– Где ваш чемодан? – с улыбкой спросила Марина у офицера, расположившегося за столом. Этот капитан милиции обжег ее недобрым взглядом и приказал: – Гражданка Федосеева, выложите содержимое вашей сумочки на стол. – Что?! – поразилась Марина. Ища поддержки, она обернулась. Симпатичный лейтенант стоял в дверях, преграждал путь на улицу. За какие-то секунды, что он был за спиной у Марины, милиционер преобразился. Сейчас это был не смущенный молодой человек, а холодный, какой-то отчужденный представитель власти, строго и бдительно контролирующий каждый ее шаг. – Гражданка Федосеева, – вновь обратился к Марине офицер, сидевший за столом, – я предлагаю вам добровольно, в присутствии понятых, выложить на стол все предметы из вашей сумочки. Только тут до Марины дошло, что если милиционерам известна ее фамилия, то они пригласили ее вовсе не в качестве понятой, а с какой-то другой целью. – Я не понимаю, что происходит, – растерянно сказала девушка. Она расстегнула сумочку, достала из нее всякую мелочь, попавшуюся ей в руки: ключи, губную помаду, складное зеркальце. – Вы можете объяснить, в чем дело? Вы, наверное, меня с кем-то перепутали. – С американской певицей Самантой Фокс! – сострил мужчина-понятой. – У нее фигура такая же. – Перестань! – одернула его соседка. – Веди себя на людях скромнее, а то подумают бог знает что. – Нет, так дело не пойдет! – сказал капитан. – Так мы до утра досмотр не закончим. – Он вышел из-за стола, взял у Марины сумочку, перевернул ее вверх дном и вывалил содержимое на стол. – Что это? – спросил офицер, указывая на небольшой конвертик, свернутый из листа, вырванного из школьной тетради. – Я не знаю, – растерянно ответила Марина. – У меня этого не было. – Гражданка Федосеева, в присутствии понятых я предлагаю вам объяснить, что находится в этом пакетике и как он к вам попал. – Я не знаю, – повторила Марина. – Это не мое. Мне его подкинули. – Кто подкинул, когда? – продолжал наседать капитан. – Мужик какой-то сегодня в автобусе на меня водкой дышал, я от него отвернулась, и он мне этот пакетик в сумочку подложил. – Этот мужчина – ваш знакомый? Почему вы уверены, что это он подкинул вам пакетик? – Я, честное слово, не знаю, – в отчаянии прошептала девушка. – Может, не он, а кто-то другой подкинул. – Темнит гражданочка! – подал голос мужчина-понятой. – В автобусе кошелек могут из сумки вытащить, а вот пакетик подкинуть – это вряд ли. – Гражданка Федосеева! – вновь обратился к Марине офицер. – Как я понял, вы не знаете, что находится в пакетике, но утверждаете, что вам его подкинули? Вы опасаетесь его содержимого? Что там? – Не знаю, – простонала девушка. – Тогда давайте посмотрим, – заявил офицер и развернул конвертик. В нем оказалась какая-то высушенная измельченная растительная масса темно-зеленого, почти бурого цвета. – Понятые, предлагаю вам осмотреть содержимое пакетика. Первым к столу подошел мужчина. – На зеленый узбекский чай похоже, – сказал он. – Когда нормальный грузинский из магазинов исчез, я пробовал его заваривать. Гадость несусветная. – Марина Геннадьевна, вы не желаете пояснить, что это за вещество? – продолжил допрос офицер. – Ах, не знаете, стало быть. Тогда, позвольте, я предположу. Это марихуана. – Заграничная отрава, наркотики? – поразился понятой. – Ну, ты, девка, даешь стране угля! Это надо же, из-за бугра наркоту в страну привезти! – Разочарую вас, – сказал офицер. – Марихуана – это всего-навсего высушенные верхние части конопли. В дело идут только растения женского пола. Если бы Марина Геннадьевна была словоохотливее, то она поведала бы нам, откуда ей привезли марихуану, из Чуйской долины или с Дальнего Востока. У нас в Сибири качественная конопля не растет. – А почему женского пола? – заинтересовавшись квалификацией наркотиков, спросил понятой. – От мужского не торкнет, глюки на ровном месте не поймаешь? – В мужских растениях конопли мало действующего вещества, тетрагидроканнабинола. Как вы метко заметили, от мужских соцветий наркотическое опьянение не наступит. Слово «тетрагидроканнабинол» сломало Марину. Она поняла, что попала в серьезную передрягу, выхода из которой не было видно. – Понятые! В вашем присутствии я упаковываю вещество, изъятое у гражданки Федосеевой, и направляю его на криминалистическое исследование. Офицер достал из ящика стола большой конверт из плотной бумаги, поместил в него вещество, изъятое у Марины, заклеил, облизнув языком кромку, на стыки соединений наклеил квадратики бумаги с синей печатью отдела милиции Центрального района. – Понятые, прошу подписать пакет с изъятыми вещественными доказательствами. Гражданка Федосеева, сделайте то же самое. – Я ничего не буду подписывать, – тихо ответила девушка. – Нет так нет! – не стал настаивать офицер. – Ваша подпись для удостоверения факта изъятия наркотиков нам не нужна. Лейтенант! Забирай вещдок и вези в лабораторию. Я с задержанной останусь здесь. Мы будем ждать результатов. Марина обернулась, посмотрела на лейтенанта, заманившего ее в ловушку. Молодой офицер милиции ответил ей осуждающим взглядом, в котором читалось: «Я думал, что вы порядочная девушка, а оказалось – наркоманка». После ухода понятых и лейтенанта Марина и капитан остались в опорном пункте вдвоем. – Можно я родителям позвоню? – попросила девушка. – Я уже давно должна дома быть. Мама с папой сейчас волнуются, места себе не находят. – Позвонить? – удивился капитан, словно Марина попросила у него что-то необычное, например, бокал шампанского. – Звонить никуда не надо. Если из лаборатории сообщат, что у вас было изъято наркотическое вещество, то мы сами к вашим родителям придем и все объясним. Если же вдруг окажется, что у вас в пакетике была не марихуана, а высушенная бабушкина герань, то мы отпустим вас, и вы через пять минут будете дома. Тут идти-то два шага. – Вы знаете, где я живу? – прошептала Марина. – Поверьте, я к этому конверту отношения не имею, мне его подбросили. – Внезапно Марине пришла на ум мысль, ужаснувшая ее. – Зачем вы хотите ко мне домой поехать? – спросила она. – Обыск делать. Мы всегда так поступаем, когда имеем дело с наркоманами. – Ой, нет, только не это! – простонала девушка. – Мои родители не переживут такого позора. Пожалуйста, отпустите меня! Я клянусь, что это не мои наркотики. У кого угодно спросите, все подтвердят, что я никогда не курила коноплю и не кололась. Посмотрите на мои вены, у меня ни одного укола нет! – Вены у вас на руках нарколог в тюрьме осмотрит, – холодно сказал офицер. – А сейчас давайте запишем ваши показания. Итак, вы утверждаете, что марихуана, изъятая у вас, вам не принадлежит? Марина Геннадьевна, стоит ли запираться и отрицать очевидное? Сломленная девушка прикрыла ладонями лицо и заплакала от безысходности. Так они просидели целый час. Капитан предлагал Марине дать показания. Она молча плакала, всхлипывала, безучастно смотрела в стену перед собой. Наконец входная дверь хлопнула. В комнату, где капитан допрашивал Марину, вошел мужчина, которого девушка сразу же узнала. – Это вы? – изумленно прошептала она. – Конечно, я! – с улыбкой ответил Ефремов. 25 Ефремов был одет в стиле бандитов средней руки и оперов, работающих на земле, то есть не просиживающих целыми днями в уютном кабинете за составлением планов борьбы с преступностью, а лично участвующих в задержании правонарушителей. Кожаная куртка, джинсы «Ли», вельветовая рубашка той же фирмы и куртка от спортивного костюма «Пума». Такой гардероб выбрал Ефремов для встречи с Мариной. Спортивная куртка была нужна ему, чтобы скрыть «ПМ» в наплечной кобуре. В отличие от Воронова пистолет у Игоря Павловича был настоящий. Он опять улыбнулся Марине как хорошей знакомой и продолжил спектакль. – Какая неожиданная встреча, Марина Геннадьевна! – сказал Ефремов. – Кто бы мог подумать, что гражданка Федосеева М. Г. и вы – это одно и то же лицо. Марина Геннадьевна, что-то вы неважно выглядите. Вас без меня не обижали? Сергей Николаевич, почему у девушки глаза красные? Неужели она плакала? – Было дело, – ответил капитан и усмехнулся. – Я предлагал гражданке Федосеевой покаяться, а она в ответ рыдала, на жалость давила. – Каяться в церкви надо, а не в опорном пункте милиции. Здесь не место для покаяния, а та самая клоака, куда стекаются людские грехи. Но именно тут граждане намного более откровенны, чем в храме божьем. – Ефремов по-хозяйски сел за стол напротив девушки, раскрыл кожаную папку с бумагами и спросил: – Ну что, начнем? Марина, сама не понимая почему, кивнула. Дескать, да, давайте начнем и поскорее покончим сразу со всем этим. – Марина Геннадьевна, ознакомьтесь с заключением химической экспертизы. Вещество, изъятое у вас, является марихуаной. Ее вес составляет десять с половиной граммов. – Это не мое, – не задумываясь, ответила девушка. – Мне это вещество подбросили. – Подбросили? – искренне удивился Ефремов. – Марина Геннадьевна, когда я в первый раз увидел вас, то про себя решил, что вы умная, начитанная девушка. Вам, без сомнения, знаком роман великого русского классика Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». Что говорится в этом произведении? Подбросить могут ребенка или бомбу, а вовсе не деньги и наркотики. – В этом романе ничего не говорится о наркотиках, – робко возразила Марина. – Напрямую не говорится, но намек есть. Михаил Булгаков в молодости был наркоманом-морфинистом. Зачем ему лишний раз к себе внимание привлекать? Времена были суровые. Наркоманов в те годы не щадили. Это сейчас условные сроки раздают направо и налево, а при Сталине разговор был короткий. Нашли у тебя десять граммов анаши, получи десять лет колонии строгого режима. – Игорь Павлович, мне в соседней комнате подождать? – обратился к Ефремову хозяин кабинета.