«Что-то шансы наши тревожно малы», – подумал Хозил, выползая из-под тяжелого Холда и мысленно прикидывая, какие порошки и травы есть у него в мешочках на поясе. Он ощупал сумку: при падении ничего не пострадало. Сфера света, служившая им путеводным фонариком, отлетела, когда лекарь был повален на землю, но теперь вернулась к плечу своего хозяина и, кажется, пыталась спрятаться за него. – Нет, дорогая, ты уж, будь добра, свети как надо: тьма нынче слишком плотная, – с мягким укором сказал ей Хозил, и сфера, перестав подрагивать, вновь прочертила круг уверенного теплого света. – Пригнись! – крикнул Холд. Лекарь прыгнул на землю, и над его головой вновь пролетел сгусток ядовитого пламени. Янтарные глаза Шириты искрились золотом ярости. Боль затопила его. Он просто метал во все стороны свой отравленный огонь, выжигая землю вокруг, заставляя листву на деревьях истлевать, а ветви – высыхать и осыпа́ться. Видя, что Хозил судорожно роется в мешочках на поясе, Холд встал рядом, прикрыв его спиной, вытянул из ножен свой малый ятаган и начал отбивать летящий огонь, как мяч, заставляя его рикошетить. Этот клинок демон однажды обменял у того самого небесного кузнеца, так что лезвие было сделано из звездного серебра, а потому не боялось ни одной из известных энергий – даже такой древней и темной, вышедшей из-под контроля. Но атаки Шириты становились все сильнее и беспощаднее. – Лекарь! – гаркнул Холд, вновь отражая ятаганом полыхающий шар. – Придумай что-нибудь! Быстрее! Болотный туман, стелющийся по земле, пополз обратно к ногам хозяина, становясь гуще, обретая плоть, и вот уже у сапог Шириты, подобно верному церберу, свернулась толстая кобра. Секунда – и она, шипя и извиваясь, будто живая плеть, ринулась в атаку. Надув капюшон и раскрыв пасть с огромными клыками, она поднялась и метнулась в Холда. Тот, держа ятаган наготове, на лету отсек ей голо ву, но стоило ей коснуться земли, как она стала туманом и поклубилась к Ширите, вновь собираясь в черное тугое тело. Демон, не выходя из защитной стойки, быстро обернулся: лекарь сидел на коленях и смешивал порошки, творя заклинание. – Есть идеи? – спросил Холд, но ответа не дождался: пасть кобры вновь была рядом, и вновь отсеченная голова пала. Ширита топнул, и земля содрогнулась. Сквозь испепеленную почву вырвалось еще больше тьмы и тумана, и вот уже у его ног клубилась целая стая змей. – Дела плохи, – коротко отрапортовал Холд и понял, что не может воспользоваться кулоном: чтобы отражать атаки подобной мощи, одной рукой клинок не удержать. Призвать на помощь свою энергию значило бы бросить оборону лекаря и оставить того один на один со смертью. «Я дам ему столько времени, сколько смогу выиграть», – решил демон и плотнее сжал рукоять ятагана. И вдруг со спины раздался какой-то новый звук – скользящее шуршание, которое становилось все громче и громче. Холд снова обернулся и увидел: из чащи, что осталась у них за спиной, по земле что-то стремительно ползло – но на этот раз не змеи. – Я призвал растения! – крикнул Хозил. – Они не могут ослушаться могущественного травника. Стебли, ветви, лианы, корешки и корни, какие-то листья, ползучие растения и кочки – все, свиваясь в толстые жгуты, неслось к Ширите, давя своей массой кобр, рассыпая их в туман. – Мысль пришла не сразу, – пояснил лекарь. – Но сила тут недюжинная. На какое-то время они задержат его. Молю, бежим к ручью! Второй раз демона просить было не надо. Не разбирая пути, они помчались напролом в самый мрак, и только магическая сфера Хозила, уворачиваясь от низких крон и стволов, разрезала его своим трепещущим прерывистом светом. Спасаясь бегством, Холд бросил через плечо последний взгляд на Шириту Его накрепко спеленал по рукам и ногам живой растительный кокон, и только янтарные глаза пылали злобой во тьме. Неизвестно, сколько времени они бежали сквозь черноту умирающего мира. Казалось, что вечность. Хозил лишь чувствовал, как саднила кожа, исхлестанная мелкими ветками и кустарником, и как из последних сил работало тело. Он запнулся о корень и, коротко вскрикнув, растянулся на земле. Холд, мчащийся вперед, как таран, резко остановился и подбежал к другу. – Так, ты идти можешь? Колба не разбилась? – Нет-нет, сумка у меня на спине, а я упал брюхом, – простонал лекарь. – Демон, мне кажется, я больше не могу. Возьми противоядие. Доберись до вирявы. Я всё. Он обессиленно уронил лицо в сырую землю. Почва еще пахла густой грубой жизнью. До нее еще не дошло. – Я не хочу быть тем слабаком, из-за которого рухнула последняя надежда на спасение, – добавил лекарь. – Что? – переспросил демон. Он не разобрал ни слова, потому что губами Хозил утыкался в землю. Тот, не меняя положения тела, вскинул грязное лицо. – Говорю: не хочу быть тем слабаком… Ой, – осекся он. – Демон, смотри: там, впереди! Холд кинул взгляд туда, куда указал лекарь, и увидел, как вдалеке, у самой земли, дрожит слабое свечение. – Это могут быть нимфы. Давай, поднимайся! Демон буквально сгреб уставшего и разбитого мага с земли, поставил на ноги, одним движением отряхнул мантию, схватил за руку и потащил за собой. Над ручьем плыло тусклое зеленоватое сияние. Жеззи и Ветряной Клинок и вправду были здесь, застывшие ровно в тех же позах, в которых оставили их демон и лекарь несколько лун назад. Они спали так глубоко и крепко, что почти не дышали и даже, казалось, немного вросли в землю. Их кожа стала бледнее юной луны, почти прозрачной. Вода же в ручье почти полностью испарилась, и по обмелевшему сухому руслу вяло бежала тонкая мутная струйка. Лекарь упал на колени перед лесной королевой, нежно приподнял ее безжизненную голову одной рукой, другой достал и откупорил колбу и поднес горлышко к губам. Нежно-фиолетовая вязкая жидкость медленно стекала ей в рот. – Сколько надо? – озабоченно спросил Холд, вглядываясь во мрак, из которого они выбрались. Освободился ли Ширита? Послал ли погоню? Много ли у них времени осталось? – Я не знаю. Не было возможности провести расчеты. К тому же неизвестно, какой была изначальная дозировка, – пробормотал лекарь. – Но, думаю, сейчас тот случай, когда чем больше, тем лучше. Колба опустела. Сияние над ручьем меркло. Вирява на коленях Хозила оставалась безжизненной. Демон и маг посмотрели друг на друга. – Неужели все зря? – опустошенно произнес Хозил. – Мне жаль, мой друг, – прошептал Холд и устало опустился рядом. – Значит, так мы его и встретим – конец мира? Здесь, вдвоем, с прекрасным видом на темноту, пожирающую жизнь? – спросил в пустоту лекарь. – У нас не самая плохая компания. И места в первом ряду. Жаль только, с Казом не простился. Ему теперь некуда возвращаться. Моя вина. Хозил ободряюще положил руку Холду на плечо. – Ты сделал все, что мог. Я тому свидетель. Они замолчали. Мгла наступала. Сфера над плечом мага издала тихий звук, похожий на вздох, и погасла. Глава 20 – Мне кажется, идти через ярмарку – плохая идея, – заметил Каз, когда троица покинула гостеприимную лачугу Нирафа и Рази потащила их в самую гущу праздника. – Не беспокойся. Все слишком увлечены цветными флажками, танцами и бесплатной едой, – сказала богатырша. – Чем больше толпа, тем проще в ней затеряться. Тем более ни одного гвардейца не видать. Кажется, что-то в королевстве все же меняется. – Может, и наши портреты скоро снимут? – с надеждой предположила Али. – Кто знает, – пожала плечами Рази. – Зависит от того, насколько ужасно то, в чем Люксена обвиняют, и насколько Даркалион захочет отдалиться от своего советника. Тюремщица и Али говорили о чем-то еще, но Каз из разговора выпал: он будто старался увидеть и запомнить каждую краску площади. Все эти гирлянды, флаги, суета и открывшиеся лавки ужасно напоминали ему атмосферу дома и наполняли его сердце странным трепетом. Заметив легкую мечтательную улыбку на губах друга, Али купила ему сладкие апельсины в кленовом сиропе у ближайшего торговца. Парень сначала сопротивлялся: – Фу, сладкое! И липкое! Но потом, спустя минут пять уговоров, попробовал и молчал, пока не доел до конца. – Такого в твоем Ночном Базаре точно не найдешь! – довольная собой, заявила Али. Каз только фыркнул, но скорее уже просто по привычке. Человеческий мир по-прежнему казался ему ужасным – особенно после того, как парень узнал, на что способны люди, – но, пожалуй, все-таки немного менее ужасным, чем в самом начале. Оставив город с пышным ярмарочным весельем позади, искатели выхода в Ночной Базар двинулись в лес. Дорога Казу и Али была уже известна: именно этим путем они и шли днем ранее встречаться с Рази – тогда еще прихватив с собой Николу. При мысли о ней сердце Али сжалось от тоски и чувства вины. Из памяти до сих пор не уходила картина белого света, в котором исчез Лирин, – обжигающего, поглощающего. Али казалось, что она до сих пор ощущает кожей его странное тепло. В глазах защипало. Сейчас совсем не хотелось лить слезы, особенно перед Рази – она-то, наверное, вообще никогда не плачет. Али шла, смотря на родную спину Каза, и думала о том, что же чувствует сейчас он – накануне столь долгожданного возвращения домой. Но спросить, конечно, не решалась – боялась нарваться на односложный ответ. Или услышать правду. Вот и чаща. Теперь почему-то лес одним своим видом наводил на Али ужас, отовсюду веяло древней силой. Деревья никогда еще не казались такими большими, от их могучести по телу пробегали мурашки. Под ногами хрустели, ломаясь, тонкие ветки, иногда даже шишки, и лопались дикие ягоды. Чем дальше шли, тем плотнее друг к другу росли деревья, тем гуще переплетались кронами, образуя арочные проходы. – В Ночном Базаре лес другой, – будто бы просто заметил Каз, но по необычному теплу в его голосе Али понимала: на самом деле это значит «скорее бы попасть туда». Стало значительно темнее, хотя день был в самом разгаре. Брели по туннелю из густых зарослей шиповника, и Али взвизгнула. Уколовшись, она поняла, что не может идти дальше – куст не пускает. Еле сдерживая смех, Каз помог освободить одежду. – Чтоб тебя! – выругалась девушка, окинув шиповник гневным взглядом. Каз протянул ей руку. – Пойдем. Обещаю дальше спасать тебя от нападений даже самых опасных кустов. – Очень смешно, – буркнула Али и взяла друга за руку. Когда они нагнали бодро шагающую Рази, которая одинаково уверенно чувствовала себя и в затонувших во мраке катакомбах, и в центре ярмарки, и в глубине старого леса, Каз некоторое время просто шел рядом, но в итоге заговорил. – А если я спрошу, что ты хочешь приобрести в Ночном Базаре, ответишь? – спросил он. – Мне, кстати, тоже было бы любопытно, – поддакнула Али. – Мне не любопытно, – отрицая проявление своей человечности, поправил ее Каз. – Это профессиональный интерес. Люди покупают у созданий ночи всякое. Иногда самые неожиданные вещи – нарочно не придумаешь. Или вовсе не вещи… А что может понадобиться начальнице тюрьмы? – Бывшей начальнице, – вздохнула Рази. – Ход в замок мне закрыт теперь, вы же понимаете? Сменит Даркалион курс или нет, но я напала на него и саботировала расправу над вами. Как он должен измениться, чтобы забыть об этом, я не знаю. Даже если это и случится, то явно не в одночасье. – Мне жаль… – сказала Али. О том, как все их приключения и перипетии скажутся на богатырше, она почему-то не думала. Теперь этот мешок за ее плечами виделся совершенно иначе: вещи она собирала, потому что понимала, что больше не вернется.