, почему их зовут легавыми? – Нет? – Ты когда-нибудь видел легавых? На редкость бестолковые псины. Носятся, суетятся, а толку никакого. А знаешь почему? Их методы дознания безнадежно устарели. Когда-то они работали, но это время давно прошло. Полицейские в нашем городе словно заводные игрушки – ключик в спине повернул, и дело в шляпе. Пошли бессмысленно кружиться, бестолково переставлять негнущиеся ноги по строго заданной схеме. Ни грамма оригинальности! Поставь у такой игрушки на пути препятствие – кирпич или апельсин. Что тогда произойдет? Она начнет беспомощно топтаться на одном месте. Будет изо всех сил дрыгать ручками и ножками, но ни на миллиметр не сдвинется с места. – Глухой осклабился. – А я, мой друг, не просто кирпич. Я целая стена. – Или ящик с апельсинами? – прищурился Бак. – Нет, – с жаром возразил Ахмат. – Он – стена. X Утро следующего дня ознаменовалось первым успехом в расследовании дела. В десять в следственный отдел позвонил Жирный Доннер. Вплоть до этого момента детективам оставалось только строить предположения о том, что именно замышляют Ла-Бреска с Калуччи. В уравнении было слишком много неизвестных. Где именно они собираются провернуть дело? В котором конкретно часу? Кто такой Доминик? Как его фамилия? Кем являлась длинноволосая блондинка, посадившая к себе в машину Ла-Бреску в пятницу вечером? Полицейские считали, что, если удастся найти Дома или светловолосую девушку, тогда удастся узнать, что планировали Энтони с Калучем. Связано ли данное дело с недавними убийствами, имеет ли отношение Ла-Бреска к Глухому – обо всем этом можно было узнать и потом. Вопросов имелась масса – теперь оставалось найти человека, которому их можно было бы задать. Доннера немедленно соединили с Уиллисом. – Кажись, нашел я твоего Дома, – сообщил он детективу. – Прекрасно, – отозвался Хэл. – Как его фамилия? – Ди-Филиппи. Доминик Ди-Филиппи. Живет в Риверхеде рядом со старым стадионом. Знаешь этот район? – Да. Что у тебя на него есть? – Он из «Соосного кабеля». – Да? – удивился Уиллис. – Ага. – А это что? – спросил детектив. – Что именно? – не понял осведомитель. – Я не понял, что ты сейчас сказал, – пояснил Уиллис. – Что конкретно ты не понял? – удивился толстяк. – То, что ты сейчас сказал. Это жаргон какой-то? – В смысле? – Ну, этот твой «Соосный кабель», – хмуро произнес детектив. – Нет, это группа. – Группа кого? – Музыкантов, – недоуменно ответил Доннер, будто бы удивленный вопросом полицейского. – В смысле ансамбль? – Да, точно! Просто сейчас такие коллективы называют себя группами. – И при чем тут кабель? – озадаченно спросил Уиллис. – Ни при чем. Это просто название группы. «Соосный кабель». – Ты что, прикалываешься надо мной? – нахмурился детектив. – Да нет же! У них и вправду такое название, клянусь! – И на чем играет Ди-Филиппи? – На ритм-гитаре. – Где мне его найти? – Он проживает по адресу Андерсон-стрит, триста шестьдесят пять, – ответил осведомитель. – Это в Риверхеде? – уточнил Хэл. – Ага. – С чего ты взял, что он именно тот, кого мы ищем? – Знал бы ты, какой он трепач и понторез, – фыркнул Доннер. – Последние две недели ныл чуть ли не на каждом углу, что просадил на чемпионате целую кучу бабла. Стонал так, будто спустил минимум пару-тройку сотен баксов. А на самом деле он продул полтинник. Вот тебе и куча бабла. Ну как, впечатляет?