Ничего не хочется, ничто не вдохновляет. Михаэль каждый день выносит мозг, проявляя отеческую заботу. Проводит профилактические беседы о недопустимости длительного воздержания для мужчины в возрасте Хьюго, советует хороших психотерапевтов. Похоже, скоро начнёт советовать и других специалистов, посерьёзнее. Да всё с ним нормально, не нужны ему специалисты. Он полностью здоров, просто с некоторых пор вкус к жизни пропал. Боевой настрой. Радость и желание просыпаться утром, начинать новый длинный день. Хьюго старался не вспоминать о событиях, которые предшествовали тому, как он впервые в жизни потерял самого себя. Раздался энергичный стук в двери. — Входи, Михаэль, — обречённо сказал Хьюго. Ну всё, лёгок на помине, сейчас начнётся. Вид у обычно бодрого и энергичного Михаэля был какой-то растерянный. Он сел у стола Хьюго, продолжая молчать. — Привет, Михаэль, — язвительно сказал Хьюго. — Мы поменялись ролями? — Привет. Нет, сынок. Не знаю, как начать разговор. — Просто начни. Я уже заинтригован, — Хьюго отложил бумаги, встал и пошёл к кофемашине. — Дело в том, что ты запретил говорить на эту тему, и вообще упоминать… — Так, — Хьюго застыл, глядя в окно. — С какой стати ты решил, что сегодня можешь нарушить запрет? Выйдя из оцепенения, сделал кофе и вернулся к столу, поставив перед Михаэлем дымящуюся чашку. — Прости, Хьюго, но я всё же скажу. Не выкинешь же ты меня из кабинета, правда, сынок? Хьюго мрачно и недоверчиво смотрел на собеседника, молчал. Михаэль счёл это разрешающим сигналом. — У меня есть две новости. Точнее, три. Первая: наш общий знакомый дал о себе знать. Тот, который любит делать авторские аудиозаписи, Алексей. Ты ведь помнишь его? — А ты сомневаешься? — на лице Хьюго ходили желваки. — Вышел на связь с нашей службой безопасности. Счёл нужным донести до нашего, а точнее, твоего, сведения, что фройляйн Илона скоро станет фрау. Она уехала из Белгорода, собирается выходить замуж. Не знаешь, за что он так тебя не любит? Не поленился, сообщил о скором замужестве фройляйн Илоны. — А что, до сих пор не вышла? — горько усмехнулся Хьюго. — Вроде, собиралась же? — Видимо, из-за болезни отложила свадьбу. И это третья новость. — Из-за болезни⁈ — Хьюго замер, глядя на Михаэля во все глаза. — Да. Фройляйн тяжело перенесла грипп, а потом его осложнения. У нее совсем пропал слух. Она не слышит. Рука Хьюго, держащая чашку, дрогнула, и кофе выплеснулся на светлый пиджак, но Хьюго этого даже не заметил. * * * Путешествие по стране на электричках — удовольствие не для слабонервных, но всё же безопаснее, чем путешествие автостопом, например. И несоизмеримо менее затратно, чем путешествие на поездах дальнего следования, автобусах, самолётах или на автомобиле. К тому же, Илона имела возможность задерживаться дольше не только в крупных городах, но и в небольших, а также на маленьких станциях, названия которых можно найти лишь в табличках с маршрутами различных поездов. К тому же, Илона имела возможность видеть множество людей, обычных, таких, как она, с их проблемами, заботами, радостями и горестями. В Курске Илона задержалась на день, хотя бывала в нём раньше. Первой маленькой станцией была Касторная-Курская, после которой Илона прибыла в Воронеж. Илона фотографировала все здания вокзалов и подписывала фотографии. Некоторые вокзалы сохранили дух старины, позапрошлого века, и видели ещё старинные поезда. Некоторые были безликими и ничем не выдающимися после современного ремонта. Илоне почему-то очень нравились водонапорные башни, их вид её завораживал. Гостиницы или хостелы Илона искала в интернете, когда была на пути к какому-нибудь городу. Расписание подгадывала так, чтобы на небольшие станции к ночи не прибывать, ведь проводить ночи в зданиях вокзалов было опасно. Из-за того, что иногда между пересадками проходило довольно длительное время, путешествовала Илона неспешно, много гуляла, изучая незнакомые места. Если останавливалась где-то на ночлег, старалась как следует поработать над переводом, пока есть возможность. Почему Илона решила отправиться именно на Восток? В Москве и Санкт-Петербурге она была с родителями. В Карелию ездила в составе студенческой группы. На Крайний Север на электричках не добраться. На Западе она была недавно, буквально зимой. А вот Урал, Сибирь и Дальний Восток были огромной загадкой для Илоны, неисследованными землями. В одну из ночей в хостеле, вспоминая прошедший день, Илона начала разговаривать с Хьюго, сначала мысленно. Так, как разговаривала с ним раньше по телефону, рассказывая обо всём, что происходило в течение дня. По вечерам Илона всегда отправляла сообщения и фотографии родителям и сёстрам, а когда её голова касалась казённой подушки, начинался разговор с Хьюго. Точнее, монолог. Если никого не было рядом, Илона говорила с Хьюго не только в мыслях. Ей нужно было тренировать речь, чтобы она не изменилась, и девушка иногда говорила шёпотом или вслух, негромко, едва слышно. Сама себя она не слышала, потому некому было озадачиваться её душевным состоянием. Она рассказывала Хьюго обо всём, что увидела и узнала, какие новые блюда или сладости ей удалось попробовать, каких интересных людей она повидала. Постепенно эти молчаливые и немолчаливые разговоры стали неким ритуалом, потребностью. «Поговорив» с Хьюго, Илона лучше и спокойнее засыпала. Она довольно быстро привыкла каждую ночь проводить в новом месте, привыкла к казённым душевым, прачечным и туалетам. Научилась разбираться в отзывах об отелях и хостелах, безошибочно выбирать те, в которых чистоте и гигиене уделялось повышенное внимание. «Здравствуй, Хьюго! Как твои дела? Интересно, ты уже в курсе того, что я 'уехала в Ярославль, где выхожу замуж»? Надеюсь, что ты уже знаешь. Прости мне эту подростковую слабость, это желание показать, что у меня всё в шоколаде, что я вовсе не страдаю и не скучаю по тебе. Ведь у тебя, наверно, всё просто великолепно, ты обо мне и не думаешь. И тебе всё равно, вышла я замуж или нет. Но мне так спокойнее. Знаешь, сегодня я впервые за несколько дней попала в небольшое приключение. Я сейчас в Тамбове. Когда днём была на пути сюда, задремала, и проснулась оттого, что мне приснилось пение. А может… Может, я его услышала, как думаешь? Пока спала? Правда, когда проснулась, уже не слышала ничего. Но в проходе, около сидений в нашем «блоке», стоял рыжий парень лет двадцати с гитарой и пел. Я поняла по губам: «Мальчик хочет в Тамбов». Положила в сумку, которая висела у него на локте, всю мелочь, которая у меня была, довольно много. Мне понравилось, что его пение меня разбудило, хоть я и не слышу ничего. А потом оказалось, что пока я спала, вагон заполнился почти под завязку, и напротив меня устроился некий колоритный персонаж. Худощавый мужчина лет пятидесяти, давно не бритый, немного неряшливый, но без запаха перегара. На нём были видавшие виды джинсы и туфли, но самое главное — это его футболка. Когда-то она была красной, но выгорела от времени и от стирки, и надпись на ней наполовину стёрлась. Некогда белыми буквами на футболке было написано: «HUGO BOSS». Видимо, я слишком явно пялила глаза на эту надпись, и возрастной плейбой решил, что он понравился мне, начал улыбаться и говорить скабрезности. Я хотела пересесть, но не было свободных мест. Тогда мне пришлось прикинуться, будто я не только не слышу, но и не говорю. Хорошо, что рядом с ним сидела какая-то дородная женщина с причёской, как у фрёкен Бок, и эта женщина спасла меня. Я не слышала, что она говорила этому ловеласу, к тому же, она говорила довольно быстро, но поняла по губам (или догадалась), что самым невинным из её обещаний было что-то там повредить ему. Какой-то аппарат. Кстати, у меня новая идея. Я вспоминаю различные разговорные крылатые фразы или устойчивые выражения и пытаюсь перевести их на немецкий так, чтобы они были понятны, и в то же время, не утратили своей «перчинки». Например, такая фраза: «Тамбовский волк тебе товарищ». Как тебе? Подумай. Спокойной ночи, мой Хьюго босс!'. Когда Илона вела этот мысленный разговор, она даже не подозревала, насколько близок был парень с гитарой к жизненным реалиям. Она не знала, что завтра, когда она покинет Тамбов, туда спешно приедет Хьюго, но он опоздает. * * * В один из прекрасных солнечных дней конца мая сотрудники фирмы, возглавляемой Германом Леонидовичем Ребровым, находились в приподнятом настроении и в предвкушении большого банкета, который должен был состояться сегодня вечером. Сегодня был день рождения фирмы, и не просто день рождения, а первый юбилей: фирме исполнилось двадцать пять лет. Герман Леонидович и Татьяна Юрьевна готовились к приезду почётных гостей. Большой конференц-зал был освобождён и временно переоборудован, там работали дизайнеры по оформлению банкетного зала. С минуты на минуту ожидался приезд поваров и официантов одного из лучших ресторанов, а немного позже — музыкантов и ведущего. Дамы, работающие в фирме, уже блистали вечерними нарядами и фантастическими причёсками, сотрудники-мужчины выглядели импозантно и стильно. После юбилейных мероприятий должен был начаться период отпусков, и первыми собирались отдохнуть супруги Ребровы. Они уже приобрели тур на один райский островок. В предпраздничной весёлой суете никто не обратил особого внимания на троих мужчин, появившихся в здании фирмы. Тот, что шёл посередине, был лет тридцати с небольшим, среднего роста, приятной наружности. На нём были брендовые джинсы, тёмная футболка и очень лёгкий светлый пиджак, в руках небольшой кожаный портфель. Рядом с ним шли двое высоких мужчин в тёмных костюмах. Один — пожилой, с благородной сединой и холодными голубыми глазами. Второй — молодой рыжеватый амбал с мрачным выражением лица. Они сказали сотрудникам охраны лишь пару слов, и те безропотно их пропустили, правда, отправив следом сопровождающего. Татьяна Юрьевна, которая первая встретила в приёмной странную делегацию, немного побледнела, но ей удалось сохранить лицо, несмотря на мрачные предчувствия. Она заблаговременно распахнула двери в кабинет шефа и громко сказала по-английски: — Пожалуйста, входите, господин Мейер! Герман Леонидович успел только выпрямиться в кресле и снять очки «для близи», потом ловко вскочил и вышел навстречу гостям. — Здравствуйте, господин Мейер! Какой приятный сюрприз! Вы прибыли к нам на праздник? Татьяна Юрьевна выразительно посмотрела на мужа. Все приглашения рассылались через неё, и в Цюрих она точно ничего не отправляла. — Здравствуйте! А какой сегодня праздник, господин Ребров? — Хьюго вскинул брови, устраиваясь в одном из кресел. Его сопровождающие тоже заняли места около стола руководителя фирмы. — Юбилей фирмы, двадцать пять лет, — гордо и напыщенно сообщил Герман Леонидович. — Через несколько часов начнётся приём, торжество. Вы окажете нам честь своим присутствием? — Нет, благодарю вас. Мы ограничены во времени, потому надолго вас не задержим. Вы сможете сполна насладиться праздником, — Хьюго широко улыбнулся. — Наш визит имеет сугубо деловую окраску. Разрешите представить вам моих коллег. Господин Кель, куратор службы безопасности компании «Райс», и господин Хоффман, один из сотрудников службы безопасности. Михаэль и Кристоф, тот самый рыжеватый амбал, слегка поклонились. — Что же вы заранее не предупредили о визите, господин Мейер? — посетовал Герман Леонидович. — Мы бы организовали достойную встречу, продумали культурную программу. Ведь долг платежом красен! — Вот это прямо в точку. А развлекаться нам некогда, дела, дела! Время — деньги. Прошу вас, пригласите в кабинет юриста, который сопровождал вас во время визита в Цюрих, Алексея Степановича. И госпожа Реброва тоже пусть останется. — Хорошо, сейчас, — Ребров вдруг заволновался, от нахлынувших предчувствий засосало под ложечкой. Через несколько минут все были в сборе, и господин Хоффман плотно закрыл двери в кабинет. От чая и кофе гости отказались. — Для начала вы все прослушаете одну интересную запись, — улыбка Хьюго напоминала, скорее, оскал хищника. Да, он мог быть и таким, в чём прямо сейчас убедились все присутствующие в кабинете. Хотя Кель и Хоффман были в курсе, для них преображение Хьюго сюрпризом не стало. — Это нужно для того, чтобы все вы поняли причину происходящего здесь и сейчас. Михаэль включил запись, а Хьюго пристально изучал выражения лиц участников спектакля. Это было весьма забавно. Все трое явно были взволнованы, краснели и бледнели. — Господин Ребров и госпожа Реброва, вы должны знать, что запись предоставил нашей службе безопасности господин Скворцов, ваш юрист. Лицо Алексея Степановича приобрело зеленоватый оттенок, а потом пошло пятнами, он ни на кого не смотрел.