Когда подходит время и уже пора идти домой, Джошуа Дарк заканчивает более чем половину моих заданий и убирает остальное к себе в сумку с обещанием доделать к завтрашнему утру. — Без проблем, — говорит он, поднимая свою сумку на огромное плечо, когда я благодарю его. Я не спрашиваю его, как он оказался в этом классе по математике, если он такой умник; его репутация опасного для общества человека всегда впереди него. Слухи ходят такие, что он избил директора своей бывшей школы, и продавал наркотики маленьким детям на игровых площадках. Матильда Типп рассказала, что слышала, как будто он со своей командой однажды ограбил банк, но так как он носит изъеденную молью рубашку и старые ботинки, скорее всего это не правда. Джош следует к выходу позади меня и затем прямо за мной по коридору. Передав мне смятую бумажку, он произносит: — Если тебе нужна помощь с сегодняшним заданием, просто позвони. — Почему ты так добр ко мне? — спрашиваю я, когда семизначный номер жжет мне руку. Мистер «Плохие новости» кивает головой в сторону классной комнаты и говорит: — Биксби стерва. Я закатываю глаза. — Она еще ничего, по сравнению с моим учителем по английскому. — Мистер Костер? — спрашивает он. — Лысый, толстый и пахнет как… — Вонючий сыр «Колби Джэк», — заканчиваю я его предложение. — Точно, — Джош смеется. — Он тоже у меня. Первый семестр. Мы сравниваем расписания и выясняем, что у нас общие преподаватели в разное время дня. Мы обмениваемся историями о странностях наших педагогов, я не замечаю, что коридор пуст, и мы единственные ученики, кто остался, пока не приходит Диллон в поисках меня. — Мы ждем тебя, Пен, — говорит он, запыхавшись. Джош делает шаг в сторону, и улыбка сходит с лица. Диллон хватает меня за руку, и тащит меня от опасностью-ограблением-банка-супер-мальчиком-из-резервации-кто-отлично-справляется-с-заданием. — Извини, — говорю я, пожимая его пальцы. Темные глаза провожают меня. — Хватит уже извиняться. Закатывая свои, я представляю мистера «Ходячая проблема» мистеру «Сама доброта». — Диллон, это Джошуа Дарк. Он помогал мне с заданием по математике. Джош, это мой парень — Диллон Декер. Поначалу ни от одного нет ответа, но не стоит путать доброту со слабостью. — Держись подальше от моей девушки, — ревнивый, светлый и смелый встает в боевую стойку и показывает себя с той стороны, с которой я его еще не видела. Нисколько не потревоженный, Джош улыбается и уходит, говоря: — До скорого, Пенни. Глава 14 Диллон Мой отец смотрит на меня таким взглядом, как будто я только что объявил, что сейчас проходит семинар по Теории стоматологии для таких же зануд-стоматологов, как и он, на который, его не пригласили. Нет, даже лучше чем это. Его лицо напоминает мне о том моменте, когда он осознал, что взрослый человек после удаления зуба, унес с собой его «счастливый» разбрызгиватель для цветов, и он был вынужден купить новый, пока что еще не такой счастливый. — Ты уверен, что готов? — папа прочищает свое горло, закрывая дверь так, чтобы мама не могла слышать нашего разговора. Секс, это очень естественный процесс, неотъемлемая часть периода созревания мужчины. Папа рассказывал мне все это, одновременно показывая и называя органы на пластиковом макете, а теперь он хотел бы узнать, правда ли я готов к сексу. Я совершенно не был готов, что волосы будут расти вокруг моего члена, но это случилось. Я раздумываю, сколько пачек M&Ms тренер Файнел мне даст, если я заставлю Пен улыбаться во время секса. Думаю, это достойно двойной порции. — Учитывая состояние Пенелопы, Диллон, связывать себя физическими отношениями с ней не очень мудрое решение. — Временами она грустна, — говорю я, проглатывая гнев, — но не умирает же. Выкатывая стульчик на колесах из-под своего стола он садится, и снимает очки. Папа пощипывает кончик своего носа перед тем, как продолжить. — Я имею в виду немного другое, Диллон. Особенность в детстве, а вы как раз и являетесь теми самыми детьми. — Мне исполнится пятнадцать через пять месяцев, — говорю я, выпрямляясь, чтобы выглядеть выше, даже несмотря на то, у нас с отцом одинаковый рост. Я жду, что мой отец начнет целый доклад на тему подростков в депрессии или достанет пластмассовый макет мозгов, и уже готовлю себя морально к лекции, которую я совсем не хочу слушать. Но вместе этого, он расстегивает пуговицы на манжетах своей светло-голубой сорочки и закатывает рукава. — Твоя подруга очень больна, сын, — говорит он серьезным тоном. — И эта та болезнь, из которой, вероятнее всего, она никогда не вырастет. — Я справлюсь с этим, — настаиваю я. Я справлюсь с этим сам. Я знаю Пенелопу лучше, чем он или чем даже кто угодно! — Нет, я не думаю, что ты сможешь, — папа откидывается назад и скрещивает руки на груди. Сидя напротив стены, полностью увешанной дипломами в рамках и разными наградами, полученными в его области знаний, нет никаких сомнений, что человек, который дал мне жизнь — очень умный. И сейчас у меня не самое простое время, но я все же пользуюсь его советами. Сейчас же то время, которое не подходит под это описание вовсе. — Ты маловат, чтобы начинать такие серьезные отношения, но очевидно то, что это приносит тебе радость. До недавнего времени, ваши отношения носили невинный характер. Слушая его разглагольствования, будто он знает, что происходит между мной и соседской девочкой, меня так и подмывает выдрать ему два передних зубы ржавыми плоскогубцами. Без обезболивающего. — С тех пор как Файнелы въехали по соседству, мы с твоей мамой стали свидетелями как ты отодвинул все, что было для тебя в приоритете назад, освободив место для Пен. Мы достаточно хорошо осведомлены, насколько сильной может быть первая любовь, но я все же думаю, что сейчас самое время нам вмешаться. Проведя рукой сквозь волосы на голове, я расстроенно выдохнул. — Риса влюбляется каждую неделю, и ей вы ничего не говорите. Скромная улыбка перечеркивает извиняющееся выражение на лице отца. — Твоя сестра живет свободным духом, и в основном я поддерживаю ее саморазвитие. — У нее голова от травки задурманена и в школе ее считают сумасшедшей, — отвечаю я, закатывая глаза. Чувство вины мгновенно жалит меня, и я больше ничего не говорю, опасаясь нового укола. Понимаю, что, скорее всего, отец тоже прав. — Ты, конечно же, не такой, но твой отчет об успеваемости пришел вчера по почте. Несколько разочарованных преподавателей предупреждали меня, что отправят мои оценки родителям на рассмотрение. Каждый день с того момента я проверял почту, надеясь забрать из сумки почтальона, перед тем как он опустит их в ящик, но все что приходило — были счета и купоны на покупки. Решив, что мои учителя всего лишь лгуны, я перестал преследовать почтальона. Это была ошибка. — Твоя мама так же заметила горящий всю ночь свет в твоей спальне, чем и объясняются твои постоянные опоздания в школу. Пульс начинает биться в подушечках пальцев, когда я говорю, — Я буду стараться над оценками и никогда больше не опоздаю. Отец подталкивает очки вверх на свой узкий нос и моргает за толстыми стеклами. — Я никогда не чувствовал надобности вводить какие-то строгие правила по отношению к тебе, Диллон. И мне очень нравится Пенелопа, но… Не дав отцу договорить, я встаю и мчусь к двери со словами: — Я передам Пенелопе, что мы не можем заниматься сексом. Спасибо, что поговорил. Выходя из передней двери я плавно погружаюсь в лучи майского солнца, пересекаю нашу въездную дорогу и затем дорогу Файнелов, осторожно, чтобы не наступить в пятна от масла, которые оставил «Жук» Рисы на асфальте. Когда я поднимаюсь на соседское крыльцо, я даже не думаю постучать, прежде чем войти внутрь. Мистер «Нацист — позвони в звонок, прежде чем проникнуть в мое королевство» отсутствует дома, а Соня говорит, что мне всегда рады в их доме.