– Он мне не дружок! – прикрикнула Али. Она начинала закипать. Ей ужасно – отчаянно! – хотелось праздника. Чтобы хотя бы на минуту попробовать ощутить то тепло, что осталось у нее в воспоминаниях о семейных посиделках. Особенно после этих чудовищных дней, когда она так часто боялась за свою жизнь и за жизнь Каза. С ним она тоже хотела поделиться этими эмоциями, познакомить его с ними, чтобы он чуть оттаял, расслабился, расправил хмурый лоб. Холд, хоть и нравился Али, был явно не самым чутким и заботливым опекуном, так что девушка была уверена: Каз никогда не участвовал в милых домашних посиделках. Она глубоко вздохнула, успокаивая раздражение от упертости и узколобости друга. – Денег нет – это правда, – сказала Али. – Однако я уверена, что Нираф будет не против угостить нас ужином. Особенно если мы скажем ему, что он гарантированно получит сумму в два раза больше той, что ему нужна. – Я не стану побираться. Али закрыла лицо руками и зарычала в ладони от бессилия. Но уже через секунду отняла их и из последних сил воспрянула духом, решив, что на этот раз не уступит Казу. – Мясо, прожаренное до хрустящей корочки, – сказала она, глядя ему прямо в глаза, словно пытаясь загипнотизировать. – Огромный кусок! А на гарнир – запеченный картофель, свежий базилик, листья салата, маслины размером с куриные яйца… Каз нервно сглотнул. – Все горячее, свежее, вкусное, шкворчит, блестит от масла… Здоровенная тарелка. И можно попросить добавки, – Али смотрела, как тяжело, будто у загнанного зверя, раздуваются ноздри парня. Она точно знала, что он был голоден, как сотня медведей: она сама была голодна так же. – Мы будем очень осторожны. Осмотримся, прежде чем войти. И надолго не задержимся. Максимум час. – Я согласен, – завороженно прошептал Каз. Пока они пробирались лесом и бездорожьем к кабаку Нирафа, начали медленно сгущаться сумерки. По расчетам Али, как раз к темноте они и вернутся под тот дуб в тупике сельской дороги, где назначена встреча с Рази. – Расскажи мне, – не поднимая головы, пробормотал Каз. – О том, как это. Али сразу поняла, о чем он. – В детстве я отмечала праздники с семьей, – начала рассказывать Али. – Мы собирались все вместе, дарили друг другу подарки… Не самые ценные; скорее, было важнее внимание. В день рождения мама выносила к столу торт, который испекла сама. На нем горели свечи, и я задувала их, чтобы… – Зачем помещать огонь в еду? – Я не договорила: чтобы загадать желание. – И оно сбывалось? – Да вряд ли… К тому же я всегда его забывала уже на следующий день. – Это же бессмысленно, – Каз не мог осознать слова Али и представить эту традицию. – Вот в Ночном Базаре существуют специальные камни, которые действительно могут исполнить желание. Но только одно в течение жизни. Потом камень превращается в пепел. Есть еще цветной песок, но с ним надо аккуратнее… – А что взамен? Отдать половину жизни? – Нет, – возразил парень. – Всего лишь пару лет. – Лучше уж загадывать желания, которые не сбываются, чем обменивать их на собственные годы. – Все лучше и надежнее горящих свечей в еде! – Свечки не укорачивают твою жизнь! – Зато камни дают гарантию! – Ты невозможный и нудный, как дед! – А ты невозможная и нелогичная, как!.. В пылу спора они остановились и оказались лицом друг к другу. Каз не смог закончить фразу, потому что зацепился взглядом за взгляд Али и застыл, чувствуя, как краснеет. Странная горячая волна – и вовсе не злости и раздражения, как должно было бы быть, – подплывала к горлу из груди. Он приказывал себе отвести глаза от девушки, но почему-то не мог. Щеки пылали, он хотел провалиться на месте и одновременно – чтобы этот момент не заканчивался никогда. – Мы, кажется, кхм, – Каз кашлянул. – Пришли. За деревьями и вправду виднелась рыжая соломенная крыша кабака. – Я тогда на разведку, – сказал он и, скрывшись в тени стволов, медленно начал продвигаться к лачуге Нирафа. Али присела у обочины и постаралась привести в порядок дыхание, которое почему-то сбилось. Она чувствовала, как растрепались волосы, и захотела вдруг привести их в порядок. Хорошо, что они при шли. Хорошо, что Каз согласился хотя бы попробовать побыть в этом новом для себя состоянии. Конечно, Али понимала, что по-настоящему расслабиться и закатить пирушку у них не получится. Да и цели такой не было. Это была попытка нащупать островок душевного уюта посреди шторма безумия, усталости, вечного страха и необходимости то бежать, то скрываться. Конечно, это лишь игра в праздник, а не он сам. Но и эта возможность ненадолго погрузиться в атмосферу домашнего тепла и безопасности – особенно сейчас – была на вес золота. Рассказывая Казу о том, как проходили праздники в ее детстве, Али не могла не вспомнить о Мерти, своем любимом брате, потерянном, но найденном; проклятом, но избавленном от жуткой участи. Как он там? Как Фаина? Наверное, выписывает себе новый отрез ткани для очередного невыносимо тесного платья… В обычные дни Али запрещала себе думать о брате, потому что ей сразу же хотелось бросить все и как можно скорее добраться до замка доброго герцога, чтобы заглянуть в родные глаза. Она обещала себе, что так все непременно и будет, как только… Что? Как только за ними перестанет охотиться весь мир? Как только они – и в частности она – перестанут влипать в приключения одно другого краше? Али помнила, что дала Мерти слово написать, как только они доберутся до короля и обнаружат кулон Холда. Но, конечно, не написала. А потом все так завертелось… Побег невесты, проходник-саламандр, нападение наемников в белой форме, захват в заложники всех гостей церемонии помолвки – и вот они уже изменники короны, преступники номер один в стране. Прячась у Илисса, Али, несмотря на опасность затеи, все-таки черкнула пару строк брату и передала письмо вместе с золотой монетой седому страннику, что остановился на пару дней в таверне. Она не знала, доставит ли бродяга ее послание, но очень надеялась, что тот дедушка с умиротворенными нежно-голубыми глазами не обманул. Али сообщала Мерти о том, что их разыскивает и королевская гвардия, и жуткие наемники, коротко объяснила причины и отметила, что настоящей их вины в этом нет. У них не оставалось времени: в тот вечер они должны были убить сразу нескольких зайцев, и, к сожалению, задачка никак не складывалась без организации побега невесты короля. Тем более она и сама смылась бы, писала Али, поскольку никогда не любила Даркалиона и их брак был бы невыносим для Николы. Но все пошло не по плану, и теперь есть только та реальность, что им досталась. «Я прошу тебя, Авеил, не разыскивать меня и не пытаться помочь. Не выдавай никому секрета нашего родства. Я не хочу, чтобы королевская месть обрушилась на тебя, на маркизу или на герцога. Только если ты выполнишь мою просьбу, мы сможем увидеться. Если нет – не прощу никогда. Любить друг друга – значит и уважать выбор, даже если он непонятен, не близок. Я разберусь со своей странной жизнью. Выпутаюсь (всегда выпутываюсь). А ты, пожалуйста, оставайся там, где сейчас. С семьей, в покое. Ты заслужил это счастье. Думай о том, как мы обнимемся вскоре, и не слушай ничего, что говорят о нас с Казом. Я дам о себе знать, когда все немного уляжется». В письме Али обратилась к брату его нынешним именем, как он и просил. Но, понятное дело, в собственных мыслях она всегда называла его Мерти. Она боялась думать, что письмо так и не нашло его, что он выдал себя, отправился на поиски, объявил ее своей сестрой, навлек позор на свою семью… Нет! Странник был слишком благостным, чтобы взять деньги, а поручение не выполнить. Конечно, ее слова нашли молодого маркиза. Конечно, он очень разозлился, когда узнал все обстоятельства и прочитал просьбу. Наверное, хо тел сначала сделать по-своему. Может быть, даже по слал запрягать коней. Но в итоге остановился. Перечитал еще раз и еще сотню раз. И сделал правильный выбор: позволил Али строить свою жизнь. – Разбойница, пусть у тебя все получится. Почему-то Али казалось, что именно эту фразу сказал Мерти, когда смирился. Она звучала в голове девушки его голосом и словно бы придавала сил. День за днем. Резкий шум листвы выдернул Али из тяжелых мыслей. Глаза Каза метали молнии, а от груди к лицу поднималось пунцовое пятно – верный признак того, что парень в ярости. – Что случилось? – прошептала Али. Вместо ответа он твердо схватил ее за руку и, так же пригнувшись, повел за собой к кабаку. Али прильнула к одному из окон. За столиком сидела одинокая путница. Она, видимо, зашла какое-то время назад сюда, чтобы подкрепиться, а сейчас уже расплатилась с коренастым Нирафом и собралась уходить. Она старалась скрыть свое лицо объемным капюшоном, а фигуру – балахоном, но Али сразу узнала ее и почувствовала неконтролируемое желание разнести все на своем пути в клочья. Это была Никола. Бывшая невеста короля. Которой они с Казом помогли сбежать из дворца. Та самая, которая не выполнила свою часть сделки и просто пропала, оставив их вдвоем разбираться со всеми проблемами. Это была Никола, которую сейчас она, Али, придушит собственными руками. Девушка в капюшоне тем временем, коротко попрощавшись с хозяином, вышла из лачуги и куда-то торопливо направилась, постоянно оглядываясь. Казалось, вот-вот – и она побежит сломя голову. – Правильно: бойся, – зло прошипела Али. Они с Казом вышли из своего укрытия и направились за Николой, отпустив ее на достаточное расстояние, но не упуская из виду. Но, кажется, она была так взволнована, что не заметила бы своих бывших подельников, даже если бы столкнулась с ними нос к носу. Пока они преследовали сбежавшую невесту, вошли в предместья города, на улочки, знакомые Али с детства. В голове она прокручивала ничем не сдерживаемые картинки того, что хочет сделать с Николой, и нескончаемый поток вопросов, который выльет на нее при первой же возможности. Венчал его самый главный: как ты посмела предать нас? Никола свернула в переулок, не зная, что он слепой. Али бросила Казу: «За мной, сейчас возьмем ее», – резко взяла вправо между торговыми рядами, пролезла сквозь дыру в заборе, обогнула два низких каменных дома, быстро поднялась по узкой лестнице в простенке, перепрыгнув оставленную на ступенях корзину с гниющими яблоками, потом повернула налево – и буквально врезалась в Николу, ошеломив ее и заставив взвизгнуть от ужаса и неожиданности. – Давно не виделись, дорогая, – зловеще произнесла девушка, увесисто и крепко положив руку на плечо бывшей невесте короля. – У меня к тебе есть пара вопросов. Али схватила Николу за запястье – та охнула – и потащила за собой. Каз молча следовал за ними, понимая, что подруга выведет их в условно спокойное место, где можно будет поговорить и где точно не окажется лишних глаз и ушей. Таким местом оказался чердак пустующего кирпичного дома, откуда через оконце просматривалась грязная улица внизу, сейчас совершенно пустая. Здесь было тихо и на удивление чисто и светло. Али усадила Николу на старую дырявую подстилку, брошенную на полу, из которой торчала солома и вата. Беглянка уронила голову и выглядела напуганной и сломленной. – Треснуть бы тебя хорошенько! – зло сказала Али. – Али имеет в виду, что ты задолжала нам объяснения, – перевел Каз. – Мне очень жаль, – проронила Никола. – Но у нас с Лирином не было другого выхода. – Поэтому вы решили подставить нас, рассказав сопливую историю о своей неземной любви? – вспылила Али. Каз заметил, что руки Николы дрожат, лицо бледное, а с последней встречи девушка заметно потеряла в весе. – Тебе что-то угрожает? – участливо спросил он. – Ой, а можно вот обо мне кто-нибудь так же позаботится, а? – взвилась Али. – Вот совершенно неинтересно. Угрожает – и хорошо, поделом. Я тебе напомню, дорогой мой Каз, что из-за нее и ее суженого саламандра мы и влипли в то, что разгребаем до сих пор. Каз прекрасно разделял чувства Али и понимал, что она имеет право быть сейчас в ярости. Но в истории Николы все не так просто – он чувствовал это. – Взгляни на нее, – парень кивнул в сторону Николы. Али скривилась, но все-таки сделала то, о чем он ее попросил, и поняла, что Никола действительно изменилась: осунулась, побледнела, нервно тряслась и почти не поднимала своих заплаканных глаз. Если не знать, что это бывшая невеста короля, ее легко можно было принять за городскую нищенку. Теперь две пары глаз сверлили ее. – Я не знаю, где Лирин, – она закрыла лицо руками и заплакала. – С ним что-то случилось, и я не знаю что. С каждым словом она дрожала все больше. – Прекращай строить из себя жертву! Второй раз мы на твое заплаканное личико не поведемся! – отрезала Али. – Мне так жаль… – вновь сказала Никола. – Боже, знали бы вы, как мне жаль! – и зарыдала. Али вздохнула. Ее сложно было пронять слезами, особенно если плачет та, из-за которой их жизнь теперь висит на волоске. – От кого ты скрываешься? – спросил Каз. – Они меня преследуют, – дрожащим голосом сказала Никола, торопливо стерев слезы с лица.